Лацис, Отто Рудольфович

Отто Рудольфович Лацис

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Отто Рудольфович Лацис (22 июня 1934, Москва — 3 ноября 2005) — российский журналист, доктор экономических наук.

Биография

В 1956 окончил факультет журналистики МГУ, затем работал в газете «Советский Сахалин» (до 1960 года).

С 1959 был членом КПСС.

В 1990-91 членом ЦК КПСС.

1960—1964 — работал в «Экономической газете».

1964—1971 — литературный сотрудник, специальный корреспондент, экономический обозреватель газеты «Известия». Защитил кандидатскую диссертацию по теме «О роли рентабельности предприятий в системе экономических рычагов управления производством на различных этапах развития социалистической промышленности» (1970).

1971—1975 — редактор-консультант, заведующий отделом редакции международного журнала «Проблемы мира и социализма» (г. Прага) (Лацис владел чешским языком).

1975 — во время обыска у публициста Лена Карпинского сотрудники КГБ обнаружили рукопись книги Лациса о Сталине. Отто Рудольфович получил «строгий выговор с занесением в учётную карточку члена партии». В результате Лацис покинул журналистику на 11 лет.

1975—1986 — научный сотрудник, заведующий отделом Института экономики мировой системы социализма АН СССР. В 1980 защитил докторскую диссертацию. Тема: «Проблемы развития национальной и международной концентрации производства в странах СЭВ в форме объединений».

1987—1991 — первый заместитель главного редактора журнала «Коммунист». Принял активное участие в «перестройке», один из главных критиков сталинизма. Член ЦК КПСС (1990—1991).

С 1991 — политический обозреватель газеты «Известия». В 1993—1996 входил в Президентский консультативный совет.

В июне 1997 Лацис стал членом Совета директоров газеты «Известия»; с августа того же года — политический обозреватель газеты «Новые Известия».

В 2003 стал заместителем главного редактора новообразованной газеты «Русский курьер». В последний год жизни работал в газете «Московские новости».

Являлся ярким представителем либеральной интеллигенции СССР, благодаря публикациям которого газета «Известия» стала одной из самых популярных в среде интеллигенции. Лауреат премии Союза журналистов России в номинации «Золотое перо».

Лацис умер 3 ноября 2005, не перенеся последствий автоаварии, в которую попал в сентябре. Похоронен на Марфинском кладбище в Московской области. Был женат, оставил двух детей.

Сочинения

Научные монографии

• Объединения в странах СЭВ. — М.: Наука, 1978. — 176 с., 2 300 экз.
• Экономическая централизация и централизм управления: Проблемы взаимосвязи. — М.: Наука, 1987.
• Трансформация гуманитарного образования в России. — М., 1995.

Публицистика

Книги:

• Солнце в доме. — М.: Советская Россия, 1982.
• Искусство сложения. — М.: Советский писатель, 1984. — 336 с., 30 000 экз.
• Выйти из квадрата. — М.: Политиздат, 1989. — 416 с., 100 000 экз.
• Перелом. — М.: Политиздат, 1990. — 400 с., 100 000 экз.
• Неутомимый строитель.
• Что с нами было? Что с нами будет? — М.: Евразия, 1995.
• Тщательно спланированное самоубийство. — 2001.

Отрывок, характеризующий Лацис, Отто Рудольфович

– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.