Лебюртон, Эдмон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эдмон Лебюртон
Edmond Leburton<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Бельгии
26 января 1973 — 25 апреля 1974
Монарх: Бодуэн I
Предшественник: Гастон Эйскенс
Преемник: Лео Тиндеманс
 
Рождение: 18 апреля 1915(1915-04-18)
Варем, провинция Льеж, Бельгия
Смерть: 18 июня 1997(1997-06-18) (82 года)
Варем, Бельгия
Партия: Бельгийская рабочая партия;
Бельгийская социалистическая партия;
Социалистическая партия Валлонии
 
Награды:

Эдмо́н Лебюрто́н (Эдмо́н Жюль Исидо́р Лебюрто́н; фр. Edmond Jules Isidore Leburton; 18 апреля 1915, Варем, провинция Льеж, Бельгия — 18 июня 1997, Варем, Бельгия) — бельгийский политик, премьер-министр Бельгии (1973—1974).



Биография

В 1946 году был избран в Палату представителей Бельгии. В 1954—1958 — министр здравоохранения в кабинете социалиста Ахилла ван Аккера, в 1961—1965 — министр социального обеспечения в правительстве Теодора Лефевра.

26 января 1973 года сформировал первое коалиционное правительство с участием социалистом, христианских демократов и либералов. 23 октября того же года был сформирован второй состав коалиционного правительства Лебюртона. 25 апреля 1974 года ушёл в отставку. В 1977—1979 был спикером Палаты представителей Бельгии. Параллельно с политической карьерой, Лебюртон занимал пост бургомистра своего родного Варема (1947—1987).

Член Бельгийской социалистической партии; после раскола БСП в 1978 году был членом Социалистической партии Французского сообщества Бельгии.

Был последним социалистом и последним валлоном на посту премьер-министра Бельгии до избрания Элио ди Рупо.

Напишите отзыв о статье "Лебюртон, Эдмон"

Ссылки

  • [www.independent.co.uk/news/people/obituary-edmond-leburton-1256729.html Некролог на сайте газеты Independent]  (англ.)


Отрывок, характеризующий Лебюртон, Эдмон

Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.