Лауцявичюс, Любомирас
Любомирас Лауцявичюс | |
Liubomiras Laucevičius | |
Имя при рождении: |
Любоми́рас Любомирович Лауця́вичюс |
---|---|
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
1978 — наст. время |
Любоми́рас Лауця́вичюс (лит. Liubomiras Laucevičius; род. 15 июня 1950, Вильнюс) — советский и литовский актёр театра и кино.
Биография
Любомирас Лауцявичюс родился 15 июня 1950 г. в Вильнюсе, Литва. Актёром мечтал стать с детства. Любит читать классическую литературу, также в той или иной степени владеет шестью языками: литовским, русским, польским, английским, немецким и французским. С 1966 г. занимался в студии Паневежского драматического театра[lt] под руководством Юозаса Мильтиниса, в 1968—1975 гг. актёр труппы. В 1975—1980 гг. учился на Клайпедском факультете Литовской консерватории у Повиласа Гайдиса[lt], одновременно играя в Клайпедском драматическом театре; после получения диплома ещё 10 лет работал в Клайпеде. С 1990 г. — актёр Каунасского драматического театра. Сыграл в общей сложности около 70 театральных ролей, в том числе заглавную роль в пьесе Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак» (1983), Шейлока в «Венецианском купце» Шекспира (2003), Лужина в «Преступлении и наказании» по одноимённому роману Достоевского (2004).
Сыграл немало ярких характерных ролей в кино. Его амплуа как киноактёра составляли преимущественно люди мужественных профессий: офицеры, военные, моряки.
Как актёр кино стал широко известен после выхода на советский экран 4-серийного фильма Игоря Апасяна «Морской волк» по мотивам одноимённого романа Джека Лондона (Одесская киностудия, 1990). Инфернальный Волк Ларсен в исполнении Любомираса Лауцявичюса предстаёт перед зрителем не только физически сильным, волевым и жестоким лидером, но и бесконечно одиноким, страдающим человеком, и, в то же время, — «стихийным философом».
Блестяще сыграл начальника тайной стражи Афрания в сериале Владимира Бортко «Мастер и Маргарита».
Последней на настоящий момент[когда?] заметной ролью актёра является роль воеводы Мазовецкого, коменданта польской крепости Дубно, в фильме Владимира Бортко «Тарас Бульба» (2009).
Личная жизнь
Супруга Лили Лауцявичене, актриса Каунасского драматического театра. Вместе они уже тридцать лет, вырастили двух сыновей-близнецов. Томас получил профессию политолога, а Андрюс предпочитает заниматься аудио- и видеорежиссурой.
Роли
- Kristupas — Mažvydas, 1976 год Юстинаса Марцинкявичюса.
- Митя — «Слон», А. Копков (1977).
- Сирано де Бержерак — «Сирано де Бержерак», Э. Ростан (1983).
- Ротмистр — «Отец», А. Стриндберг. (1989).
- Poška, Donelaitis — Aušra Marija Sluckaitė. Smėlio klavyrai, 1990 г., И. Бобровского
- Bluselė — Janušas Glovackis. Antigonė Niujorke, 1997 г.
- Асессор Бракк — «Гедда Габлер», Г. Ибсен (1998).
- Шейлок — «Венецианский купец» У. Шекспир, (2003).
- Пётр Петрович Лужин — «Преступление и наказание», Ф. Достоевский (2004).
Фильмография
- 1979 — Блуждающие огоньки
- 1982 — Богач, бедняк… — Аксель Джордах, отец
- 1984 — Отряд — хозяин хутора
- 1984 — В двух шагах от «Рая» — офицер абвера Зигфрид Хёниш
- 1985 — Иди и смотри — Косач
- 1986 — Чужая Белая и Рябой — отец
- 1988 — Радости земные — Сергей Буркин в зрелом возрасте
- 1989 — Сталинград — комиссар Кузьма Гуров
- 1990 — Морской волк — Волк Ларсен
- 1992 — Паук — художник
- 1993 — На Муромской дорожке — Павел фон Роттенбург
- 1995 — Волчья кровь — фельдшер
- 2000 — Романовы. Венценосная семья — комиссар Яков Юровский
- 2000 — 2005 — Каменская — генерал Заточный
- 2001 — Гольфстрим под айсбергом — отец Поля
- 2003 — Антикиллер 2: Антитеррор — чеченский генерал Адуев
- 2004 — Звездочёт — Берт
- 2005 — Умножающий печаль — Флэнаган, офицер Интерпола (озвучивание: Рудольф Панков)
- 2005 — Персона нон грата — Боксёр
- 2005 — Матрёшки — Борзов
- 2005 — Мастер и Маргарита — Афраний, начальник тайной стражи (озвучивание: Олег Басилашвили)
- 2005 — КГБ в смокинге — Уолш, офицер ЦРУ
- 2006 — Битвы божьих коровок — Забелин
- 2007 — Молодой Волкодав — колдун
- 2009 — Тарас Бульба — воевода Мазовецкий
- 2009 — Кромовъ — Клетчатый
- 2010 — Муж моей вдовы — Виктор Аткин
- 2011 — Возвращение в «А» — преподаватель по стрелковому оружию Римас Карлович Вайчюнас
- 2012 — Единственный мой грех — Петр Никитич Черняев
- 2013 — Редкая группа крови — Иван Иванович Морозов
- 2014 — Другая женщина — Горбунов
Призы и награды
Приз за лучшую мужскую роль второго плана на I КМКФ за роль в фильме «Отверженный» (2009);
Премия «Фортуна» за творческое партнёрство Л.Лауцявичюсу и Р.Казласу — спектакль «Палата»;
«Золотой крест сцены» за роль Шейлока в пьесе «Венецианский купец» У. Шекспира (2004).
Напишите отзыв о статье "Лауцявичюс, Любомирас"
Ссылки
- [ruskino.ru/art/997 Любомирас Лауцявичюс]
- [m-bobrovskaya.livejournal.com/65542.html Бобровская М. Интервью с актёром Любомирасом Лауцявичюсом. 2013 // m_bobrovskaya.livejournal.com]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Лауцявичюс, Любомирас
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.