Лацкан
Ла́цкан — одна из половинок грудной части распашной одежды, особенно верхний конец; отвороты на груди.
В пиджаках лацканы — отвороты, доходящие до верхних пуговиц. Бывают различной ширины, а также трёх видов: заострённой формы; прямоугольной формы и наклонной («падающей») формы; а также сплошные, когда лацкан и воротник составляют одно целое («апаш»).
История
Слово «лацкан» происходит от нем. Latz — то же или уменьш. Lätzchen от итал. lассiо «шнур, аркан, петля», дале из лат. laqueus «силок, петля». В русском впервые — в Уставе морском 1724 года[1].
Ранее лацканами назывались цветные отвороты мундира, но впоследствии название это дано особым кускам сукна, настёгивающимся при парадной форме на мундир и входившим в состав обмундирования некоторых воинских частей. В начале XX века они сохранялись в России только в гвардейских уланских полках[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Лацкан"
Примечания
- ↑ Использованы данные этимологического словаря русского языка М. Фасмера.
- ↑ Лацкан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи об одежде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лацкан
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
