Латуш-Тревиль, Луи Рене

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Луи Рене Латуш-Тревиль

Луи Рене Ле Вассер де Ла Туш, принц де Тревиль (фр. Louis-René-Madeleine Le Vassor de La Touche, comte de Tréville), часто просто Латуш-Тревиль (фр. Latouche-Tréville; 3 июня 1745, Рошфор — 19 августа 1804, Тулон) — французский адмирал, генеральный инспектор берегов Средиземного моря6 июля 1804 года).



Биография

Воспитание получил морское, под руководством служивших во флоте отца и дяди, из которых последний был выдающимся военным моряком царствования Людовика XV. Под его командой и начал свою службу молодой Латуш-Тревиль, принявший участие в несчастном для французов сражении при Кибероне. Разгром французского флота в этой войне оставил глубокий след в душе Латуш-Тревиля, и он до конца жизни сохранил живую ненависть к англичанам.

В 1768 году он вышел по болезни в отставку, через год поступил в армию и получил чин капитана драгунов, но любовь к морю заставила его вернуться во флот.

Во время войны за независимость американских колоний (177 год) Латуш-Тревиль командовал сначала корветом, затем фрегатом и отличился в ряде одиночных боёв. В 1781 году Латуш-Тревиль участвовал в Чесапикском сражении, а в 1782 году после ожесточённой борьбы с превосходящими силами англичан (2 линейных корабля, 1 фрегат и 2 корвета), вынужден был сдать свой фрегат, ставший на мель в реке Делавэр.

Возвратившись из плена, Латуш-Тревиль служил на административных должностях, а с 1789 года, избранный депутатом, участвовал во всех работах Генеральных штатов и Национального собрания, вплоть до окончании его роспуска — 10 октября 1791 года.

При преобразовании флота в 1790 году Латуш-Тревиль получил чин контр-адмирала и в 1792 году участвовал в экспедиции против Сардинии.

В сентябре 1793 года только что назначенный командовать флотом в Бресте, он был заподозрен Комитетом общественного спасения в антиреспубликанских тенденциях и посажен в тюрьму, откуда вышел только через год, при перевороте 9 термидора.

Только в 1799 году Латуш-Тревиль был вновь призван во флот и вступил в командование эскадрой в Бресте. Бонапарт очень ценил его за неукротимый военный дух, пылкий характер, ненависть к англичанам и даже за его бурную жизнь, так как считал, что именно такие натуры могут увлекать людей и достигать великих результатов. Поэтому именно ему было поручено общее руководство сооружением Булонской флотилии. В августе 1801 года Латуш-Тревиль дважды отбил атаку Нельсона на флотилию.

Во время Амьенского перемирия с Англией (1801—1803 годы) Латуш-Тревиль командовал флотом в экспедиции против Санто-Доминго, которая утвердила мнение Наполеона о выдающихся качествах этого флотоводца, и император произвел его в вице-адмиралы.

Как только вновь началась война и Наполеон приступил к выполнению своего грандиозного плана вторжения в Англию, он решил предоставить Латуш-Тревилю главную роль и назначил командующим Тулонской эскадры. Латуш-Тревиль с юношеским жаром принялся за дело и достиг в подготовке эскадры для целей экспедиции и в борьбе с блокировавшим его Нельсоном превосходных результатов. Но тут начало сдавать его здоровье, и в ночь на 29 августа 1804 года он умер на своем флагманском корабле «Буцентавр».

Латуш-Тревиль был единственным французским адмиралом того времени, которого могли бы противопоставить Нельсону, и с его смертью план Наполеона не имел уже шансов на успех.

Напишите отзыв о статье "Латуш-Тревиль, Луи Рене"

Литература


Отрывок, характеризующий Латуш-Тревиль, Луи Рене



Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.