Лауреаты Государственной премии СССР за выдающиеся достижения в труде
Поделись знанием:
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
|
|
В данном списке приводятся лауреаты Государственной премии СССР, выданной за выдающиеся достижения в труде. Государственная премия СССР — это ежегодная государственная премия, учреждённая ЦК КПСС и Советом Министров СССР в 1966 году[1]. Премия вручалась с 1967 по 1991 годы в годовщину Октябрьской революции за выдающиеся творческие достижения в области науки и техники, литературы и искусства.
1975
- Артёменко, Виктор Семёнович, Барсуков, Егор Иванович, Злобин, Николай Анатольевич, Семенко, Пётр Павлович, Зорин, Григорий Савельевич, Копелев, Владимир Ефимович, Лосев, Михаил Николаевич, Мочальников, Николай Иванович, Сериков, Владислав Пахомович, Терешко, Михаил Степанович, Шевцов, Иван Семёнович, — за внедрение эффективных форм хозяйствования
- Богатов, Анатолий Михайлович, Игин, Николай Васильевич, Пономарёв, Владимир Михайлович, Титков, Сергей Николаевич, Евстифеев, Василий Фомич, Терещенко, Михаил Афанасьевич, Чернушкин, Геннадий Васильевич, Ромазан, Иван Харитонович, Бойцов, Юрий Иванович, Морозов, Владимир Иванович, Морозов, Николай Иванович, Ригачина, Надежда Владимировна, — за ускорение освоения проектных мощностей в металлургии и целлюлозно-бумажной промышленности
- Булова, Валентина Павловна, Плетнёва, Валентина Николаевна, Чистякова, Тамара Дмитриевна, Парфёнова, Любовь Ивановна, Амосова, Елена Георгиевна, Бобкова, Валентина Ивановна, Коломиец, Вера Васильевна, Сапожников, Владимир Евгеньевич, Будаев, Виктор Дмитриевич, Данилов, Александр Егорович, Пастушков, Иван Васильевич, Белый, Иван Михайлович, — за увеличение зон обслуживания, совмещения профессий и инициативу в развёртывании движения наставничества
- Веренич, Иван Михайлович, Величутин, Владимир Иринеевич, Данилюк, Марк Николаевич, Марьясов, Гавриил Николаевич, Пахалкин, Александр Андреевич, Худяев, Анатолий Евлампиевич, Воробьёв, Владимир Васильевич, Гусев, Иван Борисович, Шильников, Анатолий Мефодьевич, Демко, Максим Константинович, Пешков, Михаил Тимофеевич, Топорков, Степан Андреевич, — за развитие энергетики, инициативу в развёртывании соцсоревнования между коллективами смежных предприятий и организаций, направленную на сокращение сроков освоения новых мощностей
- Кадин, Фёдор Иванович, Рыбакова, Галина Илларионовна, Сысоев, Виктор Аверьянович, Журавский, Пётр Аверьянович, Гончаров, Анатолий Васильевич, Астапчик, Анатолий Иванович, Саитмуратов, Абдусамат, Лашхия, Климентий Ражденович, Иралиев, Сардар Мамед оглы, Хакимов, Зиявитдин, Григорян, Абраам Овасапович, Елдашев, Дурбай, — за выдающиеся достижения в труде, освоение и внедрение комплексной механизации при возделывании технических, овощных, плодовых культур, картофеля и получение высоких устойчивых урожаев
- Клепиков, Михаил Иванович, Стенковой, Владимир Яковлевич, Чердинцев, Владимир Макарович, Бочкарёв, Николай Васильевич, Шевченко, Сергей Васильевич, Овсянников, Константин Петрович, Тхакахов, Музабир Милович, Варун, Александр Сергеевич, Гиталов, Александр Васильевич, Мисюк, Ян Феликсович, Александравичюс, Пятрас Юргий, Фатеев, Михаил Трофимович, — за выдающиеся достижения в получении высоких и устойчивых урожаев зерновых культур на основе постоянного повышения плодородия земель, эффективного использования достижений науки, техники и новых форм организации труда
- Попов, Алексей Тихонович, Иконников, Виктор Тимофевич, Качесов, Михаил Васильевич, Денисенко, Виктор Яковлевич, Коломиец, Виктор Никитович, Баймужаметов, Сергазы, Айтбаев, Кенес Рамазанович, Ишхнели, Отари Георгиевич, Петров, Михаил Ильич, Верещагин, Василий Фёдорович, Клименко, Владимир Григорьевич, Ювженко, Лев Григорьевич, — за наиболее эффективное использование новой горной техники
- Попов, Павел Васильевич, Куканов, Анатолий Кириллович, Тахавиев, Фарид Тахавиевич, Ружилов, Анатолий Никифорович, Кожемяко, Михаил Николаевич, Ковалёва, Ольга Августовна, Батраханов, Мобаряхша Мухамедович, Жуков, Александр Александрович, Дубовенко, Виктор Иванович, Чекушина, Нина Григорьевна, Мищенко, Николай Алексеевич, Проскурин, Егор Павлович, — за выдающиеся достижения в соцсоревновании на основе комплексного совершенствования трудовых процессов, внедрения передовой организации труда
- Руденко, Василий Стефанович, Стогова, Софья Николаевна, Гогин, Михаил Иванович, Громова, Мария Сергеевна, Дерябина, Юлия Ивановна, Козина, Валентина Викентьевна, Криворучко, Надежда Михайловна, Денисов, Виктор Николаевич, Косанбаев, Ахмет, Мировский, Николай Тимофеевич, Тынаев, Мамбет, Пейпс, Лейда Аугустовна, — за значительное увеличение валового производства высококачественной продукции животноводства на основе применения прогрессивной технологии
- Федюнин, Евгений Петрович, Донцов, Валерий Николаевич, Харитонов, Николай Николаевич, Якушин, Василий Никитович, Комонов, Вячеслав Васильевич, Сахаров, Виктор Николаевич, Чмиль, Иван Андреевич, Селезнёв, Сергей Сергеевич, Ермолаев, Евгений Иванович, Мартынов, Николай Стефанович, Бондаренко, Леонид Исаакович, — за повышение эффективности перевозок на ж/д, морском, речном и автомобильном транспорте на основе совершенствования технологии и методов труда
1976
- Натёкин, Владимир Никитович, Копьев, Евгений Пантелеймонович, Шведов, Михаил Кузьмич, Колчин, Владимир Викторович, Терехов, Виктор Никитович, Смирнов Валерий Алексеевич, Федотов, Виктор Александрович, Шалайкин, Юрий Владимирович, Мощенков, Владимир Николаевич, Егорова, Анастасия Михайловна, Харченко, Геннадий Михайлович, Сидых, Иван Егорович — за инициативу в развитии соцревнования за наиболее эффективное освоение производственных мощностей
- Подвигин, Вениамин Родионович, Посмитный, Борис Романович, Наседкин, Пётр Петрович, Титов, Владимир Фёдорович, Косоротов, Владимир Васильевич, Волков, Иван Петрович, Панченко, Александр Николаевич, Стрельченко, Иван Иванович, Уваров, Анатолий Ефимович, Пенюшин, Иван Александрович, Жумажанов, Нажмиден Уакпаевич, Ницак, Антон Евменович — за повышение эффективности использования металлургического, горно-шахтного и бурового оборудований
- Вечёркин, Николай Ильич, Филимонов, Юрий Анатольевич, Манаков, Валентин Семёнович, Поваляев, Михаил Васильевич, Стофорандов, Евстафий Спиридонович, Кудря, Пётр Дмитриевич, Абдуллин, Анас Габдрауфович, Шафоростов, Николай Иванович, Пешков, Владимир Романович, Ашурков, Александр Владимирович, Нургалиев, Равис Фаузеевич, Деев, Михаил Александрович — за инициативу в изыскании и использовании резервов повышения эффективности производства
- Поклонский, Леонид Алексеевич, Власюк, Анатолий Алексеевич, Купцов, Виктор Михайлович, Абрамов, Виктор Васильевич, Гутов, Пётр Васильевич, Акулов, Егор Никитьевич, Елютин, Анатолий Владимирович, Зверев, Владислав Иванович, Кириллов, Владимир Васильевич, Петрышова, Антонина Михайловна, Семашко, Вячеслав Степанович, Янкин, Виктор Григорьевич — за использование новой техники, модернизации оборудования и внедрения в промышленности метода бригадного подряда
- Дашко, Иван Григорьевич, Васильев Василий Васильевич, Жук, Николай Фомич, Ильковский, Эдуард Вячеславович, Кожевников, Виктор Петрович, Долженко, Александр Никитович, Веневцев, Виталий Максимович, Жиловский, Виктор Дмитриевич, Римниставели, Гиви Ильич, Иванникова, Мария Сергеевна, Соколенко, Тамара Михайловна, Лебедев, Евгений Иванович — за разработку и выполнение встречных планов, осуществление мероприятий по повышению производительности труда на каждом рабочем месте, обеспечение режима экономии, развитие движения наставничества
- Антонов, Владимир Иванович, Кецарис, Александр Карлович, Иванов, Владимир Ильич, Куров, Николай Дмитриевич, Борисова, Тамара Никитична, Шумков, Владимир Михайлович, Шабалин, Михаил Иванович, Смирнова, Алевтина Валентиновна, Дворянинова, Клавдия Платоновна, Щаников, Владимир Александрович, Степанян, Мигран Оганесович, Кондратьева, Любовь Кондратьевна — за совершенствование трудовых процессов, расширения зон обслуживания, совмещения профессий, внедрения передовых методов труда
- Авилов, Анатолий Васильевич, Вилков, Валентин Николаевич, Ганчев, Иван Дмитриевич, Десятов, Викторий Васильевич, Илларионова, Анна Ивановна, Орлов, Василий Андреевич, Петров, Михаил Павлович, Фокин, Виктор Зотович, Фещенко, Владимир Николаевич, Хайдаров, Меликузи, Силантьев, Павел Михайлович, Буянов, Михаил Иванович — за совершенствование планирования работы бригад, внедрение блочно-комплектного метода строительства
- Черепова, Анна Васильевна, Недобитков, Иван Архипович, Остапенко, Фёдор Куприянович, Гражданкин, Иван Дмитриевич, Ростецкий, Евгений Константинович, Питря, Юрий Юрьевич, Пилецкий, Антон Антонович, Доненбаева, Камшат Байгазиновна, Первицкий, Владимир Яковлевич, Хайнов, Владимир Демидович, Чистяков, Анатолий Васильевич, Кацуба, Иван Семёнович — за выдающиеся достижения в получении высоких и устойчивых урожаев зерновых, масличных и картофеля на основе повышения культуры земледелия, эффективного использования достижений науки, техники и прогрессивных форм организации труда
- Федченко, Иван Алексеевич, Остапенко, Инна Харитоновна, Василенко, Владимир Андреевич, Парубок, Емельян Никонович, Короткевич, Григорий Борисович, Аллабергенов, Искандер, Асланова, Замина Сардар кызы, Барадин, Пантелей Дмитриевич, Солиев, Сафар, Мовсисян, Жора Егорович, Худайназаров, Таган — за выдающиеся достижения в получении высоких и устойчивых урожаев технических, овощных и плодовых культур на основе комплексной механизации их возделывания
- Погодина, Клавдия Николаевна, Лазикова, Александра Нефёдовна, Соколова, Ольга Константиновна, Баймуканов, Андрей Камашевич, Сергеева, Валентина Егоровна, Погодаев, Пётр Егорович, Федаш, Николай Фёдорович, Чудная, Анастасия Ивановна, Витоле, Гунта Карловна, Осмонкулов, Искендер, Симашов, Григорий Николаевич, Кузнецов, Михаил Иванович — за значительное увеличение производства высококачественной продукции животноводства и внедрение прогрессивной технологии её переработки
1977
- Алпаткин, Михаил Савельевич, Свиридонов, Алексей Иванович, Федуро, Олег Николаевич, Грива, Владимир Иванович, Асташин, Евгений Петрович, Ахтямов, Исмагил Хамитович, Белый, Павел Григорьевич, Дезепа, Николай Фёдорович, Журавлёв, Владимир Антонович, Качалов, Александр Михайлович, Коротеньков, Анатолий Романович, Папуша, Иван Петрович — за существенное повышение металлургического производства на основе досрочного освоения производственных мощностей, внедрения новой техники и передовой технологии и инициативу в развитии соревнования за изыскание и более полное использование резервов на каждом рабочем месте
- Метёлкин, Николай Васильевич, Амосов, Иван Григорьевич, Кузнецов, Николай Петрович, Росляков, Пётр Николаевич, Смоляков, Владимир Ильич, Иванов, Павел Васильевич, Дубчак, Александр Алексеевич, Шамов, Александр Иванович, Грачёв, Вячеслав Михайлович, Тарасенко, Андрей Васильевич, Фоминых, Юрий Иванович, Куракин, Анатолий Геннадьевич — за существенное повышение эффективности производства в энергетике и электротехнической промышленности и инициативу в развитии соцсоревнования за повышение качества работы и взаимопомощь в труде
- Курылёв, Анатолий Иванович, Литвинов, Анатолий Иванович, Зиновьев, Юрий Иванович, Хвостов, Владимир Иванович, Яковлев, Иван Михайлович, Ледовских, Василий Николаевич, Рябоконь, Иван Алексеевич, Мальцев, Иннокентий Иванович, Коломиец, Вячеслав Владимирович, Князев, Григорий Николаевич, Шмелёв, Николай Степанович, Марюшкин, Владимир Дмитриевич — за выдающиеся достижения в труде на основе личных и бригадных встречных планов по ускоренному росту производительности труда, модернизации оборудования, повышения эффективности использования техники и других резервов производства
- Аверьянов, Карп Васильевич, Николаев, Александр Екинович, Купричев, Юрий Егорович, Киселёв, Евгений Иванович, Бабич, Виктор Петрович, Жанайдаров, Алтайбек, Романюта, Александр Кузьмич, Лексин, Николай Сергеевич, Сарапулов, Сергей Петрович, Французенко, Василий Васильевич, Аврамец, Михаил Дмитриевич, Поляков, Алексей Андреевич — за творческую активность и инициативу по наращиванию топливно-энергетических ресурсов и существенному повышению эффективности производства на основе интенсификации производственных процессов и наиболее полного использования горной и буровой техники
- Вахнина, Лидия Алексеевна, Безрукова, Анна Ивановна, Фефёлов, Николай Афанасьевич, Терещенко, Николай Петрович, Алексеев, Анатолий Анатольевич, Дедов, Николай Степанович, Худяков, Геннадий Александрович, Костылева, Зинаида Егоровна, Янцо, Василий Михайлович, Болотов, Николай Иванович, Семёнов, Георгий Николаевич — за существенный рост производительности труда на основе совершенствования технологии производства и организации труда, модернизации оборудования и более эффективного использования техники
- Валов, Пётр Григорьевич, Молодченко, Николай Романович, Колков, Василий Иванович, Макаров, Владимир Александрович, Иващенко, Раиса Ивановна, Осипова, Раиса Якимовна, Нигматуллина, Фавзия Гинятовна, Барышева, Антонина Фёдоровна, Александров, Иван Дорофеевич, Батищева, Раиса Николаевна, Пузанов, Адольф Васильевич, Калмыков, Иван Степанович — за выдающиеся достижения в труде на основе комплексного совершенствования трудовых процессов, совмещения профессий, внедрения передовых методов и форм организации труда
- Белова, Александра Андреевна, Агеева, Нина Михайловна, Житник, Екатерина Григорьевна, Агафонов, Юрий Владимирович, Васильев, Николай Сергеевич, Гриднева, Вера Степановна, Локтева, Валентина Егоровна, Агафонова, Зинаида Фёдоровна, Лавская, Надежда Сергеевна, Гаврилова, Римма Александровна, Загребельный, Виктор Георгиевич, Агафонова, Татьяна Васильевна — инициативу в развитии соревнования за увеличение производства и улучшение качества товаров народного потребления на основе расширения зон обслуживания, обеспечения режима экономии
- Островерхов, Павел Иванович, Швецов, Владимир Кириллович, Николаенко, Виталий Васильевич, Тендитный, Георгий Павлович, Ушаков, Геннадий Михайлович, Ярошенко, Илья Тихонович, Носачёв, Виктор Николаевич, Шкилёв, Василий Фёдорович, Курий, Владимир Григорьевич, Калинчук, Александр Николаевич, Филиппенко, Вера Фёдоровна, Быкова, Агафья Ильинична — за инициативу в развитии соцсоревнования за повышение эффективности и качества работы на водном, автомобильном и ж/д порте
- Токминов, Анатолий Александрович, Храмцов, Александр Иванович, Гринь, Матвей Петрович, Литовченко, Николай Иванович, Ихин, Каюм Гимазетдинович, Басыров, Асхат Гиниятович, Васильев, Михаил Михайлович, Беляев, Михаил Васильевич, Березин, Евстафий Иванович, Яцков, Николай Адамович, Бушуев, Анатолий Алексеевич — за инициативу в развёртывании соцсоревнования за досрочное лсвоение и максимальное использование производственных мощностей, усиление творческого содружества рабочих и специалистов
- Александров, Василий Лукич, Басов, Алексей Дмитриевич, Бочаров, Анатолий Павлович, Бубякин, Михаил Александрович, Жаворонков, Василий Иванович, Заболотный, Василий Макарович, Калюжная, Мария Павловна, Кольцов, Иван Германович, Савотиков, Иван Васильевич, Сатаев, Дарменбай, Синкевич, Николай Кириллович, Суровцев, Анатолий Михеевич — за существенное повышение эффективности и качества строительных работ на основе комплексной механизации, эффективного использования техники и передового опыта
- Бринюк, Леонид Михайлович, Венцкус, Станисловас Винцентович, Ершова, Мария Андреевна, Завдовьев, Владимир Григорьевич, Колос, Владимир Романович, Коновалов, Герман Дмитриевич, Куриленко, Николай Зиновьевич, Лаврентьев, Юрий Николаевич, Макаров, Анатолий Васильевич, Мерещенко, Анатолий Иосифович, Селифонов, Александр Семёнович, Шабалин, Леонид Максимович — за интенсификацию производства, внедрение новой техники и передового опыта на предприятиях промышленности строительных материалов и строительной индустрии
- Трапезников, Виктор Матвеевич, Лиферов, Николай Александрович, Королёв, Николай Васильевич, Плетневский, Евгений Григорьевич, Горожаева, Раиса Фёдоровна, Сорокин, Валентин Николаевич, Зиглевский, Антон Петрович, Тягно, Иван Иванович, Корчинский, Александр Васильевич, Перевера, Иван Ильич, Алексеенко, Михаил Михайлович, Татенова, Битай — за широкое использование результатов научных исследований и внедрение передового опыта в производство риса, кукурузы, гречихи, сахарной свёклы, льна, обеспечивших значительное повышение культуры земледелия, эффективное использование техники и рост на этой основе производства с/х продукции, и инициативу в развитии наставничества
- Грязнов, Виталий Лукьянович, Жуков, Василий Павлович, Розвезев, Александр Павлович, Коваленко, Леонид Константинович, Юдин, Александр Михайлович, Переверзева, Нина Васильевна, Дюнов, Геннадий Иванович, Авдюшин, Сергей Васильевич, Воронин, Владимир Максимович, Стецюк, Анатолий Фёдорович, Казакова, Екатерина Семёновна, Самокишин, Василий Григорьевич — за широкое использование результатов научных исследований и передового опыта, повышение культуры земледелия, эффективное использование техники, обеспечившие значительный рост производства зерна, и инициативу в развитии движения наставников
- Лигостаев, Андрей Яковлевич, Алексеева, Екатерина Ефимовна, Ровтытагин, Владимир Ильич, Карпец, Надежда Михайловна, Чернаков, Владимир Васильевич, Стальнова, Антонина Степановна, Засуха, Мария Яковлевна, Шадюль, Алина Брониславовна, Айтбаев, Базылбек, Глинскене, Иева Болеславовна, Салминь, Арнольд Теодорович, Кирьянен, Розалия Ивановна — за широкое использование результатов научных исследований и передового опыта, обеспечивших существенное повышение эффективности производства и качества животноводческой продукции
- Вишнев, Леонид Леонидович, Половинка, Марфа Ивановна, Кравченко, Николай Григорьевич, Куликовский, Василий Иванович, Азимханов Агзам, Сапаров, Халмумин, Кенкишвили, Гиви Ильич, Эфендиев, Халил Гардаш оглы, Колца, Илья Агапович, Сафаров, Бекмурот, Овнатанян, Паруйр Меликсетович, Атабалов, Байджан — за существенное повышение эффективности и качества работы и получение на этой основе высоких урожаев овощей, картофеля, винограда, хлопка, табака и кормовых культур
1978
- Шибанов, Иван Григорьевич, Жаворонков, Михаил Митрофанович, Соловьёв, Михаил Александрович, Кубасов, Виктор Дмитриевич, Захаров, Михаил Яковлевич, Зайцева, Лидия Фёдоровна, Чокой, Александр Васильевич, Будиштян, Елизавета Владимировна, Сигачёв, Вадим Павлович, Смирнов, Валентин Фёдорович, Филоненко, Георгий Алексеевич, Варыгин, Валентин Павлович — за высокую эффективность и качество работы на основе умелого использования резервов производства
- Борисюк, Надежда Петровна, Вахт, Эвальд Валентинович, Гончарук, Пётр Никифорович, Демешко, Виктор Иванович, Космачёв, Геннадий Владимирович, Плынский, Алексей Кузьмич, Тойчубаев, Чоймонкул, Чих, Михаил Павлович, Громов, Владимир Тимофеевич, Нурутдинов, Дамир Махмутович, Файзуллин, Рашит Гибадуллинович, Шатунов, Михаил Семёнович — за наивысшую производительность труда при добыче угля и нефти на сонове эффективного использования техники и прогрессивной технологии
- Макаров, Николай Иванович, Гришко, Игорь Петрович, Рахманов, Юрий Иванович, Побединская, Зоя Ивановна, Галка, Михаил Андреевич, Жуков, Анатолий Максимович, Ковалик, Дмитрий Степанович, Ролев, Данил Рудольфович, Усик, Николай Тимофеевич, Цюрупа, Георгий Павлович, Меньших, Владимир Фёдорович, Кустарёв, Алексей Павлович — за существенное повышение эффективности металлургического производства и горнодобывающей техники на основе улучшения использования производительных мощностей
- Кранышев, Феликс Васильевич, Шапко, Антон Антонович, Богатов, Николай Алексеевич, Ахтырский, Владимир Степанович, Тарасенко, Виктор Григорьевич, Губанов, Владимир Михайлович, Захаров, Иван Васильевич, Ромашов, Владимир Викторович, Улановский, Оскар Оскарович, Щербаков, Валентин Сергеевич, Харчевников, Алексей Алексеевич, Богомолов, Геннадий Александрович — за высокую эффективность и качество работы на основе комплексного совершенствования процессов машиностроительного производства
- Воронин, Владимир Алексеевич, Петров, Виктор Михайлович, Ткаченко, Владимир Алексеевич, Наседкин, Михаил Васильевич, Гулин, Анатолий Захарович, Труханов, Леонид Яковлевич, Стадник, Федот Данилович, Гладких, Любовь Семёновна, Байков, Лев Николаевич, Сысоев, Александр Михайлович, Чернышёв, Пётр Иванович, Наумов, Михаил Васильевич — за высокую эффективность и качество работы на основе совершенствования техники, технологии производства и улучшения организации труда
- Дудка, Валентин Павлович, Кондалов, Николай Петрович, Кащеев, Геннадий Ильич, Былкина, Антонина Николаевна, Янкович, Николай Сергеевич, Варагаш, Любомир Иванович, Каленов, Валерий Фёдорович, Маслов, Иван Сергеевич, Федосихин, Владимир Николаевич, Кисляков, Михаил Николаевич, Семёнов, Валентин Григорьевич, Тычков, Алексей Иванович — за высокие показатели качества на основе внедрения передовых методов работы и совершенствования организации производства
- Боброва, Валентина Яковлевна, Хусаинов, Асхат Ахметович, Андрианов, Алексей Фёдорович, Ааасаметс, Аг Карлович, Дьякон, Павел Иванович, Дейкин, Юрий Павлович, Василевский, Николай Иванович, Сперанский, Вадим Вячеславович, Володин, Анатолий Александрович, Фёдоров, Алексей Михайлович, Матонис, Эдвардас Винцович, Комписенко, Анатолий Куприянович — за высокую эффективность и качество работы на сонове использования новой техники и технологии, прогрессивных форм организации труда
- Проскурина, Лилия Николаевна, Павлова, Галина Пименовна, Егорова, Нина Николаевна, Федянина, Галина Михайловна, Саидов, Расул, Бойко, Александра Савельевна, Федукович, Ольга Васильевна, Милексетов, Николай Сергеевич, Шахова, Мария Петровна, Каменская, Галина Алексеевна, Копылов, Геннадий Григорьевич, Сафарова, Надежда Павловна — за увеличение производства и повышение качества товаров народного потребления и продуктов питания на основе совершенствования технологических процессов и организации труда
- Балабанов, Юрий Кузьмич, Барцев, Леонид Павлович, Иванец, Иван Михайлович, Лазарев, Михаил Андронович, Ласкин, Михаил Иванович, Мамедов, Сафарали Ибрагим оглы, Мачнев, Пётр Прокофьевич, Москвичёв, Иван Егорович, Потапов, Валентин Иванович, Прусов, Алексей Алексеевич, Хорохорин, Анатолий Семёнович, Цупкова, Клавдия Петровна — за внедрение передового опыта проведения строительных работ, улучшение использования машин и механизмов
- Арипов, Исмаил Халматович, Горонкова, Анна Денисовна, Гасымов, Алман Фарман оглы, Голубев, Михаил Егорович, Грицивая, Любовь Ивановна, Карон, Уно, Саидов, Нишанбай, Некрасов, Валентин Васильевич, Пащенко, Евгений Иванович, Раскатов Александр Михайлович, Рябчиков, Виталий Николаевич, Холод, Иван Семёнович — за внедрение прогрессивных форм обслуживания оборудования на предприятиях промышленности строительных материалов и в строительстве
- Кулаков, Анатолий Николаевич, Ковин, Серафим Константинович, Широков, Владимир Иванович, Жилин, Василий Андреевич, Михеев, Николай Филиппович, Савин, Николай Александрович, Батюня, Георгий Валерианович, Сидорчук, Леонид Петрович, Листопадов, Митрофан Петрович, Кладов, Илья Евдокимович, Богатырёв, Павел Степанович, Баронас, Повилас Петро — за повышение эффективности использования авиационного, автомобильного, ж/д, водного транспорта и рыболовных судов
- Ведерников, Леонид Фёдорович, Голышкин, Алексей Егорович, Гусаров, Сергей Иванович, Шевякова, Валентина Борисовна, Садовин, Иван Семёнович, Сурков, Алексей Игнатьевич, Зонов, Василий Андрианович, Ковальчук, Владимр Иванович, Минзар, Владимир Семёнович, Калинов, Михаил Антонович, Гуня-Ожог, Александр Петрович, Коняев, Николай Платонович — за увеличение производства зерна на сонове повышения плодородия земель, высокоэффективного использования техники, прогрессивной технологии и передового опыта
- Костомарова, Мария Фёдоровна, Прохорова, Галина Павловна, Григорьев, Алексей Сергеевич, Масин, Алексей Архипович, Бородин, Сергей Дорофеевич, Степанов, Евгений Фёдорович, Митрофанова, Раиса Сергеевна, Хасбиуллин, Агзам Хакимович, Ярёменко, Михаил Иванович, Скоробогатова, Анганета Яковлевна, Айталиев, Гилаж, Нарбунтеня, Валерия Ионовна — за увеличение производства продуктов животноводства на основе создания прочной кормовой базы и внедрения промышленной технологии
- Володин, Александр Егорович, Березуцкий, Григорий Михайлович, Захаров, Илья Никифорович, Суворов, Михаил Васильевич, Чистяков, Иван Васильевич, Шакиров, Фоат Сагитович, Виштак, Степанида Демидовна, Хололов, Иван Васильевич, Кушаков, Джуракул, Махмуджанов, Юсупджан, Тамулис, Адольфас-Альгимантас Адольфович, Дегембаева, Татина — за получение высоких урожаев риса, кукурузы, гречихи, сахарной свёклы и льна на основе внедрения прогрессивной технологии и передового опыта
- Дедов, Иван Андреевич, Ступаченко, Таисия Антоновна, Галушко, Александр Петрович, Саидов, Хаджи, Микадзе, Отари Таевич, Абасов, Фаррух Мамед оглы, Ахмедов, Сабир Атакиши оглы, Клименко, Анатолий Петрович, Яне, Гунар Вилисович, Тохиров, Дадожон, Хуммедов, Маликмухамед, Лунд, Кустас Кустасович — за получение высоких и устойчивых урожаев овощей, картофеля, хлопка, винограда, фруктов, чая и бахчевых культур на основе умелого использования техники, улучшения организации работ, повышения культуры земледелия
1979
- Мащенко, Михаил Петрович, Курочкин, Александр Вениаминович, Сабирзянов, Анас Галимзянович, Бакулина, Зинаида Васильевна, Веремеенко, Владимир Васильевич, Побужаев, Евгений Михайлович, Лопаев, Игорь Павлович, Цалко, Борис Мартынович, Чучкалова, Фаина Александровна, Стрижак, Виктор Павлович, Зайцев Василий Алексеевич, Коновалов, Владимир Георгиевич — за высокую эффективность и качество работы в области энергетики и тяжёлого машиностроения на основе творческого содружества коллективов смежников
- Дельян, Ашот Борисович, Коротеев, Николай Иванович, Курников, Михаил Павлович, Смолов, Сергей Илларионович, Тимченко, Владимир Дмитритевич, Турач, Владимир Сергеевич, Финаев, Василий Ефимович, Черпаков, Пётр Васильевич, Муковоз, Фёдор Фёдорович, Нуркаев, Талип Латыпович, Накрайников, Юрий Алексеевич, Харсеев, Михаил Илларионович — за высокую эффективность и качество работы при добыче угля и нефти
- Головичев, Анатолий Алексеевич, Клепиков, Егор Андреевич, Кондаков, Валерий Васильевич, Мироненко, Валентин Карпович, Самокиш, Леонид Михайлович, Чистников, Юрий Алексеевич, Гусев, Григорий Иванович, Недопекин, Пётр Алексеевич, Никитин, Семён Петрович, Попов, Владимир Павлович, Магницкая, Анна Дмитриевна, Посвежинный, Анатолий Васильевич — за высокую эффективность и качество работы в металлургическом и химическом производстве на основе изыскания и использования внутренних резервов
- Печникова, Анна Павловна, Смирнов, Валентин Сергеевич, Шишко, Георгий Иосифович, Михайлова, Дина Фёдоровна, Мартынов, Геннадий Александрович, Пятков, Виктор Михайлович, Перов, Михаил Михайлович, Попов, Николай Фёдорович, Лепаков, Николай Иванович, Джамбулатов, Джамбулат Магомедович, Панов, Константин Николаевич, Афонин, Александр Егорович — за выдающиеся достижения в машиностроительном производстве на основе повышения эффективности использования производственных мощностей
- Рыбаков, Иван Васильевич, Михеев, Алексей Кириллович, Веселова, Клавдия Тихоновна, Рождественский, Сергей Николаевич, Дидук, Борис Павлович, Кильдюшов, Юрий Иванович, Сёмин, Михаил Григорьевич, Ходырев, Виктор Михайлович, Пээтс, Леопольд Оскарович, Ерёмин, Владимир Фёдорович, Глущенко, Игорь Григорьевич, Гладков, Александр Николаевич — за совершенствование коллективных форм его организации, способствующих достижению высоких конечных результатов
- Куян, Людмила Ивановна, Шалаев, Евгений Андреевич, Новосёлов, Виктор Николаевич, Долгих, Леонид Петрович, Логунцов, Василий Иванович, Ермолаев, Николай Константинович, Скворцов, Игорь Васильевич, Сухова, Тамара Николаевна, Хаткевич, Михаил Васильевич, Карабиненко, Юрий Семёнович, Попов, Василий Семёнович, Исаев Алексей Петрович — за повышение эффективности и качества работы на основе совершенствования техники и технологии производства
- Булдаков, Евгений Фёдорович, Ватрасов, Александр Александрович, Дикун, Иван Павлович, Полежаев, Пётр Фёдорович, Сметанина, Александра Ивановна, Сироткин, Дмитрий Михайлович, Власов, Пётр Ионович, Матвеев, Александр Иванович, Имомалиев, Таджидин, Халин, Александр Андреевич, Гусейнов, Гусейн Юсиф оглы, Шабанов, Леонид Андреевич — за повышение эффективности изысканий и использования природных ресурсов
- Веселкова, Нина Михайловна, Боброва, Валентина Андреевна, Морозова, Алевтина Александровна, Прохоров, Александр Алексеевич, Копылова, Валентина Адамовна, Салькова, Антонина Матвеевна, Семейкина, Екатерина Дмитриевна, Сафронова, Татьяна Александровна, Баушер, Светлана Александровна, Козловский, Станислав Иванович, Крузина, Тамара Николаевна, Александрова, Евгения Павловна — за значительное увеличение производства и улучшение качества товаров народного потребления
- Горбачёв, Виктор Дмитриевич, Дёмин, Иван Павлович, Дзидзигури, Тандико Сандроевич, Кренев, Афанасий Семёнович, Макаров, Иван Иванович, Манасян, Гарник Хачатурович, Титова, Нина Филипповна, Ушаков, Виктор Алексеевич, Хайруллин, Гарифулла Хайруллович, Хоминок, Николай Иванович, Щекалев, Юрий Григорьевич, Ярушникова, Нина Ивановна — за достижение высокой производительности труда на основе выполнения объёмов строительства с меньшей численностью рабочих
- Абрамов, Иван Иванович, Воронков, Анатолий Алексеевич, Головина, Анна Константиновна, Грубов, Михаил Иванович, Козлов, Николай Алексеевич, Кондратюк, Евгений Тимофеевич, Курганов, Анатолий Михайлович, Лисютин, Фёдор Яковлевич, Мохова, Мария Николаевна, Панюшкин, Николай Евгеньевич, Сулейманов, Анатолий Савельевич, Чепурных, Николай Иванович — за высокую эффективность и качество работы на сонове широкого применения передового производственого опыта в строительстве и промышленности строительных материалов
- Баталов, Борис Дмитриевич, Юхневич, Пётр Григорьевич, Усов, Борис Петрович, Мальцев, Геннадий Степанович, Гуржий, Максим Максимович, Цховребов, Григорий Иванович, Васильев, Вячеслав Михайлович, Горбачёв, Анатолий Ильич, Бирюков, Виктор Петрович, Микеров, Сергей Александрович, Горбань, Николай Яковлевич, Мизеровский, Юрий Константинович — за повышение эффективности использования ж/д, авиационного, водного транспорта и рыболовных судов
- Гурнов, Алексей Михайлович, Савин, Николай Васильевич, Зевякин, Иван Никанорович, Яхин, Риза Хажиахметович, Побережный, Василий Анисимович, Каплан, Владимир Васильевич, Гелык, Пётр Фомич, Нурхожаев, Шынтас, Левен, Владимир Петрович, Азизов, Ташкилат Миразиз оглы, Хаста, Степан Георгиевич, Душин, Иван Иванович (посмертно) — за получение высоких и устойчивых урожаев зерновых и крупяных культур на основе эффективного использования достижений науки, техники и передовой практики
- Коялкут, Николай Григорьевич, Шацких, Иван Фёдорович, Рабдаев, Гасрон Лубсанович, Толстоухов, Михаил Семёнович, Сологуб, Антонина Прокофьевна, Сердюк, Михаил Васильевич, Чубрик, Тамара Владимировна, Исакова, Миновар, Кубашев, Ибат, Петране, Станислава Яновна, Чойбеков, Данияр, Матлахов, Борис Яковлевич — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства на сонове применения прогрессивной технологии
- Нагорный, Иван Михайлович, Латарцев, Михаил Павлович, Буланова, Зинаида Ивановна, Жичкин, Алексей Егорович, Нурмагомедов, Сиражутдин Наметович, Полупан, Людмила Григорьевна, Горохов, Григорий Денисович, Тургунов, Абдувахоб, Валиев, Адош Кокозович, Себискверадзе, Куча Давидович, Мусоев, Шоха, Чарыев, Назар — за получение высоких и устойчивых урожаев технических, овощных, плодовых культур, картофеля, льна, хлопка, чая на основе применения достижений науки и внедрения комплексной механизации
- Бабенко, Виктор Иосифович, Солдатов, Валерий Иванович, Крюченкова, Раиса Ильинична, Чистотин, Вячеслав Владимирович, Станков, Анатолий Васильевич, Черных, Александра Павловна, Карман, Пётр Прокофьевич, Садовый, Михаил Васильевич, Тишкевич, Олег Владимирович, Лабашаускене, Янина Ионовна, Мартиросян, Самсон Енокович, Лаане, Яан Вольдемарович — за высокоэффективное использование техники, внедрение прогрессивной технологии в кормопроизводстве и строительстве с/х объектов
1980
- Худов, Николай Павлович, Носов, Сергей Германович, Елизаров Виктор Дмитриевич, Дорогов, Константин Артембевич, Гришечкин, Александр Владимирович, Гелашвили, Амиран Дмитриевич, Король, Николай Васильевич, Кулин, Вениамин Иванович, Бризкун, Владимир Иосифович, Горюнов, Юрий Павлович, Кабардин, Анатолий Фёдорович, Николаев, Анатолий Иванович — за высокую эффективность и качество работы, большой личный вклад в дело ускорения ввода в действие производственных мощностей
- Девятко, Владимир Григорьевич, Леденёв, Иван Алексеевич, Литвиненко, Степан Семёнович, Петренко, Николай Михайлович, Шелко, Анатолий Георгиевич, Пинчук, Василий Иванович, Подлеснов, Николай Михайлович, Яворский, Иван Денисович, Рудольф, Владимир Яковлевич, Шакшин, Анатолий Дмитриевич, Шинкевич, Анатолий Фёдорович, Рымаренко, Фёдор Захарович — за высокую эффективность и качество работы, успешное внедрение передовых методов добычи топлива
- Дрожжин, Сергей Васильевич, Кравченко, Анатолий Андреевич, Сиводед, Виталий Артёмович, Филиппова, Нина Ивановна, Шамов, Александр Сергеевич, Рябов, Андрей Степанович, Фахрутдинов, Фасхиттин Фархеевич, Черкашина, Валентина Александровна, Колисниченко, Валерий Иванович, Степанов, Александр Иванович, Долматов, Виктор Иванович, Тащилкина, Валентина Викторовна — за повышение эффективности производства на основе улучшения использования оборудования
- Воробьёв, Михаил Дмитриевич, Зюнев, Иван Фёдорович, Постникова, Тамара Николаевна, Журавский, Николай Семёнович, Лыткин, Леонид Степанович, Рыбаков, Гурий Иванович, Кострюков, Евгений Александрович, Лобанев, Василий Дмитриевич, Портнов, Василий Яковлевич, Борейко, Галина Казимировна, Нигматзиянова, Файма Шакировна, Резников, Николай Афанасьевич — за внедрение передовых методов работы и совершенствования организации производства
- Толстолыткина, Любовь Кузьминична, Хитрик, Алексей Филиппович, Григорьев, Илья Васильевич, Крутенко, Иван Платонович, Федотов, Николай Константинович, Яныкин, Николай Фёдорович, Войтюк, Пётр Максимович, Горбунов, Геннадий Александрович, Безшапошников, Вячеслав Николаевич, Шваров, Владимир Леонович, Секержинский, Леопольд Михайлович, Гущин, Михаил Георгиевич — за высокую эффективность и качество работы в машиностроительном производстве на основе комплексного совершенствования трудовых процессов
- Соломахин, Андрей Кондратьевич, Карпенко, Валентин Филиппович, Чуб, Иван Александрович, Фадеев, Николай Кузьмич, Кокурин, Анатолий Михайлович, Петров, Владимир Константинович, Никодименко, Владимир Кузьмич, Филиппов, Павел Сергеевич, Кононов, Александр Иванович, Гражданкин, Иван Николаевич, Рябов, Иван Емельянович, Синодский, Иван Фёдорович — за высокую эффективность и качество работы на основе совершенствования техники и технологии производства
- Шабанов, Иван Николаевич, Коваль, Фёдор Прокопьевич, Соколов, Григорий Андреевич, Плотников, Юрий Петрович, Чабан, Алексей Филиппович, Ежова, Александра Михайловна, Ларионов, Николай Иванович, Никашин, Виктор Иванович, Черепанов, Владимир Николаевич, Сорокин, Виктор Дмитриевич, Бойко, Нина Николаевна, Матвеев, Николай Васильевич — за высокую эффективность и качество работы на основе изыскания и использования внутренних резервов
- Хонина, Анна Егоровна, Панина, Валентина Васильевна, Титаренко, Евдокия Ивановна, Голубева, Валентина Николаевна, Ерофеева, Анастасия Фёдоровна, Васильева, Зоя Петровна, Терентьева, Галина Александровна, Горбунова, Августа Михайловна, Попов, Михаил Николаевич, Дудик, Клавдия Ивановна, Усманходжаев, Махсуд, Садых-заде, Эльдар Саиб оглы — за значительное уведичение производства и улучшение качества товаров народного потребления
- Волк, Степан Лукич, Гиль, Михаил Васильевич, Гадияк, Александр Дмитриевич, Гринёв, Владимир Михайлович, Денисов, Николай Андреевич, Затворницкий, Владимир Андреевич, Лозин, Тимофей Ермолаевич, Малышев, Алексей Александрович, Науменко, Нина Фёдоровна, Сасим, Николай Георгиевич, Шепельков, Виктор Павлович, Ядзявичус, Альфонсас Антано — за внедрение годовых планов загрузки бригад и поточных методов строительства
- Астапов, Василий Михайлович, Воронова, Мария Ивановна, Даутбеков, Тунишбек, Живописцев, Алексей Васильевич, Кучеренко, Анатолий Пантелеевич, Макаров, Николай Иванович, Певной, Борис Кузьмич, Помазкин, Владимир Иванович, Решетнева, Зоя Фёдоровна, Сахно, Фёдор Семёнович, Соловьёв, Владимир Фёдорович, Шабельников, Анатолий Прокофьевич — за высокую эффективность и качество работы в промышленности строительных материалов и строительной индустрии на основе совершенствования мастерства и совмещения профессий
- Денисов, Геннадий Николаевич, Батин, Митрофан Парамонович, Родионов, Анатолий Васильевич, Яшин, Владимир Константинович, Гольцов, Василий Григорьевич, Колос, Пётр Михайлович, Шаров, Евгений Иванович, Подолян, Михаил Нестерович, Столяров, Владимр Константинович, Сотников, Владимир Семёнович, Серов, Виктор Ефимович, Бабичев, Александр Константинович (посмертно) — за высокую эффективность и качество работы на трнспорте
- Кошкин, Пётр Степанович, Соколова, Ольга Николаевна, Бишухин, Михаил Васильевич, Неупокоев, Валерий Григорьевич, Додонов, Николай Юрьевич, Назаров, Николай Николаевич, Гасиев, Пётр Михайлович, Смелянец, Нина Николаевна, Руденко, Надежда Ильинична, Степанчук, Николай Иович, Муканов, Галимжан, Логинов, Александр Владимирович — за получение высоких и устойчивых урожаев зерновых и крупяных культур на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики и новых форм организации труда
- Ушаков, Андрей Фёдорович, Ромашиня, Михаил Александрович, Апицын, Пётр Николаевич, Яковлева, Альбина Николаевна, Григорьева, Антонина Андреевна, Бонедаренко, Евдокия Максимовна, Кричковская, Анна Григорьевна, Карабеков, Кадырмурат, Кузибаева, Фазилат, Аязбаев, Джуман, Ганебная, Зинаида Иосифовна, Мамбетакунов, Орозакун — за увеличение валового производства высококачественной продукции животноводства на основе применения прогрессивной технологии, изыскания и использования внутренних резервов
- Брынцев, Семён Логвинович, Пономарёв, Семён Матвеевич, Грищак, Галина Талимоновна, Чешенко, Лидия Григорьевна, Захарченко, Иыван Иванович, Ксенда, Андрей Фёдорович, Блашкевич, Степан Григорьевич, Урушадзе, Зураб Константинович, Аляров, Умуд Мамедтаги оглы, Гасанов, Панах Аллахверди оглы, Гадоев, Абдулахат, Розыева, Гульсера — за освоение и внедрение прогрессивной технологии, комплексной механизации при возделывании технических, овощных, плодовых культур, картофеля, льна, хлопка, чая и получение высоких урожаев этих культур
- Гнездилов, Николай Иванович, Лесник, Валентин Евстигнеевич, Корнейчук, Василий Алексеевич, Заправадов, Виктор Павлович, Галиакберов, Ахтям Хуснуллович, Кисиль, Филипп Логвинович, Марасулов, Якубжон, Марчиль, Михаил Дмитриевич, Густас, Адольфас Юозапович, Пара, Николай Иванович, Дохолян, Аршалуйс Гайкович, Проман, Мейнарт Юганович — за высокоэффективное использование техники, внедрение прогрессивной технологии в кормопроизводство, в мелиоративном и сельском строительстве
1981
- Таранов, Иван Арефьевич, Шубинский, Владимир Борисович, Сатаров, Вячеслав Иванович, Киселёва, Элеонора Владимировна, Мясищев, Михаил Петрович, Ульяниченко, Юрий Семёнович, Макаров, Вячеслав Николаевич, Куликов, Владимир Иванович, Дедюхин, Леонид Степанович, Крысанова, Нина Александровна, Корольков, Владимир Николаевич, Хонюков, Василий Иванович — за большой личный вклад в ускорение ввода в действие и освоения производственных мощностей
- Баталов, Ринат Нагимович, Горбунов, Виктор Васильевич, Петров, Нурислан Иванович, Харчевников, Борис Семёнович, Рыбинский, Владимир Иванович, Саламатин, Альберт Гергардович, Цигода, Станислав Григорьевич, Чистяков, Олег Петрович, Самарин, Павел Григорьевич, Кузнецов, Алексей Захарович, Абрымский, Александр Иванович, Щеблыкин, Павел Яковлевич — за успешное внедрение передовых методов добычи топлива
- Грабовой, Александр Никитович, Капанадзе, Георгий Зиниаевич, Фалдин, Александр Фёдорович, Федотов, Алексей Данилович, Чиркова, Валентина Степановна, Бекматов, Абдыкадыр, Дьяконов, Игорь Борисович, Иванов Владимир Михайлович, Чалый, Владимир Кузьмич, Фролов, Иван Иванович, Ивановский, Николай Осипович, Дубинко, Михаил Фёдорович — за высокую эффективность работы на основе улучшения использования оборудования
- Орлов, Евгений Васильевич, Савельев, Виктор Васильевич, Горюнов, Павел Панфилович, Кордун, Олег Борисович, Разучов, Владимир Александрович, Трещев, Вячеслав Александрович, Захаров, Иван Иванович, Шкуратова, Ольга Петровна, Лебедев Михаил Васильевич, Какурин, Валентин Михайлович, Касьянов, Александр Николаевич, Левкин, Анатолий Григорьевич — за использование коллективных форм организации труда
- Вершинин, Денис Иванович, Нестеров, Борис Николаевич, Ермолаев, Степан Александрович, Мегедь, Владимир Макарович, Берсенев, Иван Григорьевич, Мальков, Виктор Поликарпович, Толкачёв, Михаил Иванович, Ярославцев, Валентин Егорович, Шавлюкевич, Леонид Владимирович, Парусников, Владимир Алексеевич, Штепа, Павел Павлович, Тарута, Иван Никитович — за совершенствование технологии производства
- Букашкин, Борис Захарович, Гайков, Виталий Владимирович, Потебенько, Иван Карпович, Сердюков, Дмитрий Петрович, Островной, Александр Иванович, Цветков, Пётр Михайлович, Серов, Евгений Михайлович, Скалецкий, Василий Сергеевич, Федотова, Мария Ивановна, Чепелев, Виталий Семёнович, Прохоров, Алексей Григорьевич, Кабзистов, Евгений Александрович — за высокую эффективность и качество работы при ремонте и эксплуатации техники
- Корнеев, Владимир Сергеевич, Онищук, Александр Васильевич, Смолев, Вячеслав Александрович, Тлюстангелова, Джанщир Хаджумаровна, Мартинович, Андрей Андреевич, Чащин, Владимир Александрович, Назаров, Михаил Гаврилович, Ахметжанов, Гаптулла Сулейманович, Космагамбетов, Базарбай, Линьков, Валерий Александрович, Долженков, Анатолий Степанович, Гильмутдинов, Заки Нуризанович (посмертно) — за высокую эффективность и качество работы при изыскании и использовании природных ресурсов
- Кудряшова, Раиса Александровна, Александрова, Ангелина Васильевна, Борисова, Вера Никифоровна, Лагута, Любовь, Тихоновна, Яковлева, Галина Петровна, Костян, Михаил Иванович, Бокина, Нина Фёдоровна, Горбачёв, Леонид Иванович, Арбузов, Александр Алексеевич, Калинина, Антонина Алексеевна, Сенченок, Валентина Григорьевна — за высокую эффективность и качество работы при производстве товаров народного поребления
- Гроздов, Христофор Сергеевич, Заяц, Василий Иванович, Зуев, Алексей Дмитриевич, Иванченко, Николай Иванович, Кравчук, Григорий Архипович, Крымов, Вячеслав Иванович, Логачёв, Виктор Петрович, Махкамов, Заир, Носарев, Юрий Леонидович, Охорзин, Лев Николаевич, Чопанов, Чары, Юодвиршис, Юозас Костович — за высокую эффективность и качество работы в строительстве
- Грищенко, Галина Васильевна, Калашников, Юрий Петрович, Качан, Валентина Александровна, Кузнецов, Валерий Анатольевич, Подтыкалин, Василий Фёдорович, Попов, Олег Борисович, Романцова, Галина Васильевна, Толкачёва, Евдокия Владимировна, Труфанов, Михаил Савельевич, Федан, Алексндр Васильевич, Чернов, Юрий Филиппович, Шубитидзе, Евгений Эквтимович — за высокую эффективность и качество работы в промышленности строительных материалов и строительной индустрии
- Воловик, Пётр Николаевич, Егоров, Виталий Константинович, Васильева, Тамара Ивановна, Витранюк, Дмитритй Иванович, Команев, Виктор Максимович, Маратканов, Евгений Васильевич, Кустарниченко, Николай Павлович, Веселов, Андрей Никитович, Шанцев, Николай Михайлович, Горпийченко, Василий Георгиевич, Антонов, Александр Матвеевич, Заблоцкий, Виктор Иванович — за высокую эффективность и качество работы на транспорте
- Саидов, Бауди Магомедович, Бединский, Василий Петрович, Баранов, Василий Стефанович, Мардарь, Антон Ефимович, Богдан, Иван Алексеевич, Котляр, Николай Михайлович, Ермаков, Владимир Иванович, Шабалина, Анна Петровна, Сарсембаев, Кабдырашит, Гусейнов, Гасан Аббас оглы, Богачук, Лидия Дмитриевна, Водолазский, Евгений Филиппович — за получение высоких и устойчивых урожаев зерновых культур на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики и новых форм организации труда
- Евченко, Василий Акимович, Баранова, Евгения Семёновна, Подопригора, Екатерина Владимировна, Дудина, Ираида Яковлевна, Демченко, Анна Ивановна, Скоморохова, Надежда Самуиловна, Туркия, Евтихий Нестерович, Жямайтене, Янина Юозовна, Куря, Галина Дмитриевна, Акматов, Ташполот, Чатикян, Ашот Мкртычевич, Реджепов, Акойли — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства, применение прогрессивной технологии, изыскание и использование внутренних резервов
- Марковский, Николай Александрович, Солодун, Николай Иванович, Сидоров, Николай Афанасьевич, Скакунов, Пётр Филимонович, Волынец, Иван Иванович, Грищенко, Николай Григорьевич, Лаврик, Николай Андреевич, Беганский, Михаил Павлович, Халилов, Туланбай, Султанов, Хурсан, Анаев, Аббасага Якуб оглы, Ходжиев, Аслидин Ходжиевич — за освоение и внедрение прогрессивной технологии, комплексной механизации при возделывании технических, овощных культур, картофеля и хлопка, получение высоких и устойчивых урожаев
- Галяутдинов, Руслам Габдулхакович, Пугачёв, Виктор Николаевич, Шаповалов, Иван Яковлевич, Смолин, Михаил Петрович, Лямкин, Фёдор Иванович, Щема, Иван Владимирович, Брязгунов, Николай Дмитриевич, Титов, Иван Михайлович, Мостицкий, Виктор Васильевич, Ляхов, Виктор Иванович, Осовскис, Эдуардас Илмарович, Иванов, Алексей Викторович — за высокоэффективное использование техники, внедрение прогрессивной технологии в кормопроизводстве и сельском строительстве
1982
- Третьяков, Павел Андреевич, Галеев, Анас Закирович, Служаев, Геннадий Петрович, Воловодов, Василий Иванович, Дроздев, Михаил Григорьевич, Лоргин, Владимир Иванович, Захаренков, Валерий Семёнович, Барулев, Владимир Александрович, Рыбчич, Илья Иосифович, Кирильчик, Валерий Иванович, Кузьмичёва, Евдокия Яковлевна, Приданцев, Анатолий Григорьевич — за большой личный вклад в дело увеличения добычи нефти и газа
- Балыченко, Михаил Петрович, Беликов, Анатоий Иосифович, Бурлаков, Альберт Андреевич, Власов, Анатолий Фёдорович, Губарев, Александр Иванович, Игнатьев, Владимир Иванович, Оверченко, Анатолий Алексеевич, Скляров, Адольф Степанович, Степурко, Людмила Константиновна, Филиппова, Зинаида Алексеевна, Фролов, Николай Маркович, Шишлов, Анатолий Алексеевич — за большой личный вклад в дело увеличения добычи и переработки угля
- Афонин, Лев Алексеевич, Каструлина, Мария Михайловна, Кириллов, Иван Андреевич, Литвинова, Валентина Владимировна, Лихолит, Валентин Иванович, Тарасов, Владимир Павлович, Чупилов, Владимир Петрович, Игнатенко, Александр Александрович, Калинин, Александр Николаевич, Трунов, Анатолий Фёдорович, Федянина, Валентина Александровна, Юркевич, Владимр Павлович — за большой личный вклад в дело улучшения использования металлургического оборудования
- Пичугин, Николай Николаевич, Скрипник, Виктор Леонидович, Тришин, Игорь Леонидович, Дмитренко, Николай Семёнович, Воронина, Раиса Григорьевна, Томилина, Анна Васильевна, Троянов, Семён Александрович, Янковский, Евгений Павлович, Бондаренко, Николай Григорьевич, Голяков, Иван Николаевич, Драпалюк, Владимир Иосифович, Тихомирова, Валентина Андреевна — за большой личный вклад в дело механизации и автоматизации производства
- Евдокимов, Виктор Фёдорович, Овсянников, Борис Дмитриевич, Шавинский, Михаил Игнатьевич, Гуськов, Александр Петрович, Астахова, Раиса Евтеевна, Исаев, Виктор Павлович, Ананьев, Валентин Васильевич, Костенков, Александр Александрович, Лебедь, Василий Иванович, Чернов, Виктор Яковлевич, Повиренный, Иван Петрович, Захаров, Борис Николаевич — за большой личный вклад в дело совершенствования коллективных форм организации труда
- Шелест, Анна Герасимовна, Сладкова, Елена Степановна, Голубков, Михаил Фёдорович, Ванина, Антонида Васильевна, Кутняков, Виктор Дмитриевич, Фомичёва, Мария Ивановна, Зырянов, Александр Михайлович, Герасимов, Павел Яковлевич, Косцова, Галина Петровна, Костюк, Виталий Григорьевич, Вазап, Иван Иванович — за большой личный вклад в дело совершенствования техники и технологии производства
- Вишнякова, Лина Николаевна, Гаврисев, Сергей Григорьевич, Кондрашова, Зинаида Григорьевна, Казанцев, Николай Иосифович, Цыркин, Алексей Дементьевич, Рышков, Виктор Семёнович, Зорин, Николай Александрович, Кургузиков, Виктор Гаврилович, Шматуха, Александр Дмитриевич, Ермолаев, Владимир Алексеевич, Мирошниченко, Валентина Ивановна — за творческую активность, большой личный вклад в дело повышения эффективности машиностроительного производства
- Антонова, Галина Степановна, Дуля, Виктор Андронович, Богдановский, Лев Константинович, Кулагин, Виктор Сергеевич, Роганов, Андрей Константинович, Жарова, Галина Михайловна, Смолькин, Геннадий Сергеевич, Кирьянов, Александр Васильевич, Давыдова, Татьяна Григорьевна, Никитина, Раиса Борисовна, Широбоков, Виктор Александрович, Симахина, Зинаида Николаевна — за большой личный вклад в дело создания надёжных машин и приборов
- Горбань, Андрей Афанасьевич, Егоров, Виктор Николаевич, Никитин, Михаил Тимофеевич, Терешкин, Иван Тимофеевич, Шашлов, Василий Михайлович, Бодров, Алексей Павлович, Бурцев, Владимир Иванович, Басанец, Иван Михайлович, Бубна, Иван Васильевич, Щербакова, Надежда Константиновна, Келюх, Иван Антонович, Попызенко, Феодосия Ивановна — за большой личный вклад в дело создания экономичных и производительных машин и механизмов
- Кожевников, Павел Гаврилович, Тилавов, Амиркул, Кубасов, Виктор Андреевич, Хабибулхакова, Рахиля Ахметовна, Борисов, Анатолий Николаевич, Зеня, Николай Спиридонович, Морозова, Раиса Кирилловна, Шпак, Евгений Павлович, Морозов, Василий Дмитриевич, Яковлева, Людмила Константиновна, Котельникова, Валентина Павловна — за большой личный вклад в дело изыскания и использования внутренних резервов
- Аверьянов, Александр Борисович, Григоренко, Александр Иванович, Демьянов, Рудольф Васильевич, Клименко, Зинаида Михайловна, Кузнецов, Григорий Александрович, Плясунов, Виталий Александрович, Кочетков, Геннадий Николаевич, Михновский, Мирон Иосифович, Ромашко, Василий Антонович, Семоев, Василий Владимирович, Ковалёв, Василий Александрович, Макаров, Александр Михайлович — за высокую эффективность и качество работы при эксплуатации и ремонте техники
- Сосновский, Александр Сергеевич, Полонин, Николай Васильевич, Титов, Александр Александрович, Кручинина, Фаина Николаевна, Лагойкин, Алексей Петрович, Романов, Николай Фёдорович, Сагайдачная, Нина Зиновьевна, Хомутова, Нина Александровна, Трошин, Вячеслав Михайлович, Жуланов, Павел Александрович, Сливка, Иулиания Ивановна, Михеев, Александр Андреевич — за большой личный вклад в дело создания новых лесов, бережного использования природных ресурсов
- Одинокова, Лидия Николаевна, Никишкин, Николай Яковлевич, Калинин, Евгений Александрович, Гаджиева, Сурейя Халил кызы, Гусев, Виктор Семёнович, Черныш, Нина Васильевна, Аксамитаускене, Валерия Мечисловна, Ауелбаева, Сабира Кисаевна, Миновалова, Нина Фёдоровна, Бякова, Людмила Степановна, Карпова, Татьяна Петровна, Сухова, Агита Михайловна — за большой личный вклад в дело увеличения выпуска и улучшения качества товаров народного потребления
- Бессуднова, Фаина Васильевна, Чулкова, Анна Фёдоровна, Марушкина, Анастасия Акимовна, Конюхова, Галина Григорьевна, Бондаренко, Владимир Афанасьевич, Гаджиев, Садиман Валишир оглы, Акельева, Евдокия Ивановна, Лепешко, Валентина Тихоновна, Качесов, Дмитрий Никитович, Сусский, Владимир Николаевич, Волков, Юрий Петрович — за большой личный вклад в дело увеличения выпуска и улучшения качества продуктов питания
- Афонина, Галина Алексеевна, Бабушкин, Павел Александрович, Дворников, Юрий Сергеевич, Елохина, Маргарита Шакировна, Захаров, Юрий Илларионович, Исаков, Леонид Федосеевич, Калиева, Мария, Протасеня, Иван Семёнович, Толстых, Демьян Дмитриевич, Фомский, Валерий Владимирович, Юзбашев, Сайловгельды — за большой личный вклад в дело увеличения выпуска и улучшения качества строительных материалов, экономии топливных, энергетических и других ресурсов
- Аксёнов, Афанасий Степанович, Василенко, Владимир Григорьевич, Костебелова, Валентина Павловна, Максимов, Константин Александрович, Митчина, Екатерина Павловна, Тихонов, Александр Алексндрович, Якименко, Зинаида Тихоновна, Смирнов, Константин Александрович, Волошук, Пётр Арсеньевич, Жданович, Михаил Михайлович, Савинова, Валентина Никифоровна — за большой личный вклад в дело повышения эффективности использования техники, внедрения передового опыта в строительстве
- Арутюнян, Лева Нагапетович, Войтов, Николай Яковлевич, Воронин, Александр Егорович, Ефимцев, Виктор Сергеевич, Игутин, Валентин Павлович, Калинин, Юрий Иванович, Махамедходжаев, Кадыр Набиевич, Мерц, Яков Генрихович, Осипов, Владимир Леонидович, Савченко, Степан Тихонович, Скакунов, Николай Зиновьевич, Чекан, Валентин Иванович — за большой личный вклад в дело экономного расходования материалов, внедрения прогрессивных методов строительства
- Бонк, Мария Ивановна, Винцковский, Михаил Алексеевич, Голынский, Владимир Михайлович, Гордутко, Иван Дмитриевич, Кучер, Орест Дмитриевич, Левчук, Евгений Антонович, Сидорова, Генриетта Петровна, Горнак, Василий Ильич, Маркелов, Иван Прохорович, Портнов, Александр Сергеевич, Трофимов, Николай Николаевич, Чепикова, Елена Константиновна — за большой личный вклад в дело повышения эффективности ж/д и автомобильного транспорта
- Шереметьев, Георгий Павлович, Кузнецов, Борис Константинович, Пестрякова, Валентина Францевна, Шибаев, Юрий Фёдорович, Подтягин, Виктор Васильевич, Лаврентьев, Радий Евлогиевич, Дунаев, Валерий Валентинович, Конькова, Евгения Степановна, Власюк, Николай Еремеевич, Ващенко, Нина Павловна, Сергеенков, Олег Алексеевич — за большой личный вклад в дело повшения эффективности использования воздушного и водного транспорта
- Кисляков, Михаил Иванович, Нетреба, Григорий Иванович, Батюшев, Василий Михайлович, Бородавка, Владимир Павлович, Явор, Григорий Петрович, Нурушев, Баянбек Беккожинович, Мирончук, Иван Сергеевич, Смыкалова, Валентина Ивановна, Гогочури, Владимир Цкипоевич, Думбляускас, Юлиус Адольфович, Толстопятова, Ия Карловна, Каэрпулду, Оскар-Александр Августович — за получение высоких и устойчивых урожаев зерновых и масличных культур на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики и новых форм организации труда
- Гулина, Эльвира Александровна, Каримова, Гульбике Галиевна, Анохина, Фаина Григорьевна, Шарлай, Владимир Никитович, Канева, Галина Георгиевна, Мулявко, Владимир Иванович, Павелко, Мария Алексеевна, Грибок, Зинаида Павловна, Сайдалиева, Саламат, Аябаева, Мария, Давид, Мавра Никоновна, Акматов, Таштанбек — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства, применение прогрессивных технологий и повышение производительности труда
- Пиляй, Елена Петровна, Перепелица, Степан Кондратьевич, Жерздева, Александра Васильевна, Пермякова, Любовь Александровна, Могиленец, Валентина Ивановна, Масич, Надежда Александровна, Савкова, Евдокия Андреевна, Бондаренко, Тамара Николаевна, Каримов, Салих, Алигавхаров, Абдасхон, Бабаев, Муса Али оглы, Алванджян, Ася Даниеловна — большой личный вклад в дело увеличения производства и улцчшения качества переработки с/х продукции
- Яковлев, Дмитрий Иннокентьевич, Харланов, Егор Иванович, Веденин, Николай Тимофеевич, Синячкин, Николай Алексеевич, Синячкин, Валентин Алексеевич, Сковпин, Владимир Иванович, Сердюк, Пётр Кириллович, Клышко, Николай Иванович, Синицкий, Иван Григорьевич, Куйбарь, Фёдор Дмитриевич, Исматов, Рахмат, Хемраев, Бяшим — за освоение и внедрение прогрессивных технологий, обеспечение устойчивого роста производства картофеля, сахарной свёклы, технических и других с/х культур
- Гайдаев, Мерда Бакушевич, Качкин, Эльгард Александрович, Безбородов, Валерий Михайлович, Крючков, Николай Яковлевич, Солянин, Виктор Иванович, Кутуков, Николай Васильевич, Беликов, Владимир Иванович, Самойленко, Анатолий Михайлович, Бархатов, Анатолий Николаевич, Шаповал, Яков Ефимович, Тинатиев, Исмаил Ибрагим оглы, Мартиросян, Ашот Арменакович — за высокоэффективное использование техники, внедрение прогрессивных технологий и увеличение производства высококачественных кормов
- Алешкевич, Александр Николаевич, Кутняшенко, Виктор Максимович, Соловьёв, Александр Николаевич, Агуреев, Илья Михайлович, Дубровских, Владимир Петрович, Колоколов, Николай Петрович, Незнайкин, Владимир Васильевич, Хонда, Василий Ефимович, Терещенко, Николай Петрович, Мацулевич, Владимир Фёдорович, Амиранашвили, Гиви Иосифович, Абасов, Владимир Акбарович — а высокую эффективность и качество работы при эксплуатации и ремонте с/х техники, в водохозяйственном и сельском строительстве
1983
- Торопцев, Юрий Лаврентьевич, Крупина, Эльвира Александровна, Феттаев, Сеяр Асанович, Хорошилов, Николай Агафонович, Рисков, Фёдор Павлович, Голуб, Григорий Васильевич, Завадский, Вячеслав Анатольевич, Блащинский, Алексей Павлович, Пухлов, Леонид Васильевич, Потешенко, Зинаида Владимировна, Дроздов, Михаил Степанович — большой личный вклад в повышение эффективности энергетических ресурсов
- Крылов, Фёдор Алексеевич, Костюнин, Демьян Евстигнеевич, Атанов, Александр Михайлович, Кузьмин, Александр Степанович, Серёгин, Иван Тимофеевич, Ахатов, Мурабак Шайхуллинович, Межевич, Николай Николаевич, Огонян, Акоп Вардкесович, Зыков, Павел Дмитриевич, Данно, Вячеслав Иванович, Николаев, Николай Иванович, Щербаков, Анатолий Иванович — за большой личный вклад в наращивание темпов добычи нефти и газа
- Гераскин, Борис Петрович, Губенко, Виктория Ефимовна, Макогон, Владимир Петрович, Мороз, Николай Алексеевич, Панько, Владимир Александрович, Платонов, Анатолий Петрович, Полищук, Анатолий Алексеевич, Пономарёв, Валерий Алексеевич, Петрикин, Анатолий Алексеевич, Скроботов, Виктор Васильевич, Твердовский, Анатолий Александрович, Устинов, Виктор Романович — за большой личный вклад в наращивание темпов добычи угля
- Иванов, Борис Григорьевич, Набиев, Яшар Вели оглы, Плахов, Виктор Иванович, Романова, Надежда Александровна, Солодовников, Юрий Андреевич, Громов, Владимир Павлович, Лукьянчук, Мария Терентьевна, Мышонкова, Мая Кирилловна, Рыбак, Николай Петрович, Сбитнев, Анатолий Митрофанович, Ткаченко, Владимир Александрович — за большой личный вклад в повышение эффективности металлургического производства
- Кундалевич, Ольга Петровна, Малахова, Галина Леонидовна, Шмелёва, Галина Фёдоровна, Свинарчук, Галина Васильевна, Соловьёв, Виктор Алексеевич, Уханов, Владимир Иванович, Дымочкин, Пётр Александрович, Зимина, Валентина Яковлевна, Тимофеев, Василий Иванович, Овчинникова, Тамара Васильевна, Лахарев, Виктор Алексеевич, Мусаев, Сабир Исмаил оглы — за большой личный вклад в дело экономии сырьевых ресурсов и улучшения качества выпускаемой продукции
- Васильев, Александр Петрович, Пинквас, Владимир Иванович, Хуснутдинов, Фарахатдин Низамутдинович, Коробкин, Анатолий Фёдорович, Меркулова, Надежда Николаевна, Старостина, Фаина Петровна, Скорупич, Иосиф Петрович, Фаррахов, Юсуп Тимербаевич, Климова, Валентина Филипповна, Козлов, Леонид фёдорович, Хабаров, Василий Васильевич, Симонова, Раиса Михайловна — за большой личный вклад в повышение эффективности использования лесных ресурсов
- Белкина, Валентина Ивановна, Киршин, Пётр Павлович, Марков, Юрий Алексеевич, Посконный, Владимир Иосифович, Степанов, Николай Александрович, Хатковская, Нина Ивановна, Кукин, Анатолий Васильевич, Глазунова, Валентина Ивановна, Сажнев, Алексей Дмитриевич, Сыздыков, Толеу Байгожинович, Колбасов, Иван Ильич, Ревенчук, Виктор Иванович — за большой личный вклад в повышение эффективности машиностроительного производства
- Аносов, Пётр Алексеевич, Потапова, Римма Николаевна, Мелихова, Валентина Евстафьевна, Михайловский, Владимир Николаевич, Водяницкий, Валерий Леонидович, Гиматудинова, Раиса Сайди-Абраровна, Кирюшов, Алексей Васильевич, Чудный, Николай Тихонович, Карьков, Владимир Николаевич, Трищенко, Валентина Дмитриевна, Глушков, Александр Васильевич, Шингарёв, Борис Исламович — за большой личный вклад в дело внедрения бригадной формы организации и стимулирования труда
- Колмыков, Василий Васильевич, Дегтярь, Анатолий Стефанович, Черепнина, Лидия Афанасьевна, Андреева, Валентина Андреевна, Кащеева, Раиса Алексеевна, Скершканс, Язеп Александрович, Арбекова, Галина Дмитриевна, Сикоренко, Владимир Леонтьевич, Шерементьев, Анатолий Викторович, Измайлова, Нина Сергеевна, Ситникова, Людмила Алексеевна, Терпугова, Нина Александровна — за большой личный вклад в совершенствование техники и технологии производства
- Антонов, Дмитрий Николаевич, Степина, Валентина Андреевна, Тимошенков, Николай Павлович, Тюрин, Иван Михайлович, Пономарёв, Александр Николаевич, Кузнецов, Геннадий Антонович, Махлинский, Николай Николаевич, Воронова, Валентина Дмитриевна, Шуцкая, Нина Сафоновна, Павлов, Владимир Иванович, Шкуркин, Борис Константинович, Толок, Нина Владимировна — за большой личный вклад в изыскание и использование внутренних резервов производства
- Авдошин, Владимир Георгиевич, Лопухин, Георгий Константинович, Авраменко, Леонид Григорьевич, Голышев, Владимир Константинович, Дроздович, Анатолий Казимирович, Шеломков, Юрий Николаевич, Игнатьев, Алексей Сергеевич, Лимаренко, Андрей Данилович, Перепич, Владимир Ильич, Скобин, Станислав Михайлович, Смирнов, Александр Иванович, Шаров, Виктор Сергеевич — за большой личный вклад в повышение эффективности ремонта техники и оборудования
- Панина, Агафья Якимовна, Осокин, Борис Иванович, Филатова, Любовь Васильевна, Вершинина, Римма Алексеевна, Карпухин, Юрий Алексеевич, Седова, Надежда Ивановна, Козлов, Владимир Георгиевич, Алексеенко, Людмила Александровна, Чернявская, Елена Алексеевна, Груздев, Герман Павлович, Дарма, Лидия Ивановна, Азимов, Карим — за большой личный вклад в увеличение выпуска и улучшение качества товаров народного потребления
- Камилов, Ибрагимджан, Вондрухов, Вальтер Степанович, Лазарева, Валентина Михайловна, Куклене, Станислава Станиславовна, Данилова, Анастасия Алексеевна, Виноградова, Евгения Фёдоровна, Палутинайте, Надежда Ионовна, Давудов, Давуд Джафар оглы, Мельникова, Валентина Николаевна, Волков, Леонид Иванович, Толстова, Галина Юрьевна — за большой личный вклад в дело повышения культуры и качества обслуживания населения
- Бакуменко, Николай Фёдорович, Высоцкий, Владимир Николаевич, Ефимович, Николай Алексеевич, Коблов, Михаил Борисович, Коваль, Пётр Андреевич, Котляр, Иван Прокопьевич, Лозовский, Анатолий Александрович, Максутов, Кямиль Атаулович, Новрузов, Суджаят Мамиш оглы, Усенко, Юрий Михайлович, Соколов, Михаил Фёдорович, Троп, Петерис — за большой личный вклад в дело внедрения сквозного поточного бригадного подряда в строительстве
- Алиева, Гаратель Беймамед кызы, Бадалбаев, Эргеш, Баровский, Пётр Леонович, Григорьева, Нина Гурьевна, Прокофьев, Степан Максимович, Седина, Анастасия Ивановна, Страхов, Леонид Яковлевич, Фролова, Антонина Петровна, Холостякова, Александра Ильинична, Шопанаев, Кайырлы Арменович, Зияев, Рахим — за большой личный вклад в повышение эффективности строительных работ
- Долгих, Николай Галимарданович, Кармилевич, Ольга Николаевна, Кукушкина, Татьяна Сергеевна, Новгородцев, Николай Дмитриевич, Перцев, Владимир Иванович, Покровская, Вера Васильевна, Шахнов, Валентин Сергеевич, Зайцев, Николай Васильевич, Антидзе, Сергей Петрович, Мищенко, Валерий Тимофеевич, Громов, Анатолий Константинович, Казакова, Антонина Тимофеевна — за большой личный вклад в дело внедрения прогрессивных форм организации труда
- Абдулаев, Сабмбула, Бесчастнов, Алексей Михайлович, Зейналов, Мирза Мамед оглы, Канин, Василий Иванович, Писягина, Нина Михайловна, Бабенков, Владимир Васильевич, Колегова, Валентина Гавриловна, Корж, Валерий Степанович, Кривопуск, Владимир Иванович, Патлай, Ольга Николаевна, Соболевский, Фёдор Иванович, Хатимуллин, Ибрагим Вагареевич — за большой личный вклад в повышение эффективности использования автомобильного и ж/д транспорта
- Прокудин, Владимир Александрович, Михайлов, Иван Николаевич, Горохова, Людмила Ивановна, Будылёва, Ольга Клавдиевна, Поднебесная, Галина Фёдоровна, Гусев, Владимир Викторович, Шитов, Владимир Леонтьевич, Салолеева, Галина Николаевна, Соколов, Леонид Иванович, Кравцов, Владимир Гаврилович, Ильин, Игорь Константинович — за большой личный вклад в повышение эффективности использования авиационного и водного транспорта и рыболовных судов
- Савчук, Николай Петрович, Стаканов, Валерий Алексеевич, Антошин, Иван Павлович, Филатов, Виктор Михайлович, Белоногов, Евгений Александрович, Кузнецов Иван Васильевич, Кузнецов Василий Дмитриевич, Новиков, Владимир Петрович, Салата, Александр Николаевич, Голов, Вениамин Иванович, Полубоярцева, Галина Ивановна, Парфёнова, Фаина Ивановна — за большой личный вклад в улучшение обслуживания с/х производства
- Сулимин, Фёдор Пантелеевич, Шапошников, Анатолий Мефодьевич, Карлов, Иван Ефимович, Бугенбаев, Кенжибай Зайтонович, Четверикова, Любовь Дмитриевна, Гульбинович, Стефания Константиновна, Холджонов, Хилват, Мартиросян, Владимир Оганесович, Ёлкина, Валентина Васильевна, Бала, Василий Михайлович, Дронова, Лидия Егоровна — за большой личный вклад в дело увеличения производства и улучшения качества с/х продукции
- Баштовой, Пётр Алексеевич, Колесник, Анатолий Николаевич, Лебедев, Валерий Филиппович, Бочкарёв, Фёдор Иванович, Лемешко, Николай Семёнович, Панасенко, Алексей Петрович, Лешневский, Эрнст Егорович, Колбасников, Александр Никифорович, Сулейменов, Абад, Пантеленко, Николай Григорьевич, Музапарова, Рахима, Греков, Андрей Фёдорович — за творческую инициативу и активность, получение высоких и устойчивых урожаев зерновых культур на основе внедрения прогрессивных технологий, эффективного использования достижений науки и передового опыта
- Будаева, Дулмажап Доржитаровна, Пуленов, Магомед Пуленович, Васильева, Пелагея Ивановна, Мальцева, Галина Михайловна, Капранова, Мария Николаевна, Шорохова, Валенттина Ильинична, Нагиба, Зинаида Васильевна, Кисилица, Анна Дмитриевна, Журавлёва, Мария Антоновна, Лягуцкая, Вера Романовна, Заблоцкая, Елена Кирилловна, Мундуспаева, Джыргал — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики и новых форм организации труда
- Харченко, Михаил Иванович, Марченко, Валентин Васильевич, Сидоров, Василий Иванович, Жиленков, Николай Дмитриевич, Бакун, Роман Антонович, Бегимкулова, Мамлакат Маматалиевна, Бабаджанов, Раимбай, Кобалия, Карло Александрович, Бабаева, Ханум Хангусейн кызы, Спила, Игнат Эдуардович, Халиков, Ахмаджон, Какаджиков, Чары — за обеспечение устойчивого роста производства картофеля, сахарной свёклы, овощных, технических и других с/х культур, применение прогрессивных технологий и повышение производлительности труда
- Князев, Иван Фёдорович, Мизякова, Елена Ивановна, Кругликов, Сергей Александрович, Шеремет, Виктор Савельевич, Кузнецов, Николай Алексеевич, Кодесников, Анатолий Васильевич, Москаленко, Андрей Михайлович, Халилов, Камол, Шостакас, Владас Александрович, Данилеску, Дмитрий Дмитриевич, Мхоян, Беглар Месропович, Линнасмяги, Алексей Георгиевич — за освоение и внедрение прогрессивных технологий, высокоэффективное использование техники и увеличение производства высококачественных кормов
- Пантелеева, Пелагея Ивановна, Желонкин, Александр Петрович, Лепёха, Иван Михайлович, Дерюгин, Александр Фёдорович, Саттарова, Хамида Валиулловна, Костюк, Леонтий Фёдорович, Силич, Николай Степанович, Рахимкулов, Машраб, Юсупов, Аситхан Абибуллаевич, Рудзитис, Илмарс Жанович, Каримов, Баен, Цибульский, Владимир Владимирович — за высокую эффективность и качество работы при эксплуатации и ремонте с/х техники, в водохозяйственном и сельском строительстве
1984
- Процышин, Станислав Михайлович, Ермошин, Иван Михайлович, Воронина, Мария Кирилловна, Брынза, Лидия Ивановна, Калашян, Павел Арутюнович, Левашко, Валентин Иванович, Прощенков, Олег Иванович, Аристов, Николай Иванович, Лебедев, Юрий Викторович, Аксёнов, Иван Афанасьевич, Елесина, Лидия Максимовна, Ерофеев, Сергей Николаевич — за большой личный вклад в изыскание и использование резервов роста производства и повышения его эффективности.
- Васильев Владимир Андреевич, Разова,Фарида Мугалимовна, Лапков, Сергей Степанович, Сидорейко, Василий Ларионович, Сахнов, Валерий Александрович, Огийко, Владимир Кузьмич, Кузнецов, Сергей Викторович, Лях, Пётр Пётр Семёнович, Мамедов, Адиль Давуд оглы, Волков, Евгений Логинович, Ракитин, Алексей Сергеевич, Тимохин, Владимир Борисович — за большой личный вклад в увеличение добычи нефти и газа
- Абрамов, Геннадий Ефимович, Антонов Владимир Иванович, Бобров, Олег Борисович, Дубинец, Виктор Григорьевич, Ерёмин, Геннадий Григорьевич, Королёв, Андрей Алексеевич, Косарев, Евгений Афанасьевич, Куликова, Альвина Александровна, Лапай, Виктор Иванович, Нестеров, Василий Исакович, Сергеев, Николай Фёдорович — за большой личный вклад в увеличение добычи угля.
- Абдураманов, Аманали, Баранец, Виктор Иванович, Куприянов, Александр Кириллович, Рамазян, Фрунзе Ишханович, Суворова, Анна Сергеевна, Заварихина, Алевтина Александровна, Карпов Владимир Александрович, Кривохижа, Александр Александрович, Межов, Николай Семёнович, Носатенко, Владимр Антонович, Чеграхчи, Александр Антонович, Швелидзе, Сулико Еристоевич — за большой личный вклад в повышение производительности работы металлургического и горнодобывающего оборудования
- Козырь, Татьяна Николаевна, Гневашев, Леонид Николаевич, Балтачев, Насыр Бадринович, Евдокимов, Михаил Иванович, Зимирёва, Тамара Николаевна, Дрожжинов, Анатолий Петрович, Миразинова, Мавлюда Джураевна, Брынских, Александра Ивановна, Месхия, Тристан Какоевич, Микрюков, Василий Калинович, Зорина, Нина Ивановна, Сивицкая, Анна Иосифовна — за большой личный вклад в улучшение использования лесных ресурсов
- Зоголь, Александр Юрьевич, Куликова, Валентина Ивановна, Соболь, Николай Александрович, Колташев, Владимир Сергеевич, Челноков, Николай Егорович, Бортник, Анна Сергеевна, Медведев, Алексей Васильевич, Плеве, Евгений Васильевич, Романенко, Иван Григорьевич, Фролов, Иван Михайлович, Ильюк, Василий Павлович, Жапаров, Барктабас — за большой личный вклад в повышение качества, надёжности и долговечности выпускаемых автомобилей, тракторов и с/х техники.
- Колесник, Вера Михайловна, Матюхина, Тамара Фёдоровна, Батищев, Павел Ильич, Киреенко, Владимир Емельянович, Комов, Павел Иванович, Чемихин, Анатолий Федотович, Чигирёв, Александр Николаевич, Щербатюк, Татьяна Харитоновна, Глебов, Евгений Павлович, Смольянинова, Тамара Михайловна, Шертвитис, Валентинас Повилас, Щеглов, Геннадий Алексеевич — за большой личный вклад в совершенствование выпускаемой техники, внедрение прогрессивных технологических процессов.
- Кротов, Юрий Васильевич, Саллаватуллин, Габдулла Салаватуллович, Строков, Вячеслав Васильевич, Суворова, Валентина Михайловна, Михайлов, Анатолий Сергеевич, Рыжов, Евгений Павлович, Добрицкая, Нина Михайловна, Дмитриева, Галина Ивановна, Пономарёв, Николай Александрович, Громыко, Владимир Николаевич, Маевская, Галина Павловна, Самсоненко, Виталий Николаевич — за большой личный вклад в создание современных машин и приборов.
- Настин, Борис Михайлович, Тайнов, Николай Фёдорович, Гулек, Зинаида Васильевна, Бальзамов, Виктор Алексеевич, Польских, Раиса Кузьмовна, Новик, Владимир Николаевич, Цыба, Анатолий Павлович, Павич, Григорий Тимофеевич, Диденко, Владимир Федотович, Дарьянов, Владимир Александрович, Золотарский, Николай Иванович, Каретников, Валентин Анатольевич — за большой личный вклад в разработку и внедрение высокопроизводительных методов работы.
- Герасимчук, Владимир Иосифович, Зленко, Нина Григорьевна, Козлова, Нина Геннадьевна, Горячкин, Владимир Николаевич, Саламатов, Аркадий Александрович, Линников Валерий Петрович, Блинова, Валентина Александровна, Долгова, Вера Николаевна, Мороз, Евгений Филиппович, Якименко, Анастасия Никитовна, Серова, Галина Павловна, Архипов, Виктор Иванович — за большой личный вклад в повышение эффективности использования технологического оборудования.
- Алексеева, Фаина Дмитриевна, Белов, Михаил Сергеевич, Венедчук, Анатолий Афанасьевич, Гладун, Антон Иванович, Горин, Алексей Семёнович, Зайченко, Евгений Анатольевич, Кокорин, Владимир Владимирович, Матюшонок, Иван Болеславович, Огурцов, Вячеслав Михайлович, Сенников, Виктор Александрович, Темченко, Леонид Сергеевич, Царенков, Василий Дмитриевич — за большой личный вклад в улучшение качества ремонта техники и оборудования.
- Лбова, Римма Яковлевна, Бондарева, Августа Васильевна, Беляева, Валентина Алексеевна, Леонович, Тамара Михайловна, Журавлёва, Валентина Фёдоровна, Павлова, Валентина Александровна, Соколова, Раида Фёдоровна, Фадеева, Нина Александровна, Дуксумбаева, Раиса Калиевна, Лория, Нуну Бичикоевна, Ивановская, Галина Васильевна, Клейнсепп, Линда Эдуардовна — за большой личный вклад в увеличение выпуска, улучшение качества, снижение себестоимости товаров народного потребления.
- Гарнова, Анна Ивановна, Чередниченко, Сергей Иванович, Простатин, Михаил Иванович, Малькова, Евгения Кирилловна, Сергеева, Валентина Кузьминична, Шепель, Любовь Фёдоровна, Банникова, Зинаида Ивановна, Хазбатова, Светлана Назгатовна, Кузьмин, Виктор Иванович, Мяркис, Даугирдас-Стяпонас Ионович, Хлопкова, Галина Васильевна, Очитков, Виктор Иванович — за большой личный вклад в повышение качества обслуживания населения.
- Богданов, Владимир Николаевич, Лапин, Александр Павлович, Меньшаков, Николай Александрович, Разбоев, Николай Гаврилович, Родина, Нина Никитична, Соколова, Нина Викторовна, Мирошниченко, Иван Филиппович, Магеррамов, Касым Халыгверди оглы, Мальцев, Алексей Борисович, Аристова-Литвак, Нина Андреевна, Кравченко, Геннадий Андреевич, Родионова, Галина Николаевна — за большой личный вклад в досрочное освоение новой техники и внедрение прогрессивных методов организации труда.
- Байджаев, Байрам, Григорьева, Нина Петровна, Иванов, Анатолий Михайлович, Кияшко, Григорий Николаевич, Кострица, Нина Фёдоровна, Кругляк, Владимир Терентьевич, Орса, Фёдор Николаевич, Стуликов, Фёдор Фёдорович, Ульянов, Николай Александрович, Шагашвили, Зураб Шалвович, Шитов, Семён Константинович — за досрочный ввод в действие объектов, большой личный вклад в улучшение качества строительных работ.
- Бодров, Николай Максимович, Витковский, Леонид Иванович, Воробьёв, Николай Петрович, Даничкин, Геннадий Михайлович, Домбровская, Елизавета Марияновна, Кирель, Сергей Владимирович, Колчанов, Виктор Андреевич, Косилов, Владимир Тимофеевич, Кузнецов Михаил Михайлович, Платонов, Виктор Дмитриевич, Сподобаев, Иван Демьянович, Ярошевич, Иван Михайлович — за большой личный вклад в экономное расходование сырья, материалов и топливно-энергетических ресурсов.
- Галанова, Раиса Абрамовна, Казанская, Александра Валентиновна, Кузнецов, Валентин Николаевич, Плотникова, Валентина Петровна, Процан, Николай Дмитриевич, Шевелёв, Иван Григорьевич, Ямщиков, Владимир Фёдорович, Одинокий, Виталий Владимирович, Мамедов, Дмитрий Бахманович, Зинченко, Татьяна Георгиевна, Перепада, Владимир Юрьевич, Рябкин, Николай Фёдорович — за большой личныйвклад в высокоэффективное использование авиационного и ж/д транспорта и рыболовных судов.
- Грызлова, Нина Александровна, Мурашов, Алексей Анатольевич, Раудис, Альгимантас Ионович, Савельев, Василий Сергеевич, Фёдоров, Николай Тимофеевич, Хрол, Василий Иванович, Гуреев, Алексей Григорьевич, Баранников, Александр Николаевич, Серикова, Раиса Антоновна, Залога, Анатолий Гордеевич, Демидов, Александр Вениаминович, Верещага, Валентина Фёдоровна — за большой личный вклад в высокоэффективное использование автомобильного и водного транспорта.
- Щедров, Михаил Алексеевич, Важенин, Евгений Николаевич, Оголенко, Василий Иванович, Ковалик, Юрий Васильевич, Грыцив, Евгений Михайлович, Попов Алексей Николаевич, Беляев, Юрий Георгиевич, Певцова, Любовь Александровна, Лось, Зинаида Михайловна, Луговской, Леонид Андреевич, Голик, Александр Николаевич, Матрёнин, Николай Дмитриевич — за большой личный вклад в увеличение выпуска и экономное использование химической и нефтехимической продукции.
- Зятьков, Александр Игнатьевич, Карандашов, Энвер Абдульменович, Скородумова, Мария Архиповна, Сушко, Яков Александрович, Байков, Григорий Александрович, Николадзе, Ламара Михайловна, Гасанова, Касира Наджафали кызы, Разумова, Вероника Ионовна, Брувере, Венеранда Донатовна, Теймуров, Наги Ислам оглы, Бусуек, Фёдор Васильевич, Богушева, Надежда Васильевна — за большой личный вклад в увеличение производства, снижение себестоимости и улучшение качества с/х продукции.
- Гутов, Хамидби Хамидович, Тазиев, Фаиз Салахутдинович, Киселёв, Иван Никитович, Маясов, Вениамин Александрович, Криворогов, Николай Стефанович, Пеца, Анна Дмитриевна, Кишеня, Матвей Григорьевич, Дуримбетов, Кадиримбет, Овчаренко, Тимофей Кириллович, Бужгулашвили, Джемал Владимирович, Марикян, Володя Суренович — за творческую инициативу и активность, получение высоких и устойчивых урожаев зерновых культур, пр именеие прогрессивных технологий и повышение производительности труда.
- Капитонова, Фёкла Сергеевна, Голубева, Мария Архиповна, Морозова, Татьяна Афанасьевна, Яструбинский, Степан Степанович, Остапчук, Мария Петровна, Курс, Лидия Ивановна, Иосько, Ираида Константиновна, Назаров, Немат, Сейлаханов, Сейдигали, Курманов, Сартай, Джаббаров, Джаббар Алескер оглы, Романовская, Аста Хансовна — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства на основе эффективного использования достижений науки и передового опыта.
- Акбердин, Назмитдин Салахитдинович, Минненбаев, Фарит Нурмиевич, Гераскевич, Николай Петрович, Кулинич, Вячеслав Леонтьевич, Гуртовой, Григорий Антонович, Гурина, Анна Ивановна, Стародуб, Евгений Гаврилович, Гнедаш, Филимон Сергеевич, Козик, Фёдор Антонович, Сафаров, Ахмад, Маллаев, Салим, Бабаев, Керим — за обеспечение устойчивого роста производства сахарной свёклы, картофеля, овощных, технических и других с/х культур на основе внедрения прогрессивных технологий и повышения производительности труда.
- Гущенков, Валентин Петрович, Ломинога, Владимир Михайлович, Бочаров, Николай Николаевич, Кажаев, Юрий Васильевич, Бунин, Николай Лаврентьевич, Зинчук, Богдан Ильич, Решетко, Михаил Кузьмич, Гячяускене, Она Оновна, Дедь, Владимир Григорьевич, Саргелис, Вилнис Язепович, Эшматов, Суюмбай, Максумова, Лилия Сапарниязовна — за увеличение производства высококачественных кормов, освоение и внедрение прогрессивных технологий и высокоэффективное использование техники.
- Александров Василий Иванович, Аслагареев, Галий Бахметович, Ермаков, Виктор Васильевич, Иванькин, Валерий Иванович, Кузнецов Николай Николаевич, Загорулько, Николай Максимович, Каминский, Эдуард Антонович, Григонис, Витаутас Пятрович, Куртинайтис, Пятрас Антанович, Джаборов, Махмад, Петросян, Амаяк Петросович, Харичкин, Александр Петрович — за высокую эффективность и качество работы при эксплуатации и ремонте с/х техники, в с/х строительстве.
1985
- Бердов, Николай Петрович, Козачинский, Николай Степанович, Анашкина, Ольга Николаевна, Тюнина, Валентина Антоновна, Чурилов, Владимир Иванович, Павлов, Иван Иванович, Пластинина, Валентина Григорьевна, Пузанова, Екатерина Ивановна, Янсикене, Бруно Аугустович, Коровкин, Николай Васильевич, Уткин, Михаил Сергеевич, Шарафутдинов, Урал Ахатович — за большой личный вклад в повышение эффективности использования энергетических ресурсов
- Косачёв, Василий Семёнович, Пичкур, Иван Лукич, Фасхиев, Талгат Бадрутдинович, Фёклов, Иван Григорьевич, Самончик, Николай Михайлович, Кочкин, Владимир Павлович, Иванова, Зинаида Семёновна, Ага Дадаш, Кербалай оглы, Зюзин, Николай Андреевич, Азарян, Нерсес Николаевич, Колесинский, Николай Павлович, Хабиров, Камиль Шаймуллинович — за большой личный вклад в наращивание темпов добычи нефти и газа
- Вегнер, Матвей Степанович, Галиаскаров, Махмут Сабирович, Зеленков, Анатолий Васильевич, Каминский, Виктор Николаевич, Клявин, Анатолий Аугустович, Комиссаров, Сергей Николаевич, Мукомел, Алексей Александрович, Муханова, Ирина Иннокентьевна, Пухкалов, Олег Андреевич, Руднев, Николай Ильич, Фабер, Иван Иванович, Шаров, Иван Кузьмич — за большой личный вклад в наращивание темпов добычи угля
- Балдина, Екатерина Владимировна, Дёмин, Валерий Павлович, Ефимов, Сергей Сергеевич, Иофис, Геннадий Михайлович, Потапенко, Николай Макарович, Рябец, Юрий Фёдорович, Тюш, Николай Семёнович, Быков, Валерий Леонидович, Галабдиев, Какимбек, Томилова, Раиса Ивановна, Шумейко, Виктор Иванович — за большой личный вклад в повышение эффективности металлургического производства
- Шипко, Алексей Иванович, Власенкова, Татьяна Викторовна, Ивашин, Геннадий Павлович, Ермаченко, Юрий Николаевич, Комачёва, Лидия Серафимовна, Евлашкин, Алексей петрович, Гузей, Василий Илларионович, Степыкина, Вера Александровна, Наумов Николай Александрович, Бабушкин, Владимир Емельянович, Ярмолович, Мария Васильевна, Щербий, Мирослав Иосифович — за большой личный вклад в повышение эффективности использования лесных ресурсов
- Говоровский, Станислав Иванович, Груздев, Виктор Александрович, Иванов Борис Григорьевич, Крячко, Николай Николаевич, Мингазов, Акрам Амирович, Фирсов, Анатолий Николаевич, Гаврилов, Виктор Олегович, Долгопят, Владимир Фёдорович, Мельник Юрий Фёдорович, Пчельникова, Галина Дмитриевна, Белодед, Юрий Андреевич, Болокан, Елена Константиновна — за большой личный вклад в увеличение производства и повышение качества выпускаемых автомобилей, тракторов и другой с/х техники
- Мохов, Анатолий Васильевич, Стариков, Геннадий Фёдорович, Карнюшин, Сергей Иванович, Плешаков, Валерий Сергеевич, Тарасенко, Татьяна Яковлевна, Мандрыка, Алексей Петрович, Веретенникова, Валентина Тимофеевна, Рожков, Анатолий Афанасьевич, Цимоха, Пётр Григорьевич, Жабин, Алексей Алексеевич, Сидорова, Мария Дмитриевна, Якубенко, Виктор Сергеевич — за большой личный вклад в повышение качества и долговечности выпускаемых машин и механизмов
- Матюшина, Елена Николаевна, Устименко, Анатолий Серафимович, Луцанов, Геннадий Васильевич, Москалёв, Михаил Николаевич, Чучко, Галина Ивановна, Афонин, Джон Иванович, Грищук, Андрей Григорьевич, Синицына, Антонина Николаевна, Демичев, Владимир Ефремович, Мамонова, Любовь Никитична, Кащеев, Анатолий Николаевич — за большой личный вклад в повышение надёжности выпускаемого технологического оборудования
- Старовойтов, Леонид Игатьевич, Дуфниц, Эрнест Людвигович, Осипавичюс, Альгирдас Болеславович, Цыганова, Раиса Васильевна, Бабенко, Людмила Александровна, Котов, Николай Антонович, Рашкин, Борис Никитович, Степеничева, Антонина Григорьевна, Бусилко, Анатолий Николаевич, Полякова, Тамара Николаевна, Антипова, Надежда Климовна — за большой личный вклад в повышение качества создаваемых современных машин и приборов
- Белков, Алексей Иванович, Неймане, Анна Херонимовна, Сушко, Ольга Степановна, Фёдорова, Валентина Константиновна, Дрозд, Анатолий Яковлевич, Мазур, Анатолий Иванович, Кузнецова, Екатерина Ивановна, Молоков, Сергей Николаевич, Смирнов, Яков Васильевич, Иванникова, Надежда Павловна, Мкртчян, Валентина Николаевна — за большой личный вклад в совершенствование техники и технологии производства
- Мужчина, Николай Иванович, Барышников, Сергей Григорьевич, Никулова, Надежда Павловна, Дробина, Альбина Александровна, Гаркун, Анатолий Иванович, Третьяк, Владимир Александрович, Орунбаев, Хидир, Снурницын, Николай Кузьмич, Юдинских, Василий Григорьевич, Шагова, Надежда Демьяновна, Ефимова, Татьяна Алексеевна — за большой личный вклад в совершенствование организации производства
- Жила, Иван Михайлович, Литвиненко Владимир Стефанович, Лучко, Михаил Яковлевич, Матросова, Любовь Сергеевна, Ойнус, Эрри Августович, Орлик, Пётр Петрович, Остапов, Анатолий Андрианвич, Троицкий, Анатолий Флорентьевич, Монмарь, Владимир Иванович, Халиулин, Вагис Хафизович, Чеботарёва, Тамара Кузьминична, Швец, Виктор Иванович — за большой личный вклад в повышение качества ремонта техники и оборудования
- Бурдейный, Александр Дмитриевич, Ионова, Любовь Макаровна, Гусихина, Нелли Анатольевна, Пелевин, Олег Леонидович, Шарова, Лариса Васильевна, Сергеенко, Виктор Васильевич, Саженюк, Валентина Николаевна, Изетова, Зиада, Давидович, Раиса Григорьевна, Шабонкина, Нина Константиновна, Баласанян, Аркадий Ашотович, Лешинскене, Янина Прановна — за большой личный вклад в увеличение выпуска и улучшение качества товаров народного потребления
- Тамбиев, Абула-Керим Халинович, Свиридонова, Анна Стефановна, Романова, Любовь Алексеевна, Полынько, Виктор Ефимович, Дрожжин, Анатолий Исаевич, Крисунова, Вероника Яновна, Хейнасте, Вильма Иоханнесовна, Доценко, Александра Алексеевна, Дзявун, Илья Иванович, Хващёва, Галина Михайловна — за большой личный вклад в улучшение качества обслуживания населения
- Кудряшова, Валентина Николаевна, Осотова, Ангелина Андреевна, Салденов, Жумабай Жунусбаевич, Северин, Иван Григорьевич, Смирнова, Людмила Сергеевна, Сулимов, Юрий Степанович, Хаджиев, Шамсуди, Халилов, Нур Нифтали оглы, Хлудеев, Виктор Васильевич, Цветкова, Тамара Фёдоровна, Шаповалова, Варвара Васильевна, Шацков, Александр Иванович — за большой личный вклад в повышение эффективности и качества строительства жилых домов и объектов социально-бытового назначения
- Вагина, Екатерина Петровна, Веселова, Валентина Максимовна, Горшков, Сергей Алексеевич, Давыдов, Василий Михайлович, Кистанова, Эмилия Адамовна, Лоснухин, Николай Александрович, Мандрыка, Евгений Яковлевич, Петижев, Назир Шамсудинович, Подовалова, Нина Ивановна, Рябцовский, Владимир Георгиевич, Саркисян, Погос Казарович, Суходоев, Александр Анатольевич — за большой личный вклад в повышение эффективности строительства и производства строительных материалов, снижение расходов материальных и топливно-энергетических ресурсов
- Воложинский, Леонид Францевич, Дамм, Яков Яковлевич, Корж, Андрей Сергеевич, Костенко, Виктор Трофимович, Параничев, Юрий Александрович, Петровский, Казимр Люционович, Домнич, Валентина Гавриловна, Животков, Геннадий Григорьевич, Камышин, Александр Валерьевич, Никонов, Михаил Аркадьевич, Выборнов, Борис Иванович — за большой личный вклад в сверхплановое повышение производительности труда и снижение себестоимости производства
- Акальмаз, Анатолий Михайлович, Алкенов, Демисин Бекбулатович, Богаревская, Анастасия Ивановна, Зарщикова, Галина Семёновна, Кирюхин, Дмитрий Владимирович, Шкультецкий, Роман Вячеславович, Чуркин, Сергей Филиппович, Коваленков, Валерий Алексеевич, Вяхирев, Владимир Петрович, Бабинцева, Тамара Ивановна, Коробков, Виталий Алексеевич — за большой личный вклад в повышение эффективности использования ж/д и воздушного транспорта
- Козловский, Владимир Петрович, Орлова, Антонина Александровна, Платонов, Николай Семёнович, Руденко, Леонид Иванович, Соловьёв Анатолий Васильевич, Юнусов, Анатолий Усманович, Колобов, Александр Павлович, Зубенко, Николай Георгиевич, Паринкина, Зинаида Васильевна, Кобелев, Борис Михайлович, Багаев, Александр Никифорович, Кравец, Лариса Александровна — за большой личный вклад в повышение эффективности использования автомобильного и водного транспорта
- Волох, Николай Антонович, Галузинский, Валентин Алексеевич, Рыбаков, Николай Андреевич, Романчук, Екатерина Семёновна, Филаретова, Зоя Павловна, Деменко, Иван Константинович, Молдасанов, Жолсеит, Вазнонене, Марите Йоновна, Гасанов, Гормет Нохбала оглы, Сафиян, Мария Тимофеевна, Буханько, Лина Николаевна, Онофрей, Клавдия Дмитриевна — за большой личный вклад в увеличение производства и повышение качества переработки с/х продукции
- Редькина, Светлана Ивановна, Афанасьев, Николай Сергеевич, Горелов, Владимир Васильевич, Шпоренко, Николай Иванович, Дёгтев, Иван Иванович, Свичкарь, Владимир Андреевич, Николаенко, Анатолий Фёдорович, Есенбаев, Куралдык Курабаевич, Кожауров, Жанбырбай, Мартинайтис, Эмилис Юргевич, Михайловский, Владимир Дмитриевич, Бернавскис, Янис Робертович — за творческую инициативу и активность, получение высоких и устойчивых урожаев зерновых и кормовых культур, повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции на основе широкого внедрения прогрессивности технологий
- Ибинаев, Шабан Ибинаевич, Кижигозин, Николай Иванович, Сухарь, Вера Ивановна, Васильева, Галина Ивановна, Медведева, Антонина Андреевна, Асина Валентина Ивановна, Волобоев, Николай Иванович, Кондратюк, Александра Филипповна, Данилин, Анатолий Владимирович, Турдымуратов, Айтбай, Слепко, Надежда Васильевна, Жапышев, Рысбай — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики и новых форм организации труда
- Журавлёв, Николай Африканович, Мягкоступов, Алексей Иванович, Петухов, Леонид Яковлевич, Юрченко, Анатолий Сергеевич, Якушев, Иван Миронович, Хафизов, Саври, Камалов, Ахмаджон, Варадашвили, Алексей Колаевич Ахмедов, Ахмед Дадаш оглы, Варданян, Вардан Арутюнович, Аннасейидов, Мовлам — за обеспечение устойчивого роста производства сахарной свёклы, картофеля, хлопка, овощных и других с/х культур, повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции на основе внедрения индустриальных технологий
- Егоров, Владимир Илларионович, Таланов, Геннадий Николаевич, Халипов, Геннадий Андреевич, Ткачёв, Николай Кириллович, Андрущенко, Виталий Николаевич, Чередниченко, Александр Нестерович, Лабзюк, Жорж Григорьевич, Андрухович, Василий Васильевич, Сидоренко, Иван Фёдорович, Шакиров, Сативой, Набиев, Сангихмад, Хейнсаар, Арво Хугоевич — за высокоэффективное использование с/х техники и проведение агрономических работ
- Бугасов, Виктор Андреевич, Гавеев, Владимир Миронович, Кондрашёв, Борис Петрович, Поздняков, Николай Сергеевич, Стажкова, Александра Андреевна, Торшин, Иван Николаевич, Холин, Михаил Сергеевич, Берёза, Михаил Карпович, Кушнир, Алексей Фёдорович, Лоренц, Иван Адольфович, Абдуллаев, Мамед Аббас оглы, Черчел, Владимир Андреевич — за высокую эффективность и качество работы при эксплуатации и ремонте с/х техники, в водохозяйственном и сельском строительстве
1986
- Васильев, Николай Павлович, Поволоцкий, Виктор Петрович, Растепин, Александр Иванович, Ратий, Елизавета Семёновна, Варнаков, Валерий Николаевич, Зотов, Александр Васильевич, Князева, Надежда Николаевна, Калыков, Касымбек, Козин, Константин Михайлович, Тришин, Павел Кузьмич, Усова, Вера Ивановна — за большой личный вклад в наращивание энергетического потенциала на базе внедрения новой техники
- Густов, Виталий Владимирович, Кадимова, Актан, Фуршатов, Леонид Никифорович, Латыпов, Ахат Фасхутдинович, Гаускнехт, Юрий Геннадьевич, Бережная, Нина Павловна, Бондарь, Владимир Андреевич, Катанаев, Виктор Александрович, Емельяненко, Александр Арсеньевич, Можаров, Владимир Николаевич, Рочев, Евгений Желялович — за большой личный вклад в увеличение добычи нефти и газа
- Вовченко, Николай Александрович, Кожемякин, Анатолий Иванович, Козлов, Анатолий Петрович, Крюков, Геннадий Васильевич, Манекин, Иван Фёдорович, Мартын, Александр Богданович, Печёнкин, Григорий Борисович, Проценко, Евдокия Алексеевна, Плювака, Владимир Алексеевич, Терешонок, Владимир Фёдорович, Шитов, Юрий Семёнович — за большой личный вклад в увеличение добычи угля
- Колесников, Валерий Макарович, Кравец, Дмитрий Иванович, Логинова, Тамара Александровна, Никульский, Николай Фёдорович, Полион, Владимир Николаевич, Сергеев, Александр Алексеевич, Стадников, Владимир Иванович, Алексеева, Людмила Лаврентьевна, Дружкова, Алевтина Николаевна, Пирогов, Леонид Григорьевич, Семёнов, Борис Николаевич, Яровой, Александр Александрович — за большой личный вклад в интенсификацию металлургического производства
- Бондарчук, Святослав Николаевич, Ваганов, Виктор Маркович, Кривченко, Виталий Андреевич, Сверкунов, Геннадий Васильевич, Ефанова, Прасковья Михайловна, Назаренко, Иван Иванович, Самарина, Мария Анисимовна, Землянова, Маргарита Николаевна, Шульга, Николай Владимирович, Ефремова, Любовь Ивановна, Игнатов, Егор Александрович, Старикова, Татьяна Павловна — за большой личный вклад в улучшение использования лесосырьевых ресурсов
- Бузулуцкий, Леонид Владимирович, Грушевский, Виктор Иванович, Карандашова, Антонина Ивановна, Мавлетшина, Эдиба Закиевна, Миронов, Евгений Васильевич, Петров, Вячеслав Петрович, Бархатов, Анатолий Максимович, Которобай, Иван Захарьевич, Крогертас, Юозас, Харитонова, Вера Марковна, Пылкова, Галина Петровна, Иовик, Анатолий Владимирович — за большой личный вклад в техническое перевооружение производства
- Бовздаренко, Анатолий Григорьевич, Гойдина, Нина Константиновна, Журавлёв, Виктор Владимирович, Скударь, Александр Владимирович, Григорьев, Владимир Иванович, Петрова, Тамара Александровна, Сунцов, Леонид Васильевич, Колосов, Виктор Алексеевич, Александров, Борис Юрьевич, Пушкарь, Светлана Павловна, Лебедева, Людмила Афанасьевна, Петраш, Станислав Викентьевич — за большой личный вклад в повышение надёжности и технического уровня выпускаемых машин и механизмов
- Власов, Александр Александрович, Ощепкова, Раиса Дмитриевна, Шишкин, Николай Михайлович, Гончарук, Павел Емельянович, Карпова, Вера Павловна, Мальцев Николай Николаевич, Прокопова, Надежда Андреевна, Устинов, Лев Иванович, Тихонов, Николай Николаевич, Прокоп, Тамара Николаевна, Селиверстова, Людмила Мечиславовна — за большой личный вклад в повышение качества и надёжности выпускаемого технологического оборудования
- Милашевский, Руслан Владимирович, Ильин, Виталий Семёнович, Чаплыгин, Станислав Николаевич, Колесник, Василий Иванович, Савенене, Леонтина-Кристина Альфонсовна, Харламова, Антонина Евгеньевна, Истомина, Нила Никитична, Качулис, Виктор Фомич, Чепурнова, Антонина Ивановна, Колесов, Алексей Николаевич, Микулишина, Нина Яковлевна, Прохоров Юрий Николаевич — за большой личный вклад в повышение качества и надёжности выпускаемых средств связи и бытовых приборов
- Полуэктова, Людмила Николаевна, Ларионов, Олег Михайлович, Митряшкина, Полина Сидоровна, Сапунова, Антонина Фёдоровна, Усольцев, Виктор Иванович, Еремеев, Константин Александрович, Линючев, Борис Николаевич, Кислицын, Николай Семёнович, Солдецкая, Надежда Ивановна, Питюнова, Алла Ивановна, Старовойтова, Лидия Ивановна, Худяков, Степан Арсанофьевич — за большой личный вклад в повышение эффективности работы оборудования, совершенствование технологии производства
- Титов, Виктор Фёдорович, Тырыкин, Пётр Яковлевич, Блинникова, Валентина Афанасьевна, Поскочин, Александр Фёдорович, Бардаков, Михаил Гаврилович, Гончаров, Валентин Константинович, Василенко, Николай Васильевич, Когаль, Галина Владимировна, Кандала, Валентина Власовна, Черненко, Борис Николаевич, Дехтярь, Любовь Григорьевна, Спрога, Бируте Антоновна — за большой личный вклад в досрочное освоение новой техники, совершенствование организации труда
- Бохенчук, Владимир Иванович, Жирнов, Олег Степанович, Ковров, Виктор Васильевич, Капусто, Михаил Фёдорович, Макаров, Клавдий Алексеевич, Качурин, Эдуард Васильевич, Старх, Василий Яковлевич, Крылов, Валентин Константинович, Рынин, Виктор Николаевич, Орлов, Василий Васильевич, Смешко, Владимир Фёдорович, Стрюков, Иван Дмитриевич — за большой личный вклад в повышение качества ремонта техники и оборудования
- Рогачёва, Дарья Прокофьевна, Щербакова, Нина Николаевна, Акишина, Светлана Ивановна, Барабошкин, Николай Дмитриевич, Сухорослов, Леонид Афанасьевич, Пожарова, Елена Владимировна, Лунёва, Евдокия Андреевна, Масюкевич, Иосиф Семёнович, Джабраилова, Нурия Узеир кызы, Тюрина, Мария Александровна, Куватова, Чемен, Софронова, Надежда Константиновна — за большой личный вклад в увеличение производства высококачественных товаров народного потребления
- Гордюк, Елена Яковлевна, Коваль, Анатолий Гаврилович, Уждавините, Ирена Ионовна, Морозов, Михаил Константинович, Куранова, Любовь Лукьяновна, Коваленко, Александр Кондратьевич, Чирков, Валерий Семёнович, Шатохина, Елена Леоновна, Полянский, Лев Алексеевич, Меркулов, Николай Фёдорович, Жигас, Станисловас Пятрович, Харченко, Тамара Ефимовна — за большой личный вклад в повышение качества обслуживания населения
- Долобанько, Анатолий Фёдорович, Жиряков, Геннадий Петрович, Коваленко, Николай Николаевич, Митин, Владимир Семёнович, Навтиков, Эдуард Леонович, Несмин, Александр Иванович, Николаева, Валентина Григорьевна, Плохих, Николай Максимович, Потапова, Антонина Викторовна, Саар, Вяйно Александрович, Турутин, Виктор Петрович, Широпаев, Сергей Егорович — за большой личный вклад в повышение качества строительных работ, досрочный ввод в эксплуатацию объектов производственного и социально-культурного назначения
- Бельцов, Пётр Александрович, Ерофеев, Анатолий Васильевич, Кучерявых, Нина Александровна, Ладутько, Галина Алексеевна, Максимов Николай Александрович, Николаев, Михаил Александрович, Тупица, Феодосий Григорьевич, Романенко, Владимир Ильич, Русяев, Валерий Васильевич, Рыбаков, Николай Григорьевич, Склюев, Виктор Ефимович, Федоренко, Виктор Демьянович — за большой личный вклад в совершенствование организации труда в строительстве и производстве строительных материалов
- Гринберг, Гунар Михайлович, Верещагин, Гелий Павлович, Идаятов, Дадаш Курбат оглы, Касымов, Азизходжа, Ребёнок, Николай Григорьевич, Смирнова, Зинаида Ивановна, Яськов, Лев Максимович, Гасанов, Гасан Ахад оглы, Казазян, Насет Бабкенович, Пивоварчук, Леонид Иосифович, Рысев, Евгений Васильевич, Уралов, Файзулла — за большой личный вклад в изыскание и использование внутренних резервов строительного производства
- Дейкун, Нонна Ивановна, Демчук, Анатолий Никифорович, Зинчук, Борис Алексеевич, Козлов, Анатолий Евтихович, Семиряжко, Анатолий Петрович, Старицына, Любовь Александровна, Субботин, Виктор Григорьевич, Соков, Вячеслав Александрович, Поздеев, Валерий Николаевич, Астапова, Тамара Васильевна, Петрова, Маргарита Николаевна — за большой личный вклад в повышение эффективности работы ж/д и воздушного транспорта
- Захарова, Екатерина Ивановна, Зикранов, Николай Павлович, Лихачёв, Александр Васильевич, Серебрянский, Андрей Андреевич, Таливанов, Леонид Макарович, Хардиков, Николай Алексеевич, Якименко, Михаил Михайлович, Размятов, Евгений Петрович, Данукалова, Аэлита Дмитриевна, Жижелев, Виктор Терентьевич, Ларионов, Пётр Михайлович, Кузнецова, Анна Ивановна — за большой личный вклад в повышение эффективности работы автомобильного и водного транспорта
- Шакирьянов, Маганави Шакирьянович, Зимулько, Александр Николаевич, Батраченко, Василий Алексеевич, Рубликов, Иван Георгиевич, Стафеева, Галина Ивановна, Шиба, Вячеслав Леонтьевич, Пилипенко, Николай Иванович, Баранецкий, Пётр Карлович, Дереча, Лидия Николаевна, Турдыкулов, Тагай, Моруз, Георгий Ильич, Каримов, Давлат — за творческую инициативу и активность, получение высоких и устойчивых урожаев зерновых культур на основе широкого внедрения интенсивных технологий
- Василенко, Альвина Яковлевна, Кобзарь, Николай Дмитриевич, Шкира, Василий Иванович, Медведь, Надежда Макаровна, Татчук, Леонид Никифорович, Семещенко, Софья Николаевна, Ардабаев, Абдукарим, Керимов, Азизага Гюльгасан оглы — за обеспечеие устойчивого роста производства сахарной свёклы, хлопка, льна, овощных и других с/х культур, повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции на основе внедрения интенсивных технологий
- Ботт, Фёдор Фёдорович, Лаврентьев, Анатолий Константинович, Мокшин, Анатолий Алексеевич, Локосов, Николай Фёдорович, Соколов Николай Васильевич, Сумин, Валентин Михайлович, Сутягин, Сергей Петрович, Федосевич, Генрих Адольфович, Ратькович, Владимир Васильевич, Кенесбаева, Казиза Кожановна, Балаев, Николай Александрович, Лухт, Аксел Юлиусович — за получение высоких и устойчивых урожаев кормовых культур и высокоэффективное использование с/х техники
- Ревазова, Светлана Александровна, Ляпин, Владимир Алексеевич, Побочина, Александра Алексеевна, Карпунина, Галина Ивановна, Филатова, Екатерина Григорьевна, Савчук, Мирослава Ивановна, Ралов, Шарип, Ибраев, Батан, Карчаидзе, Кетеван Багратовна, Вайвадене, Ангеле-Марийоне Костовна, Денисова, Велте Екабовна, Кылжыров, Мина — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики, коллективного подряда и других прогрессивных форм организации труда
- Перепелица, Иван Васильевич, Ткаченко, Павел Васильевич, Хажироков, Асарби Хаталович, Крапивин, Леонтий Карпович, Степаненко, Ульяна Михайловна, Антропова, Валентина Александровна, Калмыков, Алексей Николаевич, Слободчиков, Александр Иванович, Бут, Николай Иванович, Харебава, Вахтанг Шалвович, Расманис, Гунарс Павлович — за большой личный вклад в повышение эффективности производства и качества работы
- Исламов, Рашит Сахипкамалович, Цветкова, Александра Макаровна, Яковлев Михаил Павлович, Свидерский, Евгений Иосифович, Антоненко, Иван Васильевич, Меликузиев, Азам, Кабанова, Нилия Карповна, Фаттаев, Асчкерали Нариман оглы, Рустамов, Рустам Таги оглы, Грамаускене, Оне Александровна, Осадчук, Семён Ефимович, Бектурсунова, Анипа Бектурсуновна — за большой личный вклад в увеличение производства и повышение качества продукции
1987
- Галактионов, Владимир Васильевич, Колонистова, Зоя Ивановна, Калатай, Виктор Петрович, Калмыков, Виктор Васильевич, Лямин, Леонид Иванович, Мхитарян, Норик Вагаршакович, Касьяненко, Николай Фёдорович, Сиволапова, Людмила Николаевна, Огшуков, Мыратгельды, Семкин, Борис Петрович, Ханбек, Василий Михайлович, Гильмутдинов, Ринат Гареевич — за большой личный вклад в ускорение технического перевооружения энергетических предприятий
- Сафонов, Игорь Анатольевич, Густов, Виталий Павлович, Агарков, Алексей Григорьевич, Ляпин, Владимир Викторович, Найпак, Владимир Павлович, Востриков, Павел Александрович, Чарыназов, Гулназар, Олейников, Василий Павлович, Галлямов, Риф Амирович, Мальковская, Вера Михайловна, Паршинов, Василий Николаевич — за большой личный вклад в увеличение добычи нефти и газа
- Войцеховский, Виталий Николаевич, Возный, Владимир Михайлович, Гончаров, Александр Ефимович, Елагин, Владимир Викторович, Новгородцев, Анатолий Васильевич, Парфёнов, Юрий Петрович, Темнорусов, Николай Васильевич, Филёв, Иван Тихонович, Фишер, Артур Александрович, Фомин, Виктор Кириллович, Шапарский, Владимир Сергеевич — за большой личный вклад в увеличение добычи угля
- Бойчук, Владимир Леонидович, Иванов, Виталий Александрович, Крамарь, Татьяна Степановна, Пьянков, Павел Павлович, Харкин, Николай Иванович, Зюляев, Анатолий Александрович, Колмаков, Александр Иванович, Селюнина, Александра Кузьминична, Соколов, Владимир Дмитриевич, Черевко, Анатолий Анатольевич — за большой личный вклад в интенсификацию металлургического производства
- Долгушев, Владимир Григорьевич, Подорский, Леонид Петрович, Складчиков, Анатолий Сергеевич, Ханнанов, Дамир Хабирович, Шаталин, Владимир Алексеевич, Манукян, Аветик Аветикович, Мишарин, Анатолий Михайлович, Козловская, Ольга Романовна, Савин, Анатолий Алексеевич, Давыдова, Нина Федотовна, Лазоренко, Екатерина Григорьевна, Пастухов, Алексей Гаврилович — за большой личный вклад в улучшение использования лесосырьевых ресурсов
- Кравцов, Вячеслав Алексеевич, Кудрявцев, Александр Григорьевич, Паснак, Мирослав Дмитриевич, Швагурцев, Сергей Васильевич, Аграфенин, Геннадий Михайлович, Евтеева, Екатерина Сергеевна, Смык, Николай Михайлович, Мацокин, Владимир Иванович, Шиманова, Людмила Семёновна, Шайдуров, Валерий Георгиевич, Шахов, Евгений Николаевич — за большой личный вклад в совершенствование техники и технологии производства
- Ерис, Светлана Фёдоровна, Тразанов, Николай Андреевич, Попченко, Николай Фёдорович, Балакирева, Тамара Фёдоровна, Сементьева, Валентина Никифоровна, Баталов, Юрий Антонович, Богатырёва, Генриэтта Дмитриевна, Воробьёв, Валерий Михайлович, Колонтаев, Эдуард Всеволодович, Заварина, Анна Константиновна, Рыжиков, Иван Кузьмич, Удовин, Иван Иванович — за большой личный вклад в повышение технического уровня машин и механизмов
- Горохов, Валентин Лаврентьевич, Каткова, Валентина Ивановна, Оганесян, Юрик Манукович, Полятыкина, Надежда Петровна, Капусткин, Евгений Михайлович, Ларькова, Ольга Евстафьевна, Ляхевич, Галина Степановна, Петренко, Юрий Васильевич, Татаренко, Ольга Петровна, Сомок, Василий Григорьевич, Колосов, Александр Иванович, Сухоруков Алексей Яковлевич — за большой личный вклад в техническое перевооружение производства
- Воронцова, Валентина Романовна, Гребенников, Виктор Яковлевич, Заморенов, Александр Петрович, Кузьмин Анатолий Александрович, Лазерко, Николай Адамович, Осинин, Юрий Петрович, Дюсов, Леонид Леонович, Левин, Александр Александрович, Морозов, Алексей Тимофеевич, Циповяз, Ольга Петровна, Пашковский, Виталий Петрович, Жуков, Николай Петрович — за большой личный вклад в повышение технического уровня автомобилей, тракторов и другой с/х техники
- Петухов, Анатолий Григорьевич, Углев, Владимир Иванович, Кондратьев, Алексей Алексеевич, Борткевич, Владимир Павлович, Долгов, Алексей Николаевич, Лешкова, Инна Григорьевна, Дасько, Надежда Ивановна, Кудрявцев Леонид Викторович, Луговой, Александр Николаевич, Кузнецов, Виктор Алексеевич, Ибрагимов, Явар Азиз оглы, Каралене, Анеле Винцовна — за большой личный вклад в повышение технического уровня средств связи, приборов и бытовой техники
- Бахвалов, Евгений Яковлевич, Исаков, Виктор Михайлович, Завьялов, Александр Васильевич, Иванов Николай Иванович, Русинов, Николай Николаевич, Юренков, Александр Данилович, Крючков, Павел Алексеевич, Синюков, Александр Иванович, Шаптала, Валентин Михайлович, Паранин, Василий Васильевич, Пулин, Олег Васильевич, Слепых, Алексей Егорович — за большой личный вклад в повышение качества ремонта техники и оборудования
- Борисов, Владимир Гаврилович, Габель, Альберт Эдуардович, Демидович, Нина Алексеевна, Иваненко, Михаил Михайлович, Король, Владимир Антонович, Кузенёва, Лидия Васильевна, Кукуев, Виктор Алексеевич, Кучкаров, Нематилло Худайбердиевич, Ланг, Эльвира Христиановна, Пантюхов, Владимир Фёдорович, Сергеева, Тамара Михайловна, Степанян, Сосик Апетнакович — за большой личный вклад в повышение сроков строительства объектов социальной сферы
- Бояринов, Владимир Васильевич, Верещагин, Владимир Васильевич, Ганапиев, Габибулах Магадович, Зиновьев, Василий Тимофеевич, Орлов, Анатолий Константинович, Паулаускас, Казимерас Феликсович, Стасенко, Валерий Васильевич, Рыбаков, Владимир Арсеньевич, Шмидт, Валентин Александрович, Чабан, Надежда Романовна, Шурыгин, Александр Алексеевич, Коваль, Борис Иванович — за большой личный вклад в повышение качества жилищно-гражданского строительства и строительных материалов
- Володичев, Виктор Васильевич, Гапоненко, Михаил Адамович, Мельникова, Раиса Ильинична, Болмосов, Иван Андреевич, Жиров, Леонид Николаевич, Башев, Владимир Иванович, Толмачёв, Александр Емельянович, Ашуров, Кимсанбой, Иванов, Леонид Николаевич, Лемешев, Андрей Иванович, Новиков Николай Иванович, Шапоренко, Виктор Яковлевич — за большой личный вклад в изыскание и использование резервов строительного производства
- Долгих, Тамара Максимовна, Данилевская, Валентина Алексеевна, Лещенко, Николай Иванович, Рязанов, Леонид Иванович, Филатова, Нина Иосифовна, Яремчук, Михаил Борисович, Абрамишвили, Гиви Ясонович, Лаздиньш, Вилис Петрович, Митрофанов, Дмитрий Константинович, Симонавичене, Марийоне Стасевна, Царегородцев, Валерий Яковлевич, Чупров, Владимир Алексеевич — за большой личный вклад в повышение эффективности работы автомобильного и ж/д транспорта
- Подгорный, Александр Матвеевич, Копыльцов, Сергей Владиславович, Шашилкин, Иван Сергеевич, Коршунов, Юрий Алексеевич, Чепов, Николай Игнатьевич, Ижока, Владимир Акимович, Смирнова, Нина Васильевна, Бурдейный, Георгий Николаевич, Сакунов, Владимир Николаевич, Крылов, Виктор Павлович — за большой личный вклад в повышение эффективности работы воздушного и водного транспорта и рыболовных судов
- Молотилов, Геннадий Афанасьевич, Зяблов, Владимир Константинович, Полунин, Александр Алексеевич, Улыбина, Раиса Григорьевна, Шаповалова, Зоя Гавриловна, Загородняя, Надежда Петровна, Колосова, Надежда Егоровна, Цаковская, Валентина Ивановна, Коломиец, Галина Петровна, Стульпинене, Зинаида Антоновна, Подервинская, Лония Антоновна, Эшбаева, Советкан — за большой личный вклад в увеличение производства высококачественных товаров народного потребления
- Голубев, Виктор Иванович, Кудрявцева, Татьяна Владимировна, Реброва, Любовь Андреевна, Бязырова, Валентина Тимофеевна, Иржавцева, Вера Павловна, Баркова, Светлана Петровна, Сукач, Валентина Ивановна, Фатрахманова, Дайма, Корж, София Иосифовна, Микуленене, Эугения Антановна, Богословский, Николай Михайлович, Цыганова, Татьяна Яковлевна — за большой личный вклад в повышение эффективности и качества работы
- Култышева, Ритта Алексеевна, Гаспарян, Гоарик Григорьевна, Курчатова, Галина Васильевна, Гулуашвили, Гурам Алексеевич, Хватова, Татьяна Васильевна, Куксе, Ивете Альбертовна, Максимова, Валентина Сергеевна, Музыченко, Станислав Васильевич, Пачкория, Жужуна Ивановна, Чупыгина, Бронислава Язеповна, Дердей, Галина Александровна, Томасс, Янис Александрович — за большой личный вклад в расширение видов и повышение качества обслуживания населения
- Старцев, Виталий Леонидович, Вустин, Виктор Георгиевич, Громов, Виктор Алексеевич, Радыгина, Евгения Дмитриевна, Вершинин, Иван Сергеевич, Биккулов, Ильдус Аюпович, Дронова, Раиса Владимировна, Кукушкина, Аля Алексеевна, Мамедов, Фиридун Арыз оглы, Филиппов, Александр Филиппович, Псышанице, Василий Власович, Чеснулявичюс, Йонас Йонович — за большой личный вклад в улучшение использования сырья, машин и оборудования
- Маиров, Хасанби Исуфович, Васильева, Ольга Михайловна, Барсуков, Николай Денисович, Топорков, Анатолий Васильевич, Дранцов, Александр Иванович, Пастухов, Александр Егорович, Шаповаленко, Пётр Иванович, Гох, Галина Михайловна, Букато, Николай Петрович, Тогызбаев, Абикен, Акдавлетов, Амангельды Бекешевич, Музыка, Василий Игнатьевич — за большой личный вклад в получение высоких и устойчивых урожаев зерновых и кормовых культур, внедрение интенсивных технологий их возделывания
- Минюк, Ольга Ивановна, Гололобов, Александр Павлович, Хомицкий, Сергей Гордеевич, Ярмолич, Мария Ивановна, Солохненко, Виталий Григорьевич, Баходиров, Абдуллахон, Эшанкулов, Азимкул Маматкулович, Русалиев, Мансур, Цвижба, Юрий Сиварнович, Калтаева, Муслимат Гейбуллах кызы, Рахматов, Балажон, Яров, Гельдимурад — за большой личный вклад в получение высоких устойчивых урожаев с/х культур, внедрение интенсивных технологий их возделывания
- Иргит, Вячеслав Комбуевич, Борцова, Нина Ивановна, Лецкина, Валентина Геннадьевна, Нкудинова, Евгения Петровна, Еремеев, Юрий Васильевич, Бандурко, Наталья Анатольевна, Шабинский, Леонид Захарович, Курневич, Михаил Андреевич, Гасине, Евгения Андреевна, Коодокова, Дамира Оморовна, Рулль, Майя Аугустовна — за увеличение производства высококачественной продукции животноводства на основе эффективного использования достижений науки, передовой практики и прогрессивных форм организации труда
- Трушкова, Екатерина Георгиевна, Талашина, Галина Андреевна, Качесова, Тамара Максимовна, Лунёв, Александр Васильевич, Агеева, Зинаида Григорьевна, Мовчан, Любовь Пименовна, Федотова, Нина Тимофеевна, Гельм, Нина Григорьевна, Саденов, Амангельды, Ибрагимов, Гасан Новрузали оглы, Влас, Иван Георгиевич — за большой личный вклад в увеличение производства и повышение качества животноводческой продукции
- Лобанов, Анатолий Николаевич, Трушин, Владимир Иванович, Шеремет, Пётр Степанович, Резник, Василий Васильевич, Гарч, Фёдор Георгиевич, Икрамов, Миршариф, Стунджене, Янине Ионовна, Голосуй, Антон Язепович, Борисенко, Пётр Антонович, Бойматов, Сатор Каримович, Хачатрян, Ольга Сисаковна, Месиле, Хиллар Феликсович — за большой личный вклад в повышение эффективности агропромышленного производства
1988
- Алексеев, Анатолий Тимофеевич, Вшивцев, Анатолий Владимирович, Карбанов, Николай Антонович, Кашкин, Владимир Петрович, Колесников, Виктор Александрович, Парамзин, Василий Егорович, Петрухин, Сергей Алексеевич, Пилипчук, Василий Андреевич, Садырин, Юрий Иванович, Цапиш, Владимир Петрович, Шевченко, Виктор Иванович, Якимец, Валентин Никифорович — за большой личный вклад в увеличение добычи угля, ускорение роста продуктивности труда и экономию ресурсов
- Шакирзянов, Наиль Магсумзянович, Кузахмедов, Рафаиль Хайрубинович, Чернов, Пётр Георгиевич, Помогайбин, Сергей Григорьевич, Гринив, Богдан Игнатьевич, Лебедев, Павел Абрамович, Гиматудинов, Ринат Файрушевич, Шклярский, Евгений Семёнович, Лазарев, Александр Фёдорович, Завьялова, Валентина Петровна, Киндратенко, Иван Васильевич, Писенко, Вадим Петрович — за большой личный вклад в увеличение добычи нефти и газа
- Агафонов, Борис Алексеевич, Бабенко, Валентина Ивановна, Гиль, Павел Евстафьевич, Доброходский, Николай Николаевич, Петров, Фёдор Анатольевич, Поликарпов, Анатолий Иванович, Ягмур, Александр Дмитриевич, Акилов, Фарит Яныбаевич, Баран, Иван Павлович, Исраелян, Овнан Атанесович, Каргаполов, Владимир Петрович, Красовский, Юрий Николаевич — за активное участие в техническом творчестве, большой личный вклад в увеличение производства и повышение качества металлопродукции
- Дерябин, Николай Анатольевич, Филин, Виктор Николаевич, Меновщиков, Анатолий Иосифович, Курдюков, Виталий Григорьевич, Тищенко, Николай Петрович, Беликова, Прасковья Яковлевна, Колесникович, Виктор Иванович, Лукин, Николай Леонидович, Задорожный, Владимир Андреевич, Чяпонене, Аделе Юргевна, Проньо, Любовь Егоровна, Галиев, Хатип Фатихович — за большой личный вклад в улучшение использования лесных ресурсов
- Дубровин Александр Иванович, Лебедев, Константин Павлович, Макеев, Борис Григорьевич, Пальшин, Геннадий Григорьевич, Пивоваров, Геннадий Павлович, Тищенко, Николай Васильевич, Голубев, Николай Павлович, Пустовит, Виталий Тимофеевич, Филимонов, Юрий Иванович, Губа, Алексей Иванович, Кеслер, Виталий Александрович, Сосин, Александр Николаевич — за большой личный вклад в повышение технического уровня выпускаемых машин и механизмов
- Вирбицкас, Альгирдас-Леонардас Повилович, Гоганов, Владимир Николаевич, Ермолаев, Владимир Васильевич, Ерошкин, Анатолий Алексеевич, Зубович, Эдуард Казимирович, Подстрижень, Александр Фёдорович, Высоцкий, Валентин Михайлович, Кожин, Виктор Иванович, Крашнев, Евгений Фёдорович, Хархан, Галина Анатольевна, Цырульников, Владимир Иванович, Яценко, Николай Петрович — за большой личный вклад в повышение технического уровня выпускаемых автомобилей, тракторов и с/х техники
- Пулина, Мария Георгиевна, Михалец, Лидия Павловна, Бекрих, Владимир Людвигович, Ляшенко, Николай Иванович, Кононов, Виктор Аврамович, Лихошерстов, Александр Дмитриевич, Лоза, Иван Владимирович, Кузнецов, Адольф Васильевич, Копылова, Нина Серафимовна, Дирванс, Пётр Язепович, Аваев, Борис Иванович — за большой личный вклад в повышение технического уровня выпускаемых станков и оборудования
- Дружинин, Анатолий Андреевич, Миловатский, Евгений Васильевич, Шевчук, Василий Ефимович, Вербицкая, Софья Иосифовна, Каунова, Ираида Николаевна, Колбешкин, Алексей Ефимович, Близникас, Альгирдас Людвикович, Лупандин, Сергей Владимирович, Пугачёв, Владимир Иосифович, Лучинский, Виталий Фёдорович, Пужливый, Анатолий Васильевич — за большой личный вклад в повышение технического уровня средств связи и приборов
- Веремеев, Александр Фёдорович, Жаворонков, Юрий Сергеевич, Уткина, Мария Ивановна, Ермолаев, Анатолий Сергеевич, Антонова, Надежда Павловна, Гагарина, Ольга Анатольевна, Коновалов, Геннадий Николаевич, Пехов, Александр Павлович, Чукарева, Раиса Павловна, Пьянков, Егор Николаевич, Сиротин, Владимир Фёдорович, Долматов, Анатолий Иванович — за большой личный вклад улучшение качества машиностроительной продукции
- Булава, Наталья Михайловна, Нюкша, Константин Иванович, Сулакадзе, Сергей Александрович, Яковлев, Анатолий Васильевич, Апатров, Валерий Геннадьевич, Рогов Иван Васильевич, Клейзе, Йонас-Повилас Андревич, Подсевалов, Юрий Николаевич, Ромашов, Александр Георгиевич, Рыбак, Борис Валентинович — за большой личный вклад в совершенствование техники и технологии производства
- Адамчук, Николай Лаврович, Деймунд, Юрий Иванович, Дубовик, Иван Степанович, Елисеев, Николай Георгиевич, Жаринов, Павел Михайлович, Идиатулин, Ильдар Борисович, Камышова, Татьяна Ивановна, Марсакова, Валентина Дмитриевна, Новик, Ольга Григорьевна, Опарин, Николай Иванович, Поддубский, Михаил Наумович, Серова, Елизавета Ивановна — за большой личный вклад в развитие коллективного подряда и внутрипроизводственного хозрасчёта в строительстве
- Алирзаев, Алирза Мустафа оглы, Бекьян, Тамара Алексеевна, Бочкарёв, Владимир Сергеевич, Жалимас, Пятрас Болеславович, Крывуля, Вера Игнатьевна, Молодцов, Иван Алексеевич, Мордвинов, Анатолий Александрович, Орлова, Валентина Григорьевна, Росляков, Владимир Иванович, Фролов, Алексей Кириллович, Ханевич, Александр Алексеевич — за большой личный вклад в решение жилищной проблемы на основе наращивания производственных мощностей домостроения и стеновых материалов
- Захарчук, Иван Денисович, Маас, Вильгельм Фридрихович, Томская, Зинаида Иннокентьевна, Верхоланцев, Пётр Ефимович, Прусова, Александра Ивановна, Малярчук, Андрей Никанорович, Бакановский, Валентин Сергеевич, Боев, Иван Родионович, Лысок, Леонид Михайлович, Макеев, Павел Петрович, Шкипур, Бронислав Станиславович — за большой личный вклад в изыскание и использование резервов экономии сырья, материалов и топливно-энергетических ресурсов
- Гурьянова, Галина Михайловна, Ерденова, Нагима Хатимовна, Игнатенко, Николай Иванович, Лобовкин, Рем Вениаминович, Матвеев, Виктор Алексеевич, Шкаруба, Зинаида Григорьевна, Беляшов, Геннадий Кириллович, Герусов, Александр Александрович, Ливицкий, Виталий Владимирович, Патиенов, Владимир Фёдорович, Терехов Александр Михайлович — за большой личный вклад в повышение эффективности работы автомобильного и ж/д транспорта
- Вакуров, Юрий Николаевич, Дешёвых, Анатолий Михайлович, Хоменко, Николай Максимович, Хамитов, Пётр Васильевич, Калягин, Аркадий Иванович, Строгий, Николай Андреевич, Зданавичюс, Альгирдас-Ионас Миколович, Антонов, Сергей Иванович, Архипов, Николай Сергеевич, Чуб, Анатолий Михайлович, Кондратьева, Людмила Николаевна — за большой личный вклад в повышение эффективности работы воздушного и водного транспорта и рыболовных судов
- Бокарев, Александр Сергеевич, Старовойтов, Александр Александрович, Загрин, Александр Михайлович, Кананыхин, Михаил Константинович, Манеркина, Светлана Николаевна, Нехорош, Иван Михайлович, Иванов, Виктор Игнатьевич, Коврыга, Владимир Кириллович, Лопатин, Филипп Макарович, Сяськин, Александр Родионович,[2] Тихонов, Валерий Иванович, Шишебаров, Александр Васильевич — за высокую эффективность и качество работы при ремонте техники и оборудования
- Воробьёва, Надежда Викторовна, Догадов, Николай Дмитриевич, Кулькова, Вера Евгеньевна, Яичкова, Татьяна Михайловна, Митина, Зинаида Ивановна, Пуговкин, Герман Степанович, Сажинова, Тамара Петровна, Парчевская, Елена Михайловна, Гулидова, Тамара Савельевна, Ахмедова, Кимсанхон, Зариня, Херта Вильевна, Алумаре, Элийна Альбертовна — за большой личный вклад в увеличение выпуска и коренное улучшение качества товаров народного потребления
- Иванова, Елена Кириковна, Карене, Паулина Криступовна, Киселёв Александр Александрович, Курилова, Зоя Васильевна, Чесалкина, Вера Петровна, Даньковская, Геновайте Ионовна, Маковий, Василий Васильевич, Шерматов, Базарбай, Абдуллин, Фанил Исмагилович, Осмонов, Эрнис Мухиддинович, Мурзина, Татьяна Никандровна — за большой личный вклад в расширение услуг и повышение качества обслуживания населения
- Свирко, Владимир Маркович, Черникова, Анна Алексеевна, Коч, Ефимия Прокопьевна, Гришко, Анна Николаевна, Дёмина, Анна Степановна, Королёв, Юрий Григорьевич, Потапова, Евгения Николаевна, Федецова, Мария Леонидовна, Бабичене, Янина Казимировна, Самородова, Нелли Сергеевна, Белагина, Валентина Васильевна — за большой личный вклад в разработку и внедрение передовых методов организации труда и производства
- Пальченок, Алексей Александровна, Крот, Екатерина Васильевна, Грачёв, Александр Константинович, Данчевский, Игорь Иванович, Табачков, Алексей Романович, Гришин, Михаил Никитович, Курцова, Антонина Ивановна, Тригуб, Андрей Акимович, Корнев, Александр Степанович, Бучма, Фёдор Кириллович, Казарян, Сурен Липаритович — за большой личный вклад в изыскание и использование внутренних резервов производства
- Печенин, Николай Александрович, Андросов, Василий Константинович, Миннегулов, Миннеосрар Гаянович, Волков, Иван Ильич, Кулябин, Венедикт Степанович, Фомин, Аркадий Григорьевич, Коринецкий, Пётр Владимирович, Кагарлыкский, Степан Федотович, Черных, Григорий Васильевич, Миронюк, Иван Григорьевич, Абильпеисов, Турлубек Абильпеисович — за получение высоких и устойчивых урожаев зерновых и кормовых культур, внедрение интенсивных технологий их возделывания
- Арзамаскин, Николай Григорьевич, Кожухов, Владимир Иванович, Кожухов, Леонид Иванович, Пулатов, Николай Петрович, Новицка, Мария Ивановна, Забуга, Зиновий Михайлович, Шумский, Арсений Александрович, Кудратов, Тошпулот, Ходжамуратов, Ташбай, Соколов, Владимир Тихонович, Салманов, Самид Исабала оглы, Нуруллаева, Шафига Ибад кызы — за большой личный вклад в увеличение производства и переработки продукции растениеводства на основе широкого применения прогрессивных форм организации труда
- Сундуев, Даши-Нима Буодиевич, Корнеева, Таисия Васильевна, Филиппов, Михаил Петрович, Нагорная, Нина Григорьевна, Ионова, Валентина Михайловна, Мулярчук, Ольга Алексеевна, Лазорская, Вера Николаевна, Черногалова, Валентина Михайловна, Кусаинов, Жума, Циклаури, Нина Владимировна, Римкувене, Дануте Казимеровна, Клычдурдыев, Тойдурды — за большой личный вклад в увеличение производства и повышение качества животноводческой продукции
- Дмитриева, Нина Васильевна, Федотова, Агрофена Владимировна, Ларченкова, Александра Дорофеевна, Медведева, Татьяна Павловна, Романова, Людмила Константиновна, Шевчук, Валентина Степановна, Самосюк, Валентина Яковлевна, Яроцкая, Лариса Васильевна, Попе, Фёдор Емельянович, Мугаревич, Марис Андреевич, Тильк, Найме-Йоханне Мтихкелевич — за большой личный вклад в повышение продуктивности коров, снижение себестоимости молока на основе эффективного использования науки и передовой практики
- Артемьева, Людмила Павловна, Чуйко, Николай Кузьмич, Крайнова, Любовь Николаевна, Менщикова, Павла Маркеловна, Самойлин, Николай Павлович, Житникова, Раиса Васильевна, Прокопчук, Надежда Петровна, Деревориз, Евгений Степанович, Хатамов, Халдар, Марченко, Анастасия Алексеевна, Правдзинскас, Чесловас Пятрович, Мелехов, Иван Дмитриевич — за большой личный вклад в повышение эффективности агропромышленного производства и качества работы
1989
- Быков, Леонид Михайлович, Винокуров, Владимир Александрович, Власюк, Иван Андриянович, Кульбашенко, Валерий Михайлович, Мешков, Николай Иванович, Мурыгин, Владимир Михайлович, Овсянников, Вячеслав Васильевич, Свистунов, Юрий Михайлович, Сидельников, Виктор Васильевич, Скоринчук, Сергей Иванович, Эрмиталий, Иван Андреевич — за большой личный вклад в наращивание и эффективное использование производственных мощностей по добыче угля
- Незямзинов, Владимир Шакирович, Бочкарёв, Евгений Кузьмич, Габдуллин, Фагим Диниахметович, Аслаев, Нуриман Саетгареевич, Ерёмин, Александр Павлович, Самойлов, Виктор Александрович, Михалёв, Анатолий Михайлович, Середин, Владимир Яковлевич, Павлова, Полина Григорьевна, Гуменюк, Виктор Михайлович, Чертолин, Леонид Константинович — за большой личный вклад в наращивание и проективное использование производственных мощностей по добыче нефти и газа
- Жигайло, Валерий Григорьевич, Жуков Георгий Иванович, Зеитова, Адолат Саидовна, Кирса, Николай Захарович, Летов, Александр Владимирович, Рассадников, Владислав Кириллович, Шуман, Евгений Петрович, Дворник, Владимир Васильевич, Казаков, Сергей Иванович, Моисеев, Дмитрий Александрович, Недопольский, Геннадий Яковлевич, Петкевич, Степан Петрович — за большой личный вклад в увеличение выпуска высококачественной металлопродукции
- Бажин, Пётр Михайлович, Потапов, Владимир Артемьевич, Нестеренко, Александр Петрович, Султанов, Габит Гафурович, Тимофеев, Валентин Фёдорович, Григорьев Василий Николаевич, Мрочко, Михаил Иосипович, Попова, Галина Васильевна, Потраваева, Надежда Петровна, Питякова, Анна Францевна, Жулябин, Алексей Дмитриевич, Касперович, Константин Викторович — за большой личный вклад в эффективное использование лесных ресурсов
- Ермолаев, Сергей Михайлович, Розинина, Надежда Сергеевна, Широков, Владимир Сергеевич, Карпов, Геннадий Николаевич, Пашкевич, Збигнев Владиславович, Черенцов, Михаил Тихонович, Бикметов, Ринат Баязитович, Ерофеев, Александр Михайлович, Филоненко, Иван Степанович, Никитин, Владимир Иванович, Ноздрачёв, Александр Захарович — за большой личный вклад в улучшение качества и повышение технического уровня машин и механизмов
- Кравец, Василий Фёдорович, Кохановская Нина Станиславовна, Панфёрова, Зоя Кузьминична, Петров, Фёдор Иванович, Проценко, Владимир Павлович, Хомутов, Дмитрий Афанасьевич, Широкий, Пётр Иванович, Аникин, Александр Анатольевич, Бакаев, Александр Фёдорович, Пушкова, Зинаида Александровна, Сигунов, Владимир Яковлевич, Гольцев, Вячеслав Васильевич — за большой личный вклад в повышение качества и технического уровня продукций машиностроительного производства
- Антипов, Виталий Иванович, Волков, Вячеслав Иванович, Грубяк, Игорь Игнатьевич, Зимонин, Павел Фёдорович, Илькевич, Юозас Леонович, Костычев, Юрий Алексеевич, Кошель, Александр Викторович, Куделин, Вячеслав Александрович, Русак, Анатолий Сергеевич, Степаненко, Юрий Иванович, Филатов, Николай Егорович, Черенков, Евгений Иванович — за большой личный вклад в улучшение качества и повышение технического уровня автомобильной и с/х техники
- Суханова, Зинаида Ильинична, Петров, Виктор Иванович, Панин, Николай Александрович, Асеев, Анатолий Иванович, Корсаков, Сергей Григорьевич, Павлова, Валентина Григорьевна, Пуганцов, Александр Павлович, Маркин, Пётр Петрович, Герасимов, Василий Филиппович, Никитин, Анатолий Фёдорович, Пегачков, Анатолий Васильевич, Козловская, Тамара Алексеевна — за большой личный вклад в повышение качества и технического уровня станков и приборов
- Горюнов, Александр Михайлович, Лыков, Анатолий Алексеевич, Шерстобитов, Пётр Егорович, Антоненко, Леонид Иванович, Опанасенко, Вера Гервасьевна, Тимофеев, Геннадий Петрович, Поваляев, Юрий Иванович, Попов, Валерий Евгеньевич, Карпова, Галина Петровна, Барицкий, Михаил Емельянович, Золотов, Анатолий Георгиевич, Трусов, Дмитрий Степанович — за большой личный вклад в улучшение качества и повышение технического уровня радиоаппаратуры и бытовой техники
- Белан, Анатолий Александрович, Ванюшенко, Виктор Валентинович, Лобов, Юрий Михайлович, Устименко, Пётр Тихонович, Эгоф, Виктор Давыдович, Долгих, Тамара Георгиевна, Ковалёв, Николай Андреевич, Прохоренко, Валерий Аурелович, Пурсаков, Виктор Дмитриевич, Архипенко, Пётр Герасимович, Селиванов, Валерий Алексеевич, Толстобров, Геннадий Георгиевич — за большой личный вклад в освоение новой техники и совершенствование технологии производства
- Топорков, Николай Леонтьевич, Букрин, Вячеслав Александрович, Кирюшин, Пётр Иванович, Козуль, Любовь Ивановна, Токачёва, Лидия Алексеевна, Беспрозванных, Станислав Дмитриевич, Шеина, Валентина Васильевна, Захаров, Николай Иванович, Казанцев, Михаил Петрович, Моисеев, Николай Андреевич, Алексеева, Любовь Семёновна, Лейбгам, Маргарита Ильинична — за большой личный вклад в улучшение использования оборудования, сырьевых и топливно-энергетических ресурсов
- Балашов, Пётр Филиппович, Беседин, Николай Григорьевич, Грушевой, Анатолий Карпович, Ершов, Валерий Павлович, Жданов, Николай Борисович, Кашин, Владимир Сергеевич, Комраков, Фёдор Фёдорович, Колисниченко, Михаил Александрович, Манченко, Анна Ивановна, Миляев, Анатолий Иванович, Мисюн, Иван Иванович, Федоренков, Николай Васильевич — за большой личный вклад в повышение эффективности строительного производства на основе прогрессивных форм хозяйствования
- Аширов, Курбаняз, Дмитриев Анатолий Васильевич, Иванов Виктор Александрович, Калашников, Виктор Павлович, Конон, Бронислав Иванович, Морозов, Юрий Владимирович, Пашук, Александр Иванович, Мовчан, Василий Дмитриевич, Равлюк, Владимир Антонович, Чубарь, Леонид Петрович, Шестаков, Юрий Павлович, Янкунас, Иозас-Сигитас Александро — за большой личный вклад в повышение качества строительно-монтажных работ и продукции
- Ищук, Александр Михайлович, Козарь, Зинаида Филипповна, Полунин, Виталий Петрович, Зюзин, Александр Николаевич, Волков, Виктор Васильевич, Соболевский, Иосиф Викентьевич, Оверков, Василий Андреевич, Ерин, Николай Александрович, Пищулин, Виктор Аверьянович, Мухидинов, Мирзо Асоевич, Тулебаев, Болекбай, Кукса, Александр Иванович — за большой личный вклад в сокращение нормативных сроков строительства объектов транспортного и с/х назначения
- Вагин, Владимир Александрович, Заремба, Стефания Григорьевна, Миргородский, Александр Андреевич, Рогов, Анатолий Иванович, Тарасов, Михаил Евстафьевич, Тихонова, Антонина Николаевна, Беляев, Сергей Петрович, Буров, Александр Алексеевич, Галкин, Александр Павлович, Кооль, Александр Богданович, Соосалу, Энно Отуевич, Филатов, Валентин Васильевич — за большой личный вклад в повышение эффективности работы автомобильного и ж/д транспорта,средств связи и дорожной техники
- Кравченко, Евгений Дмитриевич, Медведев, Август Васильевич, Голохвастов, Василий Александрович, Русанов, Юрий Владимирович, Супряга, Тимофей, Антонович, Рыженков Александр Николаевич, Акишин, Александр Васчильевич, Езовитов, Владимир Ефимович, Кикоть, Василий Петрович, Крошко, Владимир Владимирович, Симон, Альберт Александрович — за большой личный вклад в изыскание и использование внутренних резервов повышения эффективности работы
- Берденников, Александр Борисович, Дерий, Николай Григорьевич, Ермолаев, Виктор Александрович, Иванов, Борис Алексеевич, Фридман, Марат Шлемович, Павлюк, Анатолий Владимирович, Побережный, Пётр Михайлович, Родионова, Лидия Ивановна, Раупялис, Кястутис Антанович, Сергиенко, Виктор Иванович, Толстошеев, Александр Александрович, Яворский, Владимир Андреевич — за высокую эффективность и качество работы при ремонте техники и оборудования
- Болтова, Ирина Петровна, Сарбаева, Татьяна Николаевна, Полунина, Валентина Владимировна, Панова, Ольга Ивановна, Лебедева, Любовь Аркадьевна, Борисов, Анатолий Иванович, Самофалова, Нина Егоровна, Филанович, Валентина Ивановна, Карсакпаева, Жибек Султановна, Микштене, Ванда Ионовна, Багдасарян, Рафик Григорьевич, Халилов, Джамиль Гучаргин оглы — за большой личный вклад в улучшение качества товаров народного потребления
- Егорова, Антонина Александровна, Цвет, Владимир Дмитриевич, Боландэу, София Ивановна, Бохан, Иван Фёдорович, Шиц, Микелис Микелевич, Козлов, Валерий Михайлович, Хорева, Екатерина Ивановна, Дерканосов, Геннадий Борисович, Ниавадзе, Шота Шалвович, Исматов, Хикмат Назирович, Зимблене, Лаймуте Стяпоновна, Горохов, Александр Владимирович — за большой личный вклад в расширение видов услуг и повышение качества обслуживания населения
- Уваров, Валентин Владимирович, Кордык, Зинаида Фёдоровна, Бондаренко, Любовь Павловна, Гошко, Лидия Ивановна, Битибаева, Канипа Омаргалиевна, Гайжаускас, Бенедиктас Винцович, Нурку, Энну Рихардович, Тариелашвили, Нора Сикоевна, Данилова, Любовь Ивановна, Зитаре, Анита Ивановна, Лескин, Анатолий Степанович, Якуничкина, Дина Ивановна — за большой личный вклад в разработку и внедрение передовых методов работы
- Захаров, Юрий Степанович, Мурзин, Валерий Михайлович, Торопков, Борис Васильевич, Седова, Клавдия Петровна, Завьялов, Павел Сергеевич, Безкоровайный, Иван Михайлович, Марчук, Дмитрий Николаевич, Плугатарь, Алексей Игнатьевич, Акбаров, Азат, Турсунов, Мамуржон, Гаджиев, Якуб Касум оглы, Розметов, Аманбай — за получение высоких и устойчивых урожаев с/х культур на сонове широкого внедрения прогрессивных форм организации труда
- Очканов, Санджи Бадеевич, Муцагов, Гилан Кадырович, Уварова, Александра Андреевна, Мурашова, Тамара Александровна, Залевских, Нина Григорьевна, Андрианова, Лидия Петровна, Микуляк, Мария Васильевна, Грысык, Мария Ивановна, Тангбаев, Каскирбай Игиликович, Баракатов, Тулеутай, Содис, Антанас Антанович, Мукумов, Мирзо — за большой личный вклад в повышение продуктивности животноводства и снижение себестоимости продукции
- Леонова, Софья Александровна, Высоких, Антонина Николаевна, Новокрещенных, Зоя Ивановна, Коровяцкий, Владимир Васильевич, Строкач, Евдокия Степановна, Мирончук, Галина Фёдоровна, Бабий, Анна Михайловна, Коробач, Нина Георгиевна, Нефёдова, Анна Ивановна, Логинова, Антонина Петровна, Бирюкова, Валентина Степановна, Мейдле, Лайне Юхановна — за большой личный вклад в повышение продуктивности коров, улучшение качества молока на основе эффективного использования достижений науки и передовой практики
- Гиоев, Владимир Петрович, Жабин, Евгений Андрианович, Галактионов, Владимир Александрович, Ляшенко, Михаил Афанасьевич, Извеков, Николай Семёнович, Поддуев, Николай Никифорович, Титаренко, Владимир Данилович, Иванец, Юрий Фёдорович, Ким, Мария Даниловна, Алгаев, Ризван Зубахир оглы, Яткявичене, Гелена Вацлавовна, Беспалова, Мария Григорьевна — за большой личный вклад в улучшение использования техники, машини оборудования
- Роббек, Василий Николаевич, Иванишина, Светлана Михайловна, Грибкова, Валентина Васильевна, Пугачёва, Лидия Ивановна, Демос, Мария Максимовна, Сэротэтто, Сергей Савокович, Шишина, Римма Ивановна, Свириденко, Николай Леонтьевич, Череповский, Фёдор Иванович, Аширбеков, Абу, Бахтуридзе, Лейла Захаровна, Киракосян, Грачик Арутюнович — за большой личный вклад в повышение эффективности агропромышленного производства и улучшение качества работы
1990
- Работники предприятий топливно-энергетического комплекса:
Беседин, Борис Гаврилович, Быков, Владимир Николаевич, Жиров, Василий Дмитриевич, Забудько, Владимир Сергеевич, Карташов, Михаил Евдокимович, Лукьяненко, Анатолий Маркович, Переновский, Игорь Ярославович, Путков, Рудольф Фёдорович, Рябченко, Анатолий Игнатьевич, Шеин, Геннадий Андреевич - Работники геологоразведки, предприятий по добыче и переработке минерального сырья:
Ананьев, Сергей Алексеевич, Барсуков, Виктор Яковлевич, Дорожкин, Виктор Андриянович, Дьяченко, Алексей Кузьмич, Землякова, Надежда Ивановна, Карагодин, Фёдор Александрович, Миннигулов, Виль Бахтиярович, Панов, Геннадий Яковлевич, Победаш, Иван Григорьевич, Соловьёв, Владимир Сергеевич - Работники металлургической промышленности, строительства предприятий металлургии и производства огнеупоров:
Бевз, Иван Игнатьевич, Бородин, Юрий Петрович, Газизов, Наил Маннафович, Курбанов, Абдухалик Холович, Повоикин, Николай Николаевич, Устюгов, Владимир Николаевич, Фёдоров, Владимир Николаевич, - Работники машиностроительных предприятий:
Асессоров, Владимир Михайлович, Быковский, Валентин Иосифович, Гуськов, Владимир Дмитриевич, Козырев, Евгений Петрович, Кузьмин, Борис Николаевич, Ладыгин, Владимир Максимович, Мороз, Владимир Александрович, Олейник, Виктор Михайлович, Салтыков, Виктор Григорьевич, Таборов, Юрий Фёдорович - Работники транспортного строительства и предприятий по производству транспортной и с/х техники:
Бесов, Анатолий Васильевич, Выхованец, Дмитрий Павлович, Зыков, Виктор Александрович, Иванов Николай Иванович, Колосов, Алексей Фёдорович, Костюков, Владимир Ильич, Кошкин, Иван Павлович, Мельников, Сергей Агафонович, Семашко, Николай Борисович, Хабаров, Александр Михайлович - Работники механообрабатывающих и механосборочных цехов машиностроительных предприятий:
Бочкарёв, Владимир Георгиевич, Быстрова, Людмила Ивановна, Демидов, Николай Семёнович, Забара, Тамара Яковлевна, Кацапов, Анатолий Матвеевич, Мурин, Геннадий Аркадьевич, Наумкин, Виктор Александрович, Раковский, Георгий Иосифович, Субботин, Анатолий Павлович, Цветухин, Александр Петрович - Работники предприятий по производству, ремонту и обслуживанию радиоэлектронной аппаратуры и электротехнического комплекса:
Андрущенко, Николай Михайлович, Баранов, Вячеслав Петрович, Викторов, Сергей Владимирович, Зайцев, Зиновий Николаевич, Карпович, Валерий Иосифович, Корженевский, Владимир Иосифович, Лобарева, Анастасия Ивановна, Скупенко, Александр Васильевич, Удалов, Павел Константинович, Шарин, Алексей Дмитриевич - Работники лесного хозяйства, предприятий лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности и водохозяйственного строительства:
Виролайнен, Василий Михайлович, Кухарец, Николай Петрович, Пантелеев, Александр Яковлевич, Поволоцкий, Владимир Петрович, Пожарский, Николай Павлович, Судаков, Михаил Семёнович, Шамрова, Татьяна Григорьевна, Юмашев, Эдуард Антонович - Работники лёгкой промышленности, предприятий по производству оборудования и материалов для лёгкой промышленности:
Басов, Владимир Николаевич, Бастаубаева, Кульпара Даукараевна, Горячко, Илларий Дмитриевич, Зайнутдинов, Гайбулло, Ивенина, Любовь Александровна, Моисеева, Лидия Михайловна, Саламов, Рашид Алишир оглы, Сатыбалдиева, Гульнар, Сахарова, Анна Георгиевна, Селицкий, Евгений Петрович - Работники полеводческих бригад:
Алабергенов, Кадир, Ашырова, Гызылгуя, Бреус, Валентин Яковлевич, Дзадзамия, Теймураз Варабебулович, Искаков, Тынысбек, Кожокарь, Иван Никифорович, Козелецкий, Николай Николаевич, Русин, Лев Алексеевич, Сачук, Николай Фёдорович, Титаренко, Иван Николаевич - Работники животноводческих бригад:
Акулис, Ядвига Эдвардовна, Никитина, Мария Яновна, Пилага, Валентина Ивановна, Скловская, Мария Андреевна, Ермаков, Дмитрий Алексеевич, Жанбосынов, Тыныштык, Кайкыев, Айталы, Лихач, Стефания Алексеевна, Миколюк, Анна Ивановна, Чикуновав, Татьяна Михайловна - Работники предприятий агропромышленного производства, сельского строительства и рыбного хозяйства:
Бондаренко, Иван Алексеевич, Ерёменкова, Валентина Ивановна, Иващенко, Александр Павлович, Карлыханов, Утеш, Максименко, Олег Михайлович, Миркасимов, Бурижон Марипович, Немилостев, Николай Прокопьевич, Паньков, Владимир Михайлович, Урбан, Владимир Иосифович - Работники транспорта:
Александров, Владимир Викторович, Кондрашов, Владимир Алексеевич, Николаев Анатолий Васильевич, Пинчук, Анатолий Николаевич, Рудковский, Иван Степанович, Софонов, Александр Константинович, Уткин, Геннадий Васильевич, Филиппова, Лидия Ивановна, Царьков, Вячеслав Германович - Работники строительных предприятий и организаций:
Горшков, Юрий Михайлович, Жуков, Анатолий Николаевич, Клюшников, Иван Дмитриевич, Орловский, Дмитрий Михайлович,Соколов, Владимир Алексеевич, Соколова, Нина Михайловна, Суворов, Николай Семёнович, Фасхутдинов, Закир Шакирович - Работники просвещения, здраоохранения, коммунального хозяйства, медицинской, полиграфической и алмазообрабатывающей промышленности:
Вастиков, Валерий Алексеевич, Герасимкин, Михаил Семёнович, Ковалёв, Алексей Михайлович, Надешкин, Владимир Фёдорович, Спиридонов, Алексей Иванович, Хазанкин, Роман Григорьевич, Эсенов, Бегенчмурад
1991
- Работники предприятий топливно-энергетического комплекса: Бакулин, Сергей Иванович, механик участка технологического комплекса разреза «Восточный» производственного объединения «Экибастузуголь», Богданов, Николай Васильевич, бригадир проходчиков Ленинского шахтостроительного управления N 2 треста «Кузбассшахтострой», Волосатов, Александр Семёнович, бригадир комплексной электромонтажной бригады Орловской механизированной колонны объединения «Центрсельэлектросетьстрой», Демянков, Василий Андреевич, бригадир проходчиков шахты «Западная-Капитальная» производственного объединения «Ростовуголь», Кикиев, Рафик Мирзаевич, Репин Михаил Михайлович, подземные машинисты буровой установки Приаргунского горно-химического комбината, Ковальчик Виктор Станиславович, бригадир горнорабочих очистного забоя шахты имени 60-летия СССР производственного объединения «Свердловантрацит», Кулаковский Валентин Константинович, бригадир проходчиков Таджикского специализированного управления объединения «Союзгидроспецстрой», Максименко Петр Иванович, токарь механического цеха Горловского машиностроительного завода имени С. М. Кирова, Царапкин Владимир Васильевич, начальник добычного участка шахты имени В. В. Вахрушева производственного объединения «Киселевскуголь».
- Работники предприятий по добыче и переработке минерального сырья: Габбасов Харис Алимович, буровой мастер Бугурусланского управления буровых работ производственного объединения «Оренбургнефть», Козубовской Анатолий Петрович, бурильщик эксплуатационного и разведочного бурения скважин на нефть и газ треста «Укрбургаз», Михайленко Александр Григорьевич, слесарь по ремонту технологических установок Тюменского производственного объединения по транспортировке и поставке газа, Пелипась Михаил Яковлевич, бригадир комплексной бригады СУ-14 производственного объединения «Сибнефтькомплектмонтаж», Саушкин Владимир Николаевич, мастер по добыче нефти и газа производственного объединения «Татнефть» имени В. Д. Шашина, Сокол Федор Васильевич, аппаратчик перегонки цеха капролактама гродненского производственного объединения «Азот» имени С. О. Притыцкого, Тарыгина Татьяна Александровна, аппаратчица ярославского производственного объединения «Лакокраска», Чекашкин Владимир Иванович, мастер по добыче нефти и газа нефтегазодобывающего управления «Федоровскнефть» производственного объединения «Сургутнефтегаз», Шишкин Юрий Алексеевич, сборщик покрышек Ярославского шинного завода.
- Работники геологоразведки, металлургической промышленности, строительства предприятий металлургии: Антонова Людмила Андреевна, волочильщица проволоки Волгоградского сталепроволочноканатного завода имени 50-летия СССР, Березенко Леонид Евгеньевич, аппаратчик по выращиванию монокристаллов и лент Запорожского титано-магниевого комбината имени 60-летия Великой Октябрьской социалистической революции, Гопп Артур Яковлевич, буровой мастер Мамско-Чуйской комплексной геологоразведочной экспедиции объединения «Иркутскгеология», Гришин Сергей Павлович, мастер Кузнецкого металлургического комбината имени В. И. Ленина, Долгов Александр Николаевич, бригадир монтажников технологического оборудования и связанных с ним конструкций Первого липецкого монтажного управления объединения «Металлургмонтаж», Ильясов Есенгельды, каменщику комплексной бригады треста «Миргалимсайсвинецстрой», Лестев Валентин Васильевич, буровой мастер Переволоцкой нефтегазоразведочной экспедиции объединения «Оренбурггеология», Ситников Геннадий Михайлович, мастеру Алмалыкского горно-металлургического комбината имени В. И. Ленина, Тараскин Андрей Васильевич, сталевар электропечи Челябинского металлургического комбината.
- Работники машиностроительных предприятий: Вишневский Виктор Григорьевич, слесарь механосборочных работ завода «Ударник» научно-производственного объединения «Дормаш», Ефимов Георгий Михайлович, токарь-расточник производственного объединения «Уралмаш», Журавлев Николай Алексеевич, слесарь-инструментальщик производственного объединения «Уральский завод транспортного машиностроения», Игонькин Владимир Трофимович, бригадир электросварщиков Подольского машиностроительного завода имени Орджоникидзе, Кабанов Евгений Иванович, фрезеровщик завода экспериментальных машин научно-производственного объединения «ВНИИнефтемаш», Мартышин Вячеслав Васильевич, слесарь-сборщик пензенского производственного объединения «Завод имени Фрунзе», Охунов Исмаил, бригадир комплексной бригады Наманганского машиностроительного завода имени XX съезда КПСС, Паравин Валерий Александрович, слесарь-инструментальщик куйбышевского производственного объединения «Завод имени Масленникова», Тимашков Валентин Степанович, фрезеровщик производственного объединения «Эскалатор», Якунин Михаил Николаевич, прессовщик изделий из оптического стекла и кристаллов Лыткаринского завода оптического стекла производственного объединения «Рубин».
- Работники предприятий по производству транспортной и сельскохозяйственной техники: Вакулин Владимир Николаевич, наладчик холодноштамповочного оборудования производственного объединения «Ростсельмаш» имени Ю. В. Андропова, Зенько Василий Иванович, слесарь механосборочных работ Смоленского авиационного завода, Колесов Владимир Михайлович, токарь Ульяновского автомобильного завода имени В. И. Ленина (производственное объединение «АвтоУАЗ»), Кондратьев Николай Васильевич, правильщик вручную Московского автомобильного завода имени И. А. Лихачева (производственное объединение «ЗИЛ»), Новоселов Виктор Константинович, токарь Московского завода автотракторного электрооборудования, Пахомов Вячеслав Николаевич, начальник бюро механизации и автоматизации технологических процессов авиаремонтного завода, Рябых Виктор Митрофанович, слесарь-ремонтник авторемонтного завода, Сапсай Юрий Григорьевич, наладчик контрольно-измерительных приборов и автоматики Волжского объединения по производству легковых автомобилей, Сизов Анатолий Петрович, слесарь-сборщик летательных аппаратов Авиационного научно-технического комплекса имени А. Н. Туполева, Шевченко Алексей Михайлович, слесарь-инструментальщик ростовского производственного объединения «Красный Аксай».
- Работники водного транспорта, механообрабатывающих и механосборочных цехов машиностроительных предприятий: Благочинов Геннадий Николаевич, бригадир электромонтажников судовых северного производственного объединения «Арктика», Каплиев Анатолий Сергеевич, бригадир комплексной бригады слесарей ростовского производственного объединения «Горизонт», Колмык Василий Илларионович, бригадир слесарей по ремонту машин механического завода, Котов Сергей Константинович, судокорпусник-ремонтник судоремонтного завода, Леонтьев Николай Григорьевич, старший механик теплохода «Евгений Онуфриев» Северного морского пароходства, Никифоров Владимир Давидович, командир-механик земснаряда «Прага-5» Камского речного пароходства, Паршиков Юрий Алексеевич, мастер механического участка экспериментального завода, Ройтбург Юрий Владимирович, старший механик теплохода «Победа» Новороссийского морского пароходства.
- Работники предприятий по производству, ремонту и обслуживанию радиоэлектронной аппаратуры и электротехнического оборудования: Григорькин Павел Дмитриевич, слесарь-ремонтник саранского производственного объединения «Лисма», Гузенко Анатолий Алексеевич, слесарь-инструментальщик производственного объединения «Харьковский Завод электроаппаратуры», Дмитриев Геннадий Викторович, регулировщик радиоэлектронной аппаратуры и приборов минского производственного объединения «Горизонт», Изотов Альберт Дмитриевич, слесарь-ремонтник московского производственного объединения «Рубин», Перетягин Александр Егорович, слесарь-ремонтник завода «Магнетон», Рейнке Владимир Александрович, инженер АТС-3 Джетыгаринского районного узла связи Кустанайского областного предприятия связи, Рябцев Николай Борисович, слесарь-инструментальщик бердского производственного объединения «Вега», Серый Георгий Кириллович, слесарь-инструментальщик нальчикского завода «Севкавэлектроприбор», Тежар Николай Петрович, бригадир электросварщиков Ленинградского машиностроительного объединения имени Карла Маркса, Хорошун Александр Владимирович, слесарь-инструментальщик по изготовлению штампов и пресс-форм завода «Ритм» научно-производственного объединения «Механика».
- Работники лесного хозяйства, предприятий лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности, коммунально-бытового хозяйства: Асафов Владимир Михайлович, водитель автомобиля Вязниковского леспромхоза Владимирского лесохозяйственного территориального производственного объединения, Володин Николай Прокофьевич, машинист бумагоделательной машины Советского целлюлозно-бумажного завода, Дмитриев Евгений Васильевич, слесарь-ремонтник Сясьского целлюлозно-бумажного комбината, Иванов Алексей Григорьевич, машинист валочно-пакетирующей машины Зебляковского комплексного леспромхоза Костромалеспрома, Молостов Виктор Васильевич, бригадир слесарей по эксплуатации и ремонту газового оборудования Харьковского управления по эксплуатации газового хозяйства, Пыркова Любовь Захаровна, лесничий Кузнецкого лесокомбината Пензенского лесохозяйственного территориального производственного объединения, Рахымбаев Дильдахан Бижанович, электрогазосварщик управления водопровода и канализации Джамбулского областного отдела коммунального хозяйства, Ростунов Евгений Васильевич, водитель автомобиля Дальнеконстантиновского леспромхоза Нижегородлеса, Сайфутдинов Фарит Фасахутдинович, столяр Казанского мебельного комбината.
- Работники легкой промышленности, художественных промыслов и местной промышленности: Абылгазиева Элмира Батырбековна, портная арендного предприятия фирмы «Киргизия», Бурчак Ольга Владимировна, прядильщица Криворожской шерстопрядильной фабрики имени Комсомола Украины, Вирронен Светлана Юрьевна, прядильщица льнопрядильной фабрики имени Карла Маркса Владимирского государственного концерна по производству льняной продукции «Владимирлен», Ершова, Алевтина Васильевна, ткачиха Чебоксарского хлопчатобумажного комбината имени 60-летия Союза ССР, Лапшин Евгений Петрович, художник декоративной росписи по металлу Жостовской фабрики декоративной росписи, Мацкевич Лилия Владимировна, раскройщица материалов Лидской обувной фабрики имени 60-летия Великого Октября, Пучкова Валентина Ивановна, затяжчик обуви московского промышленно-торгового обувного объединения «Заря», Федосеева Валентина Васильевна, ткачиха Улан-Удэнского тонкосуконного комбината имени Ленинского комсомола, Шибаева Надежда Ефимовна, изготовитель художественных изделий из керамики Псковского экспериментального завода художественных изделий.
- Работники полеводческих и других бригад агропромышленного производства: Джафаров Байрам Ибрагим-оглы, заведующий овцеводческой фермой колхоза имени А. Агабейли Сальянского района Азербайджанской Республики, Дромашко Василий Николаевич, тракторист-машинист совхоза «Первомайский» Первомайского района Николаевской области, Лебедев Анатолий Алексеевич, бригадир садоводческой бригады колхоза имени В. И. Ленина Васильковского района Днепропетровской области, Оводков Геннадий Владимирович, тракторист-машинист звена по выращиванию сахарной свеклы колхоза имени В. И. Чапаева Добринского района Липецкой области, Павелко Алексей Карпович, механизатор колхоза «Коммунар» Пологовского района Запорожской области, Падалка Раиса Андреевна, оператор по откорму свиней колхоза «Победа» Покровского района Днепропетровской области, Саидов Фатхулло, руководитель арендной бригады виноградарства садвинсовхоза «Себистон» Дангаринского района Кулябской области, Сидаченко Виктор Антонович, бригадир тракторной бригады колхоза имени Орджоникидзе Шишацкого района Полтавской области, Хожиев Ариб, бригадир хлопководческой бригады колхоза «Москва» Балыкчинского района Андижанской области, Эзизов Атабай, бригадир кукурузоводческой бригады колхоза имени В. И. Ленина Туркмен-Калинского района Марыйской области.
- Работники животноводческих бригад: Бекебаева Асылбуба Итикуловна, доярка совхоза «40 лет Октября» Таласского района Таласской области, Давыдевко Тереза Михайловна, оператор машинного доения коров колхоза имени Т. Г. Шевченко Лебединского района Сумской области, Демчук Минодора Григорьевна, доярка колхоза имени В. И. Ленина Кицманского района Черновицкой области, Колдасбаев Шерипбай, старший чабан каракулеводческой фермы совхоза имени Димитрова Тахтакупырского района Республики Каракалпакстан, Колесников Сергей Владимирович, старший чабан госплемзавода «Родинский» Алтайского края, Напорко Ванда Петровна, оператор машинного доения коров племзавода «Кореличи» Гродненской области, Рахимов Чала, старшийу чабан каракулеводческой фермы госплемзавода «Гузар» Кашкадарьинской области, Рыльская Татьяна Николаевна, оператор машинного доения коров опытно-производственного хозяйства Курского научно-исследовательского института агропромышленного производства, Ходжагельдыев Овезгельды, старший чабан колхоза имени Г. С. Атабаева Каахкинского района Туркменистана, Шабат Петр Степанович, старший чабан овцеплемсовхоза «Тингутинский» Светлоярского района Волгоградской области.
- Работники предприятий агропромышленного производства и сельского строительства: Белоглазова Валентина Васильевна, мастер производства цельномолочной продукции завода сухого обезжиренного молока «Кирсановский» Тамбовской области, Исраилова Севда Мустафа-кызы, оператор Геокчайского консервного завода, Кичиев Джума, бригадир бульдозеристов строительно-монтажного управления «Тедженгидрострой» треста «Каракумгидрострой», Насанович Мария Адамовна, бригадир колбасного цеха Минского мясоперерабатывающего завода, Нестеровский Анатолий Андреевич, бригадир столяров-плотников Коростышевского райагростроя объединения «Житомироблагрострой», Овчинникова Екатерина Владимировна, зоотехник-селекционер совхоза «Советская Россия» Городищенского района Волгоградской области, Пронович Евгений Иванович, аппаратчик комбикормового производства Жабинковского комбикормового завода, Рудь Тамара Ильинична, оператор машинного доения коров совхоза «Разуменский» Белгородского района Белгородской области, Руснак Федор Тимофеевич, наладчик машин и оборудования Купчинского молочного комбината, Чернышов Юрий Николаевич, бригадир комплексной бригады Белгородской межхозяйственной передвижной механизированной колонны N 2 объединения «Белгородагропромстрой».
- Работники транспорта: Виноградов Анатолий Николаевич, машинист-инструктор локомотивных бригад локомотивного депо Ростов Северо-Кавказской железной дороги, Гузун Иван Никифорович, бригадир водителей автомобилей автокомбината N 5 Министерства транспорта Республики Молдова, Козин Павел Иванович, бригадир водителей автобусов автобусного парка N 2 производственного объединения «Минскпассажиравтотранс», Кучер Евгений Иванович, пилот-инструктор Быковского объединенного авиационного отряда Управления гражданской авиации центральных районов, Николаенко Георгий Никифорович, старший штурман 64 летного отряда Центрального управления международных воздушных сообщений гражданской авиации, Пивень Николай Николаевич, мастер рефрижераторного вагонного депо Синельниково Приднепровской железной дороги, Полищук Петр Петрович, бригадир слесарей по ремонту автомобилей Винницкого автотранспортного предприятия N 10529, Русакова Ирина Андреевна, дежурная по станции Ленинград-Пассажирский-Балтийский Октябрьской железной дороги, Таженов Куандык, бригадир по текущему содержанию и ремонту пути и искусственных сооружений Берчогурской дистанции пути Западно-Казахстанской железной дороги, Царев Геннадий Михайлович, бригадир водителей автомобилей Нижегородского производственного объединения грузового автотранспорта N 2 объединения «Нижегородавтотранс».
- Работники строительных организаций и предприятий: Валлит Александр Павлович, бригадир комплексной бригады проходчиков управления начальника работ N 308 треста «Спецтоннельстрой», Ващенко Александр Иванович, машинист автомобильного крана Ялуторовского арендного ремонтно-строительного управления объединения «Тюменгражданстрой», Винник Николай Ильич, бригадир комплексной бригады строительного управления N 116 стройтреста N 8 Минстроя Республики Беларусь, Журавлев Николай Родионович, монтажник по монтажу стальных и железобетонных конструкций строительно-монтажного управления N 51 стройтреста N 5 территориально-строительного объединения в Воронежской области, Ковальчук Николай Данилович, бригадир комплексной бригады московского специализированного управления треста «Гидроспецфундаментстрой», Колкова Антонина Николаевна, бригадир штукатуров специализированного управления N 79 треста «Мосотделстрой» N 8, Сипеев Василий Федорович, бригадир комплексной бригады Московского строительного управления, Хатамов Иляш, бригадир комплексной бригады управления начальника работ N 225 Строительного треста N 160 Минстроя Республики Узбекистан, Чичкин Андрей Владимирович, машинист цементных мельниц производственного объединения «Искитимцемент», Шелудченко Владимир Анатольевич, бригадир штукатуров управления «Союзметроспецстрой».
- Работники просвещения, здравоохранения, рыбного хозяйства, коммунального хозяйства, Центросоюза, социального обеспечения, алмазодобывающей промышленности: Дедкова, Тамара Павловна, учитель химии средней школы N 16 имени Н. К. Крупской г. Барановичи Брестской области, Джураев Амир, учитель физики средней школы N 31 имени А. Навои Букинского района Ташкентской области, Котляров Юрий Николаевич, электрослесарь обогатительной фабрики N 12 удачинского горнообогатительного комбината объединения «Якуталмаз», Лущик Борис Григорьевич, слесарь механосборочных работ медицинского отдела Гомельского протезно-ортопедического предприятия, Романцов Григорий Алексеевич, начальник производства консервного цеха объединения «Коопзаготпромторг» Кореновского райпотребсоюза, Сасим Александр Иванович, заведующий хирургическим отделением Черкасской областной больницы, Тарабаров Владимир Антонович, главный механик рыбомучной базы «Алексей Чуев» Владивостокской базы тралового и рефрижераторного флота, Суслов Анатолий Григорьевич, врач Ленинградской городской станции скорой медицинской помощи, Чурзин, Виктор Васильевич, бригадир слесарей по ремонту технологических установок производственного ремонтно-строительного объединения по благоустройству и озеленению Казгорисполкома.
Напишите отзыв о статье "Лауреаты Государственной премии СССР за выдающиеся достижения в труде"
Примечания
Источники
- Постановление ЦК КПСС И СМ СССР «О присуждении Государственных премий СССР за выдающиеся достижения в труде передовикам Всесоюзного социалистического соревнования». Газета «Правда», 7 ноября 1975—1979
- Указ Президента СССР от 11 декабря 1991 N УП-3013 «О присуждении Государственных премий СССР 1991 года за выдающиеся достижения в труде и научно-техническом творчестве»
Отрывок, характеризующий Лауреаты Государственной премии СССР за выдающиеся достижения в труде
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
