Лебединский, Владимир Иванович

Владимир Иванович Лебединский
Дата рождения:	4 июня 1918(1918-06-04)
Место рождения:	Харьков
Дата смерти:	30 ноября 2012(2012-11-30) (94 года)
Место смерти:	Симферополь
Страна:	СССР СССР Украина Украина
Учёная степень:	доктор геолого-минералогических наук
Учёное звание:	профессор

Владимир Иванович Лебединский (4 июня 1918, Харьков — 30 ноября 2012, Симферополь, Автономная Республика Крым, Украина) — советский и украинский учёный, популяризатор геологических знаний, исследователь и крымовед. Автор многочисленных научно-популярных публикаций по петрографии и петрологии. Доктор геолого-минералогических наук; профессор.

Биография

В 1941 окончил университет по специальности палеонтология, планируя работать в геологических партиях на Колыме.

После начала Великой Отечественной войны, в первых числах августа 1941, вместе с группой сокурсников-геологов прибыл в Магадан для поиска и разведки стратегических запасов золота и олова.

Единственный из всей группы был направлен на поиск месторождений оловянного камня (касситерита). Несколько лет проработал на Колыме в крайне тяжёлых и опасных условиях, в районах так называемых «белых пятен» — мест, ещё не нанесённых на топографические карты.

Было открыто несколько перспективных районов в среднем течении реки Колымы. По этим маршрутам были организованы геологоразведочные работы. Спустя некоторое время оловянные месторождения уже начинали снабжать фронт.

Весной 1945-го погибла половина Джагынской партии, которую возглавлял В. И. Лебединский, когда на реке Сугой перевернулся катер. Спаслось только шесть человек.

В качестве рабочих геологопоисковым партиям придавались заключённые ГУЛАГа, осужденные по незначительным уголовным статьям («социально-близкие элементы»), зимовать с которыми приходилось в одном бараке.

Специальность палеонтолога на Крайнем Севере оказалась абсолютно не востребованой, и В. И. Лебединскому пришлось переучиваться на петрографа. Большую поддержку в этом оказал всемирно известный учёный Анатолий Капитонович Болдырев (в то время отбывавший срок по политической статье). Он читал группе геологов свой курс под названием — «Этюды по высшей минералогии». С тех пор горные породы и минералы стали для В. И. Лебединского единственной специальностью.

С 1947 по 1950 г. аспирант института геологических наук Академии наук УССР. С 1950 г. кандидат геолого-минералогических наук.

С 1950 по 1957 г. доцент Днепропетровского университета. Научные исследования этого периода связаны с петрографией Украинского кристаллического щита. С 1955 по 1957 г. преподаватель Пекинского геологического института; подготовил 7 кандидатов наук, изучал четвертичные вулканы северо-востока Китая.

С 1957 по 1976 год работал в Институте минеральных ресурсов в Симферополе — заместителем директора и заведующим отдела. С 1963 г. доктор геолого-минералогических наук. Изучал древний вулканизм и неметаллические полезные ископаемые Крыма, Советских Карпат и Донбасса.

С 1968 по 1969 год преподаватель Кабульского политехнического института в Королевстве Афганистан.

С 1976 по 1990 работал в Симферопольском филиале Днепропетровского инженерно-строительного института, с 1979 г. — профессор.

Изучал геологию Крыма и уникальные геологические памятники полуострова. Написал более 20 книг по геологии Крыма, молодом и древнем вулканизме Земли, о горных породах и роли камня в истории человечества.

Основные направления профессиональной деятельности: петрография, минералогия, литология, палеовулканизм и крымоведение. Изучал вещественный состав и генезис магматических пород Крыма, Советских Карпат и Донбасса; установил происхождение спилитокератофировых формаций Украины, палеовулканические реконструкции Крыма, Карпат и Донбасса.

В. И. разрабатывал геологические экскурсии по Крыму и детально изучал уникальные геологические памятники полуострова. Ряд его книг посвящён популяризации геологических наук и роли камня в жизни человека.

С 1960-х занимался почти исключительно петрографией и краеведением Крыма, публикуя по этим темам множество работ.

Решением президента Украины № 112 от 21 марта 2000 г. профессору В.И. Лебединскому, как выдающемуся деятелю науки, установлена государственная стипендия с 2000 по 2004 гг.

Его жизненное кредо: "Сказал - сделал!".

Владимиру Ивановичу Лебединскому, человеку и романтику, увлеченному геологией и Крымом, коллеги посвятили следующие строки:

Да! Много сделано маршрутов.
Эпохи, люди, города!
И в те застойные года,
И в годы веры, и надежд
Надежным компасом всегда 
Была любовь, были друзья,
Вулканы, книги, дел поток
И верный спутник всех дорог - 
Из рейн-металла молоток!

Публикации

• Лебединский В. И. По вулканическим местам Крыма. — Симферополь: Крымиздат, 1961. — 59 с. — 3 000 экз.

• Лебединский В. И., Макаров Н. Н. Вулканизм Горного Крыма. — Киев: Изд-во АН УССР, 1962. — 208 с.

• Лебединский В. И. Вулканы — грозное явление природы. — Киев: Изд-во АН УССР, 1963. — 108 с.

• Лебединский В. И. По вулканическим местам Крыма. — Изд. 2-е, перераб. и доп.. — Симферополь: Крымиздат, 1964. — 111 с. — 13 000 экз.

• Лебединский В. И., Шалимов А. И. Загадки земных недр. — Киев: Наукова думка, 1965. — 184 с.

• Лебединский В. И. Вулканы и человек. — М.: Недра, 1967. — 204 с.

• Лебединский В. И. С геологическим молотком по Крыму. — М.: Недра, 1967. — 216 с. (обл.)

• Лебедев А. П., Лебединский В. И. Популярная петрография. — М.: Наука, 1968. — 224 с.

• Лебединский В. И. Геологические экскурсии по Крыму. — Симферополь: Крим, 1969. — 120 с. — 10 000 экз.

• Лебединский В. И. Вулканическая корона Великой равнины. — М.: Наука, 1973. — 192 с. — (Настоящее и будущее Земли и человечества). — 14 000 экз.

• Лебединский В. И. В удивительном мире камня. — М.: Недра, 1973. — 200, [14] с.

• Лебединский В. И., Кириченко Л. П. Камень и человек. — М.: Наука, 1974. — 216 с. — (Настоящее и будущее Земли и человечества). — 50 000 экз.

• Лебединский В. И. С геологическим молотком по Крыму. — Изд. 2-е, перераб. и доп.. — М.: Недра, 1974. — 207 с. — 22 600 экз.

• Лебединский В. И. Геологические экскурсии по Крыму: Путеводитель. — Изд. 2-е, доп. — Симферополь: Таврия, 1976. — 144 с.

• Лебединский В. И. [geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000007/index.shtml В удивительном мире камня]. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — М.: Недра, 1978. — 160 с. (обл.)

• Лебединский В. И. [web.ru/db/msg.html?mid=1182446 С геологическим молотком по Крыму]. — Изд. 3-е, перераб. и доп. — М.: Недра, 1982. — 160 с. — 100 000 экз. Библиогр.: с. 157 - 158.

• Лебединский В. И. В удивительном мире камня. — Изд. 3-е, перераб. и доп. — М.: Недра, 1985. — 224 с. — 200 000 экз. (обл.)

• Лебединский В. И. Геологические экскурсии по Крыму: Путеводитель. — 3-е, переработанное. — Симферополь: Таврия, 1988. — 144 с.

• Лебединский В. И., Кириченко Л. П. Книга о камне. — М.: Недра, 1989. — 192 с. — (Научно-популярная библиотека школьника). — 50 000 экз. — ISBN 5-247-00175-3.

• Лебединский В. И. Партенитская долина от моря и до гор: достопримечательности. — Симферополь: СОНАТ, 1999. — 87 с. — ISBN 966-7347-17-6.

• Лебединский В. И., Кириченко Л. П. Крым — музей под открытым небом. — Симферополь: СОНАТ, 2002. — 184 с. — (Новый Крымский путеводитель). — 5 000 экз. — ISBN 966-7347-95-8.

Многие из книг В.И. Лебединского награждены диплом всесоюзных конкурсов.

Статьи

• Лебединский В. Поэзия камня (О творчестве А. А. Малахова) // В мире книг, 1968, № 6. – С. 9. [archivsf.narod.ru/1907/anatoley_malahov/index.htm]

Ссылки

• [www.kp.crimea.ua/newspapers/archive/2010/11/06 Солдат «оловянного фронта» (Беседа с В. И. Лебединским) // Крымская правда. 06 ноября 2010, Суббота № 204 (25027). Рубрика: Интересный собеседник]
• [geo.web.ru/druza/L-Karadag.htm Карадаг и его окрестности, Крым, Украина — минералогические находки из публикаций]

Отрывок, характеризующий Лебединский, Владимир Иванович

«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.