Ла-Бока

Ла-Бока La Boca
Буэнос-Айрес
Площадь:	3,3 км²
Население:	46 494 чел.
Плотность населения:	14 089 чел./км²

Ла-Бо́ка (исп. La Boca — устье) — район города Буэнос-Айрес, столицы Аргентины. Расположен на юго-восточной окраине города. Своим названием обязан устью реки Матанса-Риачуэло, впадающей здесь в Ла-Плату.

Ла-Бока находится между улицами Рехименто де Патрисьос, Мартин Гарсия, Пасео Колон, Бразилии, Дарсена-Сур и рекой Риачуэло. Граничит с районами Барракас на западе, Сан-Тельмо на северо-западе и Пуэрто-Мадеро на северо-востоке, городами Док-Суд и Авельянеда на юге.

История

Местность, где сейчас находится район Ла-Бока, было именно тем местом, где Педро де Мендоса заложил город Буэнос-Айрес в 1536 году. Во времена испанской колонии Ла-Бока была зоной, где располагались бараки для чернокожих рабов. После обретения независимости здесь были построены солильни и дубильни.

В Ла-Боке находился первый порт Буэнос-Айреса, который впоследствии был перенесен севернее. В конце XIX в. район у порта стали активно заселять иммигранты из Италии, преимущественно из Генуи, которые придали ему современный вид. Мигранты красили свои дома разными красками, ибо часто не хватало одного цвета на весь дом. Впоследствии разноцветность Ла-Боки превратилась в традицию, краски стали более яркими и разнообразными. Значительный вклад в сохранение и развитие этой традиции приписывают художнику Бенито Кинкелю.

Типовые дома Ла-Боки строились из жестяных листов, часто на высоких сваях, чтобы избежать подтоплений, частых в этих местах.

Уже в 1870 году Ла-Бока имела характерный вид, а в 1895-м стала вторым по величине районом столицы. 3 апреля 1905 из итальянских мигрантов Ла-Бока была образована футбольная команда Бока Хуниорс, которая сейчас является одной из самых популярных в Аргентине. Стадион этой команды также находится вблизи Ла-Боки.

Кроме порта и футбола, Ла-Бока известна своими художниками. Прежде всего, это Бенито Кинкель Мартин, который в своих работах изображал повседневную жизнь порта и жителей района в неоимпрессионистичной манере.

В 1882 после рабочего конфликта и забастовки группа генуэзских мигрантов решила провозгласить независимость Ла-Боки от Аргентины. Предупредили об этом короля Италии и создали флаг независимой республики Ла-Бока. Впоследствии Хулио Рока разрешил конфликт, и республика прекратила своё существование. Впоследствии новые попытки восстановления независимости Ла-Бока имели место в 1907, 1923 и 1986 году.

В 1884 из-за частых пожаров в Ла-Боке была создана первая в стране добровольная дружина пожарных.

Также Ла-Бока известна своими карнавалами и маскарадами.

Ла-Бока считается родиной танго.

• Puerto La Boca Riachuelo Transbordador.jpg

  Порт Ла-Боки

• Buenos Aires - La Boca - Bizcochos Canale - 20071215a.jpg

  Улица Мартина Гарсии

• Buenos Aires - La Boca - Wenceslao Villafañe 385.jpg

  Улица Адмирала Брауна

• Buenos Aires - La Boca - Caminito - 200807f.jpg

  Балкон на ул. Каминито

Ссылки

• [info.todobuenosaires.com/descripcion/descripcion_circuito.php?Id=11 Очерк о Ла-Боке]
• [www.eltrapito.org.ar Эль-Трапито]
• [www.bomberosdelaboca.org.ar/ Добровольная пожарная дружина Ла-Боки]
• [www.buenosaires.gov.ar/areas/educacion/programas/quinquela/ Музей Кинтеля в Ла-Боке]
• [www.almargen.com.ar/sitio/seccion/turismo/boca/ Республика Ла-Бока]
• [www.pbase.com/rilomu/la_boca Фотографии Ла-Боки]

Отрывок, характеризующий Ла-Бока

В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».