Латвийский Центральный Совет

Латыши противостояли как советской, так и немецкой оккупации и стремились к восстановлению своей независимости. Для этого 13 августа 1943 года в подполье представителями крупнейших довоенных политических партий Латвии был создан Латвийский Центральный Совет. Уже в августе 1943 года он выпускает Декларацию для Союзных Наций, которую союзники - США и Англия не заметили. Несмотря на гонения Гестапо, с 10 марта 1944 г. в Елгаве начала выходить газета ЛЦС - «Новая Латвия» («Jaunā Latvija»). А 17 марта 1944 года 189 латвийских политических лидеров и общественных деятелей подписали Меморандум Латвийского Центрального Совета, в котором было заявлено о необходимости незамедлительного восстановления фактической независимости Латвийской Республики и создания латвийского правительства. Меморандум доставили всем правительствам, где работали посольства независимой Латвии и германскому правлению, которое на тот момент было оккупационным.

Латвийский Центральный Совет создал теневое правительство где президентом Латвии значился Паулс Калниньш (с 1944 до 1945 года), а после его смерти и новых выборов - Язепс Ранцанс (с 1947 до 1969 года).

8 сентября 1944 года на заседании Латвийского Центрального Совета в Риге принята Декларация о восстановлении независимой Латвийской республики. Латвийский центральный совет объявлялся временным правительством латвийского государства. С наступлением советских войск развернулась деятельность в Курземе. Генерал Курелис возглавил военную комиссию ЛЦС и установил радиосвязь с Швецией. Также 10 мая 1945 года с немецким командованием велись переговоры о восстановлении независимости в Курляндии. На это немцы не согласились, но позволили латвийским войнам не сложить оружие. Активистам движения на рыбацких лодках за это время удалось переправить с курземского берега на остров Готланд более 3500 беженцев. Послевоенным репрессиям подверглись и активисты ЛЦС, не оказывавшие сопротивления советской власти. С формулировкой «сторонник восстановления буржуазного строя при поддержке империалистических государств» они получили различные сроки заключения.

Активная деятельность ЛЦС прекратилась после 1956 года.

Литература

• [memory.unesco.lv/upload/lcs_memorandum_ru.pdf Меморандум Латвийского Центрального Совета,] Рига, 17 марта 1944 года
• Edgars Andersons, Leonīds Silin̦š «Latvijas centrālā padome - LCP: latviešu nacionālā pretestības kustība 1943-1945». — Upsala 1994. ISBN 9163017466
• Biogrāfiskā vārdnīca «Ar parakstu par Latviju. Latvijas Centrālās Padomes Memoranda parakstītāju biogrāfijas». — Rīga 2015.
• «Virzība uz demokrātisko Eiropu 2. pasaules kara laikā. Latvijas Centrālā padome un „kurelieši”». — LU Akadēmiskais apgāds, Rīga 2010. ISBN 9984452352

Источники

• [www.historylatvia.ru/organizacii-soprotivleniya-2.html Латвийский Центральный Совет]
• [www.old.historia.lv/alfabets/L/la/latvijas_centrala_padome/dokumenti/1945.07.12.krievu.htm О цели действия ЛЦС] 7 декабря 1945 года (выдержка из протокола допроса А.Клибикя НКГБ Латвийской ССР)
• [www.russkije.lv/ru/journalism/read/vatolin-k-chakste/ Как это было]
• [www.wdl.org/ru/item/7411/ Меморандум Латвийского Центрального совета] 17 марта 1944 года
• [www.historia.lv/dokumenti/latvijas-centralas-padomes-pasludinata-latvijas-tautas-deklaracija-sabiedroto-nacijam Latvijas Centrālās padomes deklarācija Sabiedroto nācijām] август 1943 года
• Ritvars Jansons [okupacijasmuzejs.lv/sites/default/files/Jansons_legions.pdf Latviešu leģionāru cīņas mērķi. Ieceres un to īstenošana.]

Отрывок, характеризующий Латвийский Центральный Совет

– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.