Латур д'Овернь, Фредерик-Морис де

Фредерик-Морис де Латур д'Овернь

Фредерик-Морис де Ла Тур д’Овернь (фр. Frédéric-Maurice de La Tour d’Auvergne; 22 октября 1605, Седан — 9 августа 1652, Понтуаз) — французский генерал из рода Латуров, титулярный герцог Бульонский, активный участник Фронды. Старший брат маршала Тюренна.

Биография

Фредерик-Морис де Ла Тур был сыном герцога Анри де Латур д’Оверня от его второго брака — с Елизаветой Оранской-Нассау, дочерью Вильгельма I Оранского.

Был воспитан как гугенот, и уже в юности сражался в Нидерландах в войсках своего дяди, принца Морица Оранского. В 1635 году перешёл на французскую службу, принимал участие в сражениях Тридцатилетней войны.

Лишь после примирения со своим врагом, кардиналом Ришелье, в 1642 году получает командование над французской армией в Италии. Вскоре после этого был арестован в связи с участием в заговоре Сен-Мара. Будучи помилован королём, был вынужден отказаться в его пользу от принадлежавших суверенных прав на княжество Седан.

Перейдя позднее в католицизм, Фредерик-Морис де Ла Тур переезжает в Рим, где служит командующим папскими войсками.

В 1649 году генерал возвращается во Францию и принимает участие в «фронде принцев». В 1651 году де Ла Тур получает в обмен на другие имения свои владения Седан и Рокур обратно как лен от французской короны.

Литература

• Jacques de Langlade de Saumiere: Memoires de la vie de Frédéric-Maurice de la Tour d’Auvergne, Duc de Bouillon, Souverain de Sedan. Braekmann, Amsterdam 1693.

Отрывок, характеризующий Латур д'Овернь, Фредерик-Морис де

Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.