Латеранский собор 1059 года

Латеранский собор 1059 года — синод Католической церкви, созванный папой Николаем II в 1059 году. На соборе был принят ряд декретов, отделявших церковную власть от императорского влияния. Папской буллой «In nomine Domini» единственными избирателями папы становились кардиналы-епископы, а не светские земельные магнаты; за императором оставалось лишь право утверждения папы, избранного кардинальской коллегией. Этот декрет ударял не только по правам феодалов, но и по императорской власти.

На том же синоде была осуждена симония, возведение в церковный сан мирянами и сослужение в мессе священника, состоящего в конкубинате. Брачная жизнь духовенства осуждалась как «противоречащая основам веры». От всех присутствующих Николай II потребовал не только исполнения всех декретов, но и клятвенного обещания бороться с женатыми священниками и с симонистами.

Прямое нарушение императорской власти, борьба с реформой церкви вызвало полное отрицание декретов. Император Генрих IV созвал специальный синод в Базеле в 1061 году, на котором было объявлено, что декреты Латеранского собора не имеют силы. Созыв синода свидетельствует о подчинении императору германского духовенства.

Отрывок, характеризующий Латеранский собор 1059 года

– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…