Лассуэлл, Гарольд Дуайт
Гарольд Дуайт Лассуэлл | |
Harold Dwight Lasswell | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
18 декабря 1978 (76 лет) |
Место смерти: | |
Страна: | |
Научная сфера: | |
Место работы: |
Чикагский университет |
Альма-матер: | |
Научный руководитель: | |
Известные ученики: |
Га́рольд Дуа́йт Ла́ссуэлл[1] (англ. Harold Dwight Lasswell; 13 февраля 1902, Доннеллсон, Иллинойс, США — 18 декабря 1978, Нью-Йорк, США) — американский политолог, один из основоположников современной политологии[1], представитель бихевиоралистского подхода в политической науке[1] и один из основателей Чикагской школы социологии, теоретик междисциплинарного подхода к исследованию поведения личности в различных сферах деятельности. Был почётным профессором права Йельского университета, одним из директоров Центра политических наук в Нью-Йорке, возглавлял Американскую ассоциацию политических наук.
Его работа «Техника пропаганды во время мировой войны» («Propaganda Technique in the World War», 1927) стало классическим сочинением по изучению массовой коммуникации.[1]
Характеризовал США как «высоко манипулируемое общество»[2][3].
Биография
В 1918—1922 годах учился в Чикагском университете, где стал сторонником бихевиорализма и начал применять его в изучении политических процессов.[1]
В 1922—1938 годах — профессор Чикагского университета.[1]
Во время Второй мировой войны был руководителем отдела исследований коммуникаций войны в Библиотеке Конгресса США, а также читал лекции в Новой школе социальных исследований и в Йельской школе права.[1]
С 1946 года — профессор Йельского университета.[1]
Научная деятельность
Многие годы занимался созданием единой и цельной политической науки, которая должна была заниматься не кабинетными, а полевыми исследованиями. С этой целью разрабатывая функциональный подход к политике, а также применял методы социальной психологии, психоанализа и психиатрии при исследовании политического поведения и той роли, которую «в распространении символики политической власти» играют массовые коммуникации. Один из первых учёных, кто стал использовать метод контент-анализа.[1]
В 1948 году им была предложена, ставшая впоследствии классической, схема анализа «акта коммуникации», построенная как цепочка ответов на вопросы «КТО — говорит ЧТО — по какому КАНАЛУ — КОМУ — с каким ЭФФЕКТОМ?».[1]
В широком смысле Лассуэлл рассматривал политологию как некий орган самопознания и самосовершенствования человечества. Он полагал, что в нынешний период истории, когда существует влияние глобальной технологической революции, резко возрастает взаимозависимость всех видом общественной жизни, а человечество стало рассматривать себя как к единое целое. Теперь первостепенная задача заключается в создании международного правопорядка, который в свою очередь должен способствовать утверждению человеческого достоинства на всей Земле.[1]
Исследую «властвующие (правящие) элиты», в 1937 году Лассуэлл ввёл в научный оборот понятие «гарнизонное государство». Под ним он понимал такую разновидность государства, где ведущая роль принадлежит специалистам, занимающимся насилием с использованием современных технических средств. В свою очередь ему он противопоставлял общество, где власть принадлежит деловым кругам. Кроме того Лассуэлл выделил промежуточные виды — «государство, управляемое аппаратом партийной пропаганды», «государство партийной бюрократии», а также сочетания разновидностей монополий рыночной и партийной власти. Он считал, что защитить современное общество от посягательств «правящих элит» возможно посредством международных действий, включая усиление значимости учёных.[1]
Научные труды
- Lasswell G. D. Propaganda Technique in the World War (1927; переиздана с новым вступлением, 1971)
- Lasswell G. D. World politics and personál insecurity. N.Y.; L., 1935
- Lasswell G. D. Politics: Whogets what, when, how. N. Y.; L., 1936
- Lasswell G. D. «The Garrison State» (1941)
- Lasswell G. D., Smith B. L., Casey R. D. Propaganda, Communication and Public Order. Princeton, 1946
- Lasswell G. D. The analysis of political behavior. L., 1947
- Lasswell G. D. Power and Personality (1948; 3-е издание 2009)
- Lasswell G. D., Kaplan A. Power and society: а framework for political inquire. New Haven, 1950
- Lasswell G. D., Kaplan A. Power And Society (1952)
- Lasswell G. D. Psychopathology and politics" (1960)
- Lasswell G. D. World Politics and Personal Insecurity (1935; Reprinted with a new introduction, 1965); переводы на русском языке
- Лассуэлл Г. Д. Психопатология и политика. М., 2005;
- Лассуэлл Г. Д., Рогоу А. А. Власть, коррупция и честность. М., 2005.
- Лассуэлл Г. Д. Язык власти // Политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. Вып. 20
Напишите отзыв о статье "Лассуэлл, Гарольд Дуайт"
Примечания
Литература
- [knowledge.su/l/lassuell--garold-duayt Лассуэлл Гарольд Дуайт] / Терин В. П. // Крещение Господне — Ласточковые. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2010. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 16). — ISBN 978-5-85270-347-7.</span>
Ссылки
- [www.pseudology.org/information/Lasswell_Harold.htm Лассуэлл (Lasswell) Гарольд Дуайт]
- [www.writing.upenn.edu/~afilreis/50s/lasswell-bib.html Список работ Ласуэлла]
- [gtmarket.ru/personnels/garold-lassuell Гарольд Лассуэлл в библиотеке Центра гуманитарных технологий]
Это заготовка статьи об учёном из США. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лассуэлл, Гарольд Дуайт
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..