Лбов, Александр Михайлович

Лбов Александр Михайлович
Александр Лбов вскоре после службы в Лейб-гвардии. ПермГАНИ. Ф. 643/2. Оп.1. Д. 11599
Род деятельности:	Хлебопашество и пчеловодство, старший объездчик Мотовилихинской лесной дачи, рабочий сталелитейного цеха, токарь орудийного цеха №2 Пермских пушечных заводов
Дата рождения:	11 (23) марта 1876(1876-03-23)
Место рождения:	Селение Мотовилихинского завода Мотовилихинской волости Пермского уезда Пермской губернии
Подданство:	Российская империя
Дата смерти:	2 (15) мая 1908(1908-05-15) (32 года)
Место смерти:	Внутренний двор Вятской губернской тюрьмы
Отец:	Михаил Ильич Лбов
Мать:	Мария Григорьевна Лбова
Супруга:	Елизавета Васильевна Лбова (Штенникова)
Дети:	Михаил и Константин

Александр Михайлович Лбов («Длинный», «Семён Лещ») — сельский обыватель селения Мотовилихинского завода Мотовилихинской волости Пермского уезда Пермской губернии. Известный экспроприатор времен первой русской революции.

Биография

Родился 11 (23) марта 1876 года. Крещён в православии. Образование — 3 класса школы. Род занятий — хлебопашество и пчеловодство. Специальности — старший объездчик Мотовилихинской лесной дачи, рабочий сталелитейного цеха, токарь орудийного цеха № 2 Пермских пушечных заводов.

В 1897-98 годах служил в роте Его Величества Лейб-гвардии гренадерского полка. Менее чем через год после призыва был уволен по семейным обстоятельствам в связи с гибелью брата Василия. По некоторым сведениям, в запасе числился в чине унтер-офицера, хотя никаких подтверждающих этот факт документов военного ведомства до настоящего времени не обнаружено.

У семьи Лбовых имелся застарелый конфликт с казёнными Пермскими пушечными заводами из-за участка земли в 5 десятин, которым семья пользовалась в течение 106 лет. Пытаясь отстоять свои права, М. И. Лбов и его сын много раз участвовали в судебных тяжбах, но в итоге земля была ими потеряна. Эта ситуация сильно повлияла на отношение А. М. Лбова к государству и праву.

Разуверившись в официально признанных способах борьбы за землю, он в 1904 году сблизился с революционерами. Проявил высокую активность в событиях в Мотовилихе и Перми в 1905 году. Принимал участие во всех стачках на Пермских пушечных заводах. В сентябре был уволен. Неоднократно выступал с речами на собраниях, был знаменосцем на одной из демонстраций. Через некоторое время после увольнения с завода самостоятельно вёл революционную пропаганду среди крестьян Оханского уезда Пермской губернии. Был задержан и какое-то время находился в Оханской тюрьме. Позже участвовал в событиях 12-13 (25-26) декабря в Мотовилихе: выступил с речью перед толпой рабочих, изъявших револьверы на складе товарищества братьев Нобель, по некоторым воспоминаниям, был одним из зачинщиков остановки поезда № 4 на ст. Мотовилиха, вместе с другими рабочими построил 2 баррикады на улицах Томиловской и Баковой. Но, будучи беспартийным, в боевой дружине не состоял, оружия не имел и в боевых столкновениях с полицией и казаками в этот период не участвовал.

После попытки в одиночку разоружить трёх полицейских 15 (28) декабря 1905 года в Мотовилихе был вынужден скрываться. С несколькими товарищами жил в лесу. Укрывал агитаторов и боевиков, участвовал в нелегальных собраниях, существовал за счёт пожертвований партийных рабочих, питался тем, что приносили родственники и соседи. В мае 1906 года вместе со своим родственником М. Стольниковым совершил вооружённое нападение на полицейского осведомителя, торговца Н. Ширяева.

В середине 1906 года А. М. Лбов сблизился с боевиками военно-боевой дружины РСДРП. С сентября 1906 года начал активно разыскиваться полицией. После роспуска военно-боевой дружины РСДРП в октябре 1906 года укрывал в лесу несогласных с роспуском боевиков. Несмотря на арест в порядке охраны почти всех родственников, успешно ушёл от нескольких облав, организованных уездной полицией.

В январе 1907 года в Пермь по социал-демократической явке прибыли вынужденные бежать из Петербурга члены автономной «группы террористов-экспроприаторов» во главе с Д. Савельевым («Сибиряком»), работники патронной мастерской при Боевой технической группе ЦК РСДРП и другие боевики; они объединились с А. М. Лбовым и его товарищами. Через некоторое время всех их по аналогии с прибалтийскими отрядами революционеров стали называть «лесными братьями» или лбовцами. В феврале ими были организованы несколько акций: ряд экспроприаций, наиболее громкая из которых в конторе Полазнинского завода, попытка освобождения заключённых из Пермской губернской тюрьмы, террористическое нападение на один из домов Мотовилихи, нападение на лавку казённой винной монополии, наложена контрибуция на одного из обеспеченных людей, замеченных в связях с полицией. После экспроприации в конторе Полазнинского завода полиция начала неотступно преследовать «лесных братьев», в середине февраля-марте произошло несколько столкновений между ними и полицией, в некоторых случаях усиленной драгунами или пехотой, среди чинов полиции были убитые и раненые, некоторых лбовцев задержали, в том числе и одного из их вожаков — Д. Савельева.

К концу апреля 1907 года А. М. Лбов стал главным лидером пермских «лесных братьев», в состав которых входили преимущественно беспартийные боевики, а также социал-демократы, социалисты-революционеры и анархисты. В качестве ключевого члена исполнительного комитета «Уральского боевого союза» он начал играть заметную роль в координации действий террористических и партизанских групп на всём Урале. Весной-летом 1907 года лбовцы провели ряд особенно громких акций, крупнейшие из которых — экспроприация на пароходе «Анна Степановна Любимова» и дестабилизация Богословского горного округа. Однако не все из них нашли понимание со стороны партийных революционеров.

Потеряв поддержку партийных комитетов, в середине осени 1907 года А. М. Лбов распустил свой отряд, и в октябре перебрался в Вятскую губернию, где, проживая в губернской столице на нелегальном положении, готовился к возобновлению партизанских выступлений.

Во время поездки в уездный г.Нолинск 17 февраля (1 марта) 1908 года он после интенсивной перестрелки был арестован полицией. Спустя два месяца, 22 апреля (5 мая) 1908 года, в Вятке выездная сессия Казанского военно-окружного суда приговорила его к смертной казни через повешение. Казнь состоялась во дворе Вятской губернской тюрьмы в ночь на 2 (15) мая 1908 года.

Активность «лесных братьев» на Урале получила широкое освещение в прессе своего времени. Журналисты назвали эти события лбовщиной. Впоследствии о Лбове и его товарищах было создано несколько художественных произведений, наиболее известное из них — повесть А. Гайдара «Жизнь ни во что (Лбовщина)», опубликованная в 1926 году в Перми.

В память о партизанских выступлениях периода первой русской революции в Пермской и Вятской губерниях с 1920 по 1953 годы одна из главных улиц Мотовилихи — Томиловская, называлась Лбовской, сейчас это улица Восстания. В настоящее время другая улица в Мотовилихинском районе Перми — бывшая улица Кооперативная, находящаяся в микрорайоне Висим возле заводского пруда, — носит имя Лбова.

Литература

• Кудрин А. В. [1905-1907-ru.livejournal.com/53421.html#comments Образ А.Лбова в неопубликованных воспоминаниях современников. Эпизоды // Мотовилиха: открывая новые страницы: тезисы докладов научно-практической конференции. Пермь: Пушка, 2011. С. 111—115.]
• Кудрин А. В. [1905-1907-ru.livejournal.com/67905.html#comments О мотивах революционной деятельности Александра Лбова в 1905-06 годах // Смышляевский сборник: исследования и материалы по истории и культуре Перми. Вып. 4. Пермь, 2012. С. 101—105.] [www.biblioteki.perm.ru/files/61/Smishlyaev%204.pdf pdf]
• Масютин А.С. [publishing-vak.ru/file/archive-history-2013-1/5-masyutin-aleksandr-sergeevich.pdf А.М.Лбов - атаман "лесных братьев" // "Белые пятна" российской и мировой истории. 2013. № 1-2. С. 61-104].
• Революционеры Прикамья: 150 биографий деятелей революц. движения, работавших в Прикамье. Пермь: Кн. изд-во, 1966. 824 с., С. 325-332.
• Семёнов В. Л. Революция и мораль (Лбовщина на Урале). Пермь, 2003.
• Чердынцев Н., Лбов (Из уральской хроники) // Современник. Ежемесячный журнал литературы, общественной жизни, науки и искусств. 1911. № 9. С. 196-220.

Отображение в художественной литературе

• Гайдар А.П. [issuu.com/65526/docs/gaydarap_zisn_ni_vo_chto_perm_1926 «Жизнь ни во что (Лбовщина)»] (1926)
• Гайдар А.П. [az.lib.ru/g/gajdar_a_p/text_0262.shtml «Лесные братья (Давыдовщина)»] (1927)
• Никонов Б.П. [issuu.com/65526/docs/____________________-______________ Гражданское мужество. Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу «Нива» на 1908 г. Т.2. № 7. С. 393-406]
• Осинский В. [issuu.com/65526/docs/___________________._______________ Атаман Лбов – «Гроза Урала» (Роман из жизни современной вольницы и подвижников). Выпуск I. Лбов в Финляндии (среди петербургских дачников). С-Пб.: «Дачный курьер», 1908]
• Орловец П. [issuu.com/65526/docs/_______________-___________________ Лесные братья. «Три героя». Лбов, Савицкий и Азеф (сенсационный роман в 2-х частях). N.Y. Brooklyn, 7. Книжный магазин Kersha]
• Морозова В.А. [mp3-kniga.ru/bibliofil/morozova-klavdichka.htm «Клавдичка»] (1966)
• Кудрин А. В. [docviewer.yandex.ru/?url=ya-disk-public%3A%2F%2Ff%2Bbc0hW5uzFkOZ7r%2BC6e6wnDath1wV76rlqAMRNMn6I%3D&name=Vesh_07.pdf&c=56dd47408c62 Лбовщина до «Лбовщины» (досоветская художественная литература о пермских «лесных братьях») // Вещь. 2013. № 7. С. 98-111.] [polikliet.livejournal.com/224861.html С. 98-104], [polikliet.livejournal.com/225152.html С. 104-111]
• Кудрин А. В. [docviewer.yandex.ru/?url=ya-disk-public%3A%2F%2FX3BU31J7eyQ2DYhH4FJiLrdlKCyvUHUbo7j8CRbnCNk%3D&name=Vesh_08.pdf&c=56dd47e96f14 Метаморфозы исторической реальности в повести Аркадия Гайдара "Жизнь ни во что" // Вещь. 2013. № 8. С. 79-94. ][polikliet.livejournal.com/296601.html С. 79-87], [polikliet.livejournal.com/297400.html С. 87-94]

Ссылки

• [polikliet.livejournal.com/192757.html Видео лекции Кудрина А. В. "Историческая и художественная реальность лбовщины"]
• [polikliet.livejournal.com/251392.html Видео лекции Кудрина А. В. "Герои" лбовщины. Митя Сибиряк - террорист-экспроприатор и лесной брат" в пермском краевом музее]
• [polikliet.livejournal.com/253611.html Видео лекции Кудрина А. В. "История в литературе и литература в истории в повести "Лесные братья (Давыдовщина)" в пермской городской библиотеке им. А.С.Пушкина]
• [polikliet.livejournal.com/351963.html Слайды и аудиозапись лекции Кудрина А. В. "А.М. Лбов. 1876 - 2016. Часть 1" в книжном магазине "Пиотровский" г. Пермь]
• [polikliet.livejournal.com/tag/%D0%9B%D0%B1%D0%BE%D0%B2%D1%89%D0%B8%D0%BD%D0%B0 Лбовщина в ЖЖ]
• [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1804482829 статья Лбовщина в энциклопедии Пермский край]
• [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1804480326&idParentObject=1804037488 статья Лбов Александр Михайлович в энциклопедии Пермский край]

</div></div>

Отрывок, характеризующий Лбов, Александр Михайлович

Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.