Лахта (исторический район)

Лахта (Лахтинский)
59°59′22″ с. ш. 30°09′37″ в. д.59.9895000° с. ш. 30.1603889° в. д. / 59.9895000; 30.1603889
Город:	Санкт-Петербург
Административный район города:	Приморский
Первое упоминание:	1500 год
Прежний статус:	деревня, мыза, рабочий посёлок
Год включения в черту города:	1963
Этнохороним:	ла́хтинцы, ла́хтинец

Ла́хта (от фин. lahti — залив) — исторический район Санкт-Петербурга на берегу Финского залива (Приморский район). Включён в черту города решением Ленгорисполкома от 17 января 1963 года (вошёл в состав тогдашнего Ждановского района Ленинграда, до этого был в составе Сестрорецкого района).

История

Первые поселения здесь возникли свыше трёх тысяч лет назад. Весной 1923 года в Лахте была найдена стоянка доисторического человека, обнаружено большое количество каменных орудий, наконечников для стрел, скребков, резцов и т. п.

В «Переписной окладной книге Водской пятины» 1500 года в описании Спасского Городенского погоста Ореховского уезда упоминается село Лахта. В селе насчитывалось 10 дворов, принадлежало оно «из старины» ореховским наместникам.

В 1617 году Лахта, как и вся Ижорская земля, вошла в состав Швеции и вновь вернулась в состав России лишь в начале XVIII века. За время пребывания в составе Швеции население Лахты подверглось финнизации.

скульптор Л. А. Бернштам, архитектор А. И. фон Гоген

Пётр I спасает утопающих в Лахте в 1724 году. 1909

Чугун

Перед восточным павильоном Адмиралтейства (до 1918)

К:Скульптуры 1909 года

В начале XVIII века близ Лахты находилась усадьба Петра I Ближние Дубки. Здесь же в Лахте, по легенде, в ноябре 1724 года Пётр I помогал спасать утопаюших матросов. В результате он сильно простудился и 27 января 1725 года умер. На предполагаемом месте события в конце XIX века была устроена часовня, оберегалась «Петровская сосна» (в настоящее время не сохранились).

В 1760-х гг. недалеко от Лахты (в Конной Лахте) был найден громадный ледниковый валун («Гром-камень»), использованный в качестве основания для знаменитого монумента Медного всадника. На берегу Финского залива сохранились «ненужные» части валуна, отколотые при его погрузке на морскую платформу.

В 1766 году Екатерина II пожаловала мызу Лахта Григорию Орлову. Позже продолжительное время Лахтой и близлежащими селениями владели графы Стенбок-Ферморы. Сохранился дворец графов (в парке).

В 1888 году был открыт первый в России теннисный клуб - Лахтинский лаун-теннис клуб, сначала располагавшийся на Березовой аллее, затем на Морской улице.

В 1891 году создан Лахтинский лаун-теннис клуб "Клеверный листок" на Лахтинском проспекте.

В 1894 году была освящена церковь Святого Апостола Петра и открыта станция Лахта Приморской Санкт-Петербург-Сестрорецкой железной дороги.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 27 ноября 1938 года Лахта и Ольгино были объединены в один населённый пункт, который получил статус рабочего посёлка и наименование «Лахтинский». Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 21 марта 1950 года посёлок был выделен из состава Ленинградской областиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) и передан в подчинение Сестрорецкого райсовета Ленинграда. Решением Ленгорисполкома от 17 января 1963 года рабочий посёлок Лахтинский был включён в городскую черту Ленинграда. После разделения Петербурга на муниципальные округа Законом Санкт-Петербурга № 18-4 от 5 февраля 1999 года муниципальному округу № 64 Приморского района было присвоено наименование «Лахта-Ольгино».

На западе к Лахте примыкает Ольгино — бывший дачный посёлок, возникший в начале XX века (сейчас также входит в состав Приморского района).

Бывшие живописные окрестности Лахты изображены на офортах И. И. Шишкина «Дубовая роща на Лахте», «Дубки на Лахте» и др.

Весной 19 мая 1919 года по распоряжению Комиссариата народного просвещения в Охотничьем замке разместилась Лахтинская экскурсионная станция (ЛЭС). Прежде на заседаниях Коллегии по делам научных музеев, был разработан проект Лахтинского заповедника. В работе принимали участие академик Бородин И. П., профессора Комаров В. Л., Бианки В. Л. (отец писателя Бианки В. В.), Бялыницкий-Бируля А. А. (директор Зоологического музея), Доппельмайр Г. Г., Семёнов-Тян-Шанский А. П. и В. П. Территория включала участки от Старой Деревни до Лисьего Носа. Методами работы было: «…активное восприятие виденного в живой лаборатории природы во время экскурсий с переработкой материала во время систематических занятий в лабораториях экскурсионной станции». Возглавил работу профессор Виттенбург, Павел Владимирович (1884—1968). Корней Чуковский в дневнике записал:

«15 апреля 1924. Лахта. Экскурсионная станция. Надо мною полка, на ней банки: „Гадюка обыкновенная“, „Ящерица живородящая“ п пр. Я только что закончил целую кучу работ: 1)статью об Ал. Толстом, 2)перевод Честертона, 3)редактуру Дж. Лондона, 4)редактуру „Современника“ и пр. Здесь мне было хорошо, уединённо. Учреждение патетически ненужное: мальчишки и девчонки, которые приезжают с экскурсиями, музеем не интересуются, но дуются ночью в карты; солдаты похищают банки с лягушками и пьют налитый в банки спирт с формалином. Есть учёная женщина Таисия Львовна, которая три раза в день делает наблюдения над высотою снега, направлением и силою ветра, количеством атм. осадков. Делает она это добросовестно, в трёх местах у неё снегомеры, к двум из них она идёт на лыжах и даже ложится на снег животом, чтобы точнее рассмотреть цифру. И вот когда мы заговорили о будущей погоде, кто-то сказал: будет завтра дождь. Я, веря в науку, спрашиваю: „Откуда вы знаете?“ —„Таисия Львовна видела во сне покойника. Покойника видеть — к дождю!“. Зачем же тогда ложиться на снег животом?»

По состоянию на 2008 год дом Виттенбурга сохранился и находится по адресу: Ольгино, Полевая ул., 5. Дом находится в частном владении. Охотничий замок, он же замок Стенбок-Фермеров, он же Белый замок сохранился по адресу: Лахтинскй пр. 104, в особняке размещается студия «Радио Модерн», вход запрещён, но усадебный парк на берегу Финского залива открыт для посещения.

10 марта 2011 года Газпром приобрел участок площадью 140 тыс. м² на Лахтинском проспекте, 2 под строительство небоскрёба Лахта-центр высотой 462 м. Строительство планируется начать до конца 2012 года.

Достопримечательности

• Храм-памятник во имя Св. апостола Петра в память о спасении Петром Великим утопавших на Лахте в ноябре 1724 года. Арх. В. И. Шауб при участии В. В. Шауба. Лахтинский пр., 94. 1894 год.
• Памятный на знак на месте утраченной Петровской часовни в память о спасении Петром Великим утопавших на Лахте. Арх.З. А. Рафаелян. 2000 год. Берег Финского залива у Большого камня.
• Петровская сосна. Высажена в 2000 году на месте утраченной мемориальной Петровской сосны. Берег Финского залива у Памятного знака.
• Большой камень - осколки Гром-камня, отколотые при его погрузке на судно в 1770 году. Берег Финского залива у Лахтинского дворца Стенбок-Ферморов.
• Руины пристани, построенной в 1770 году для погрузки Гром-камня. Берег Финского залива у Большого камня.
• Курган - земляная насыпь технического назначения. 1770 год (?). Берег Финского залива у Большого камня.
• Дворец Стенбок-Ферморов в Лахте. Арх. В. П. Цейдлер (?). Начало 1890-х годов. Лахтинский пр., 104.
• Парк дворца Стенбок-Ферморов с парадными въездными воротами. Начало 1890-х годов. Лахтинский пр., 104.
• Каменная рига на Петровской аллее. Возможно, шведская постройка XVII в. Адрес по Лахтиинскому пр., 100.
• Дом Вл. В. Шауба. Арх. Вас. В. Шауб (?). Начало XX века. Лахтинский пр., 115.
• Дача банкира Г. Ф. Небо. Арх. неизвестен. 1890-е годы. Старая ул., 4.
• Дача Сойтоненов. Арх. неизвестен. 1890-е годы. Старая ул., 35.
• Пожарное депо с водонапорной башней и электростанцией. Арх. Л. П. Шишко (?). 1904 г. Лахтинский пр., 85.
• Пожарное депо. Арх. неизвестен. 1904 год. Морская ул., 3.

Фотогалерея

• Ольгино-Лахта
• Церковь св. ап. Петра в Лахте2.JPG

  Церковь св. ап. Петра в Лахте

• Церковь св. ап. Петра в Лахте.JPG

  Вход в церковь

• Усадьба Стенбок Ферморов.JPG

  Усадьба Стенбок-Ферморов

• Замок Стенбок Ферморов.JPG

  Замок Стенбок-Ферморов 1908 год

• Лахта СПб перед Замоком Стенбок Фермеров.jpg

  На ступенях замка

• Ольгино Полевая 5..JPG

  Бывший дом П. В. Виттенбурга в 2010 году

• Берег Финского залива в Ольгино.JPG

  Финский залив в Лахте

• Историческая справка Ольгино.JPG

  Историческая справка

• Лахта СПб Замок Стенбок Фермеров.jpg

  Замок Стенбок-Ферморов. Обмерный чертёж

Интересные факты

16 июля 1980 года на песчаном берегу Лахты были обнаружены четыре огромных следа босых ног, ставшие причиной большой популярности Лахты. О следах написали все ленинградские газеты, была проведена в августе 1980 г. специальная конференция в Доме прессы на Фонтанке. Следы советская наука признала поддельными.

См. также

• Конная Лахта (исторический район Санкт-Петербурга)
• Лахта-Ольгино
• Лахта (станция)
• Лахтинский разлив
• Ольгино (исторический район Санкт-Петербурга)

Литература

• Виттенбург Е.П. Павел Виттенбург: геолог, полярник, узник ГУЛАГа (воспоминания дочери). - СПб.: Нестор-История, 2003. - 432 с. - ISBN 5-98187-002-8
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 202—203. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 136. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
• Лахта: От Гром-камня до "Газпрома" // Квартальный надзиратель: Специальные тематические страницы журнала спб.собака.ru. 2012. № 1 (106). Январь. kn.sobaka.ru/n106/index.html
• Лахта. Ольгино. Перекличка эпох: фотоальбом / Муниципальный совет МО Лахта-Олгино; сост. Н.В. Михайлов, А.Б. Филиппов. - СПб., 2012. - 156 с.: цв. ил.
• Михайлов Н.В. Лахта: пять веков истории. 1500-2000: Исторический очерк, документы, воспоминания, каталог открыток. - Изд. 2-е, испр. и доп. - СПб.: Европейский Дом, 2013. - 432 с. - ISBN 978-5-9015-0304-2

Ссылки

• [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=3&size=5&scale=5&mapX=6341680&mapY=6656420&act=5&mapWidth=4000 Лахта на карте Санкт-Петербурга]

Отрывок, характеризующий Лахта (исторический район)

Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.