Обмани меня (телесериал, 2009)

Обмани меня
Lie to Me
Жанр	драма психологический детектив
Создатель	Сэмюэл Баум
В ролях	Тим Рот Келли Уильямс Брендан Хайнс Моника Рэймунд Хейли Макфарланд Мекхи Файфер
Страна	США
Количество сезонов	3
Количество серий	48 (список эпизодов)
Производство
Хронометраж	42 мин.
Трансляция
Телеканал	FOX
На экранах	с 21 января 2009 года по 31 января 2011 года

«Обмани меня» (англ. «Lie to Me») или «Теория лжи» — американский сериал 2009—2011 годов о расследовании преступлений специалистами, изучающими поведение тела и лица человека во время лжи. В мае 2011 года телеканал FOX закрыл сериал.

Сюжет

Доктор Лайтман считает, что все врут. И чтобы доказать это, ему достаточно всего лишь пару минут пообщаться с человеком. Любое движение, жест, любое неосторожное слово могут выдать в вас лжеца. Надо лишь уметь это увидеть. Среднестатистический человек врет три раза за 10 минут разговора. Задача доктора Лайтмана и его коллег — распознать эту ложь, и, используя свои таланты, они спасают от тюрьмы невиновных и сажают за решетку преступников. К агентству Лайтмана обращаются за помощью федералы, правительство, Конгресс и даже премьер-министр Узбекистана. Но может ли человек быть счастлив, если видит, что все вокруг постоянно лгут?

Команда

Доктор Кэл Лайтман (фамилия созвучна с английским названием телесериала: Lie to me ~ Lightman) со своей командой являются живыми детекторами лжи, для которых распознать, лжёт человек или нет, не представляет никакого труда.

• Доктор Кэл Лайтман (Тим Рот) может различить правду и ложь на основе анализа поведения человека: мимики лица, телодвижений, голоса и речи. Лайтман может сразу определить, что человек лжёт, по нервному жесту, по углу бровей, по изменению интонации в голосе. Анализируя мимику, он может узнать, что человек чувствует в данный момент — от скрытого недовольства до сексуального влечения и ревности. Но Лайтман также понимает, что его способности — это одновременно и дар, и проклятие в его личной жизни, и если постоянно ловить кого-либо на лжи, то это может сильно подорвать родственные отношения. Доктор Лайтман — главный в мире специалист по определению лжи и обмана; учёный, изучающий мимику лица и язык тела для определения не только самого факта лжи, но и причин этого. Лайтман возглавляет команду экспертов «The Lightman Group», которые помогают ФБР, государственным органам и местной полиции в решении самых запутанных случаев. Разведен, воспитывает дочь-подростка, поддерживает отношения с бывшей женой. Он занялся изучением теории лжи после того, как его мать покончила с собой. С ней была сделана запись, где она беседует с психологом. Тогда-то Лайтман и догадался замедлить пленку и увидел микровыражение муки на её лице. Постоянно пересматривает эту запись.

• Доктор Джиллиан Фостер (Келли Уильямс) — одарённый психолог и психотерапевт, эксперт команды Лайтмана. Она привносит сбалансированность в это партнёрство, так как рассматривает каждый случай в целом, в то время как Лайтман концентрируется на отдельных деталях. Ему необходимы её способности к убеждению и пониманию поведения людей, — неважно, осознаёт он это или нет. Владеет гипнозом. Была замужем, но в связи с тем, что устала заниматься самовнушением, убеждая себя в том, что её брак в порядке и не распадается, решила развестись. Они удочеряли ребёнка, но биологическая мать вернула младенца.

• Илай Локер (Брендан П. Хайнс) — ведущий исследователь в команде Лайтмана, которому настолько неприятна ложь, что он живёт по собственному принципу «радикальной честности». Он всегда говорит то, что думает, и, естественно, часто расплачивается за это. В конце первого сезона Локер обманул Лайтмана, и хотя впоследствии он признался в обмане, босс сделал его неоплачиваемым стажёром.

• Риа Торрес (Моника Рэймунд) — эксперт в команде Лайтмана. Она — одна из немногих, кому от рождения дан дар по определению лжи и обмана. Правда, её способности «читать людей» пока что не развиты в должной степени. В одной из серий Лайтман предполагает, что Рию в детстве бил её отец, и, пытаясь уловить его настроение, она и научилась читать эмоции.

• Эмили Лайтман (Хейли Макфарланд) — дочь-подросток Лайтмана. Она находится под совместной опекой между её родителями, и хотя ей не нравится способность отца «читать» её, она не отрицает его заслуг для социума. Иногда она демонстрирует талант «чтения» людей, даже своего отца.

• Бен Рейнолдс (Мекхи Файфер) — агент ФБР, назначенный помогать группе Лайтмана в расследованиях и обеспечивать защиту. В отличие от других членов команды имеет резкий подход к подозреваемым. Появляется в 12-й серии 1-го сезона.
• Детектив Валовски (Monique Gabriela Curnen) — офицер полиции, который помогает Лайтману. Изначально отношение Валовски с Кэлом Лайтмоном были далеки от дружеских. Валовски с напарникам вломились в дом Лайтмана, расследуя очередное дело. Позже Кэл несколько раз спасал Валовски, а также просил её помощи в своих расследованиях. Этим была очень недовольна доктор Джиллиан Фостер, по причине отсутствия доверия к Валовски. Помогает группе Лайтмана после ухода агента ФБР с 3 сезона.

Саундтрек

№	Название	Длительность
1.	«Ryan Star — Brand New Day»	03:10
2.	«Aqualung — Easier To Lie»	03:21
3.	«The Black Keys — Lies»	03:57
4.	«Crowded House — Four Seasons in One Day»	02:48

Список эпизодов

Сезон		Эпизоды	Премьера	Последний показ
	Сезон 1	13	21 января, 2009	13 мая, 2009
	Сезон 2	22	28 сентября, 2009	30 августа, 2010
	Сезон 3	13	4 октября, 2010	31 января, 2011

Прототип Кэла Лайтмана

Известно, что прототипом главного героя, Кэла Лайтмана, а также консультантом сериала стал профессор психологии Калифорнийского Университета Пол Экман. Пол посвятил более 30 лет изучению теории обмана и является крупнейшим специалистом в мире в этой области.

Его услугами пользуются не только известные политики, предприниматели, руководители, но и целые научно-исследовательские институты службы безопасности.

Пол Экман является автором 14 книг. В его самой известной книге «Telling Lies» (русское издание — «Психология лжи») изложена теория обнаружения обмана с помощью микровыражений, изменения голоса, по вегетативным признакам (румянец, пот, учащённое дыхание), детектора лжи и т. п. Многие моменты сериала становятся более понятными после прочтения книги, так как в ней детально изучаются такие признаки обмана как иллюстрации, манипуляции, эмблемы. История Мэри, представленная в сериале как история самоубийства матери Кэла Лайтмана, на самом деле произошла в реальности и именно этот случай в психиатрической практике послужил началом исследовательской деятельности Пола Экмана.

В настоящий момент Экман возглавляет «Paul Ekman Group», небольшую компанию, занимающуюся разработкой устройств для тренировок способностей к определению эмоций и микровыражений.

Награды и номинации

Сериал был выдвинут в двух номинациях на 37-м конкурсе People’s Choice Awards и победил в них:

• Любимая многосерийная криминальная драма 2011 г.
• Любимый борец с преступностью 2011 г. (Тим Рот)

Ссылки

Прослушать статью Этот звуковой файл был создан в рамках проекта: «Аудиостатьи», на основе версии этой статьи от 28 декабря 2009 года г., и не отражает правки, сделанные после этой даты. см. также другие аудиостатьи

</div>

• [www.fox.com/lietome/ Официальный сайт]  (англ.).

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Обмани меня (телесериал, 2009)

– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».