Харьков-Левада

Станция Харьков-Левада Изюмское, Чугуевское, Люботинское, Золочевское направления
Южная железная дорога
Дата открытия:	1911
Количество платформ:	4
Тип платформ:	3-низкие промежуточные, 1-низкая боковая,
Форма платформ:	кривая
Выход к:	Харьков, пер. Молчановский
Расположение:	Червонозаводской район г. Харькова
Пересадка на станции:	Проспект Гагарина (станция метро)
Тарифная зона:	1
Код станции:	440321
Код в «Экспресс-3»:	2204002

Левада, Харьков-Левада (укр. Харків-Левада) — пассажирская железнодорожная станция Южной железной дороги в Харькове.

Находится в Основянском административном районе города. Здание вокзала имеет категорию «III класс».

Пересадка на троллейбусы (маршруты № 3,5,6), автобус № 46, трамваи № 27 с улицы 1-й Конной Армии, маршрутные такси, междугородние автобусы (в непосредственной близости находится автовокзал), метро (станция «Проспект Гагарина»).

Путевое развитие

Станция Левада тупиковая. Пути № 1—3 специализированы на прибытие поездов, 4—7 на отправление со станции.

Для посадки-высадки пассажиров старые аварийные высокие платформы были заменены на низкие с плиточным покрытием.

Над всеми четырьмя платформами имеются навесы.

Здания

Станция Харьков-Левада с 1996 года является пассажирской станцией пригородного сообщения.

29 декабря 2001 года на станции был открыт пригородный павильон нового поколения: установлена первая на Украине система турникетного контроля за проходом пассажиров, большой и красивый зал ожидания с удобными лавочками, залом повышенного комфорта, небольшим кафе. Также на вокзале впервые на Украине были сделаны турникеты на выход со станции с кассами по продаже билетов на выход, то есть пассажиры, которые не успели купить билет до посадки в поезд, могут приобрести его по приезде в город. В ночное время купол пригородного павильона красиво подсвечивается. На данный момент 3 кассы в административном здании работают по продаже билетов в дальнем сообщении, из них одна через интернет, а 8 касс пригородного павильона работают как в дальнем сообщении, так и в пригородном. За сутки вокзал обслуживает до 15000 пассажиров. Во время реконструкции вокзала был создан целый комплекс, который включил в себя реконструкцию всей станции. Все здания были реконструированы и составляют единый комплекс голубых зданий, покрытых синей черепицей. Построено новое здание бесплатного санузла для пассажиров, гармонично вписавшееся в ансамбль.

Пути

К станции подходит одна колея, в виду того, что на перегоне между Левадой и Верещаковкой не построены секции для второго пути. Раньше вторая колея доходила до путепровода и заканчивалась стрелкой и тупиком. Есть мнение, что в 1999 году вторая колея была снята, хотя по сути её просто оптимизировали, тем самым перенесли стрелочный перевод ближе к станции. В виду того, что развития станции и увеличения пассажиропотока на Леваду не предвидится, возможность постройки моста и путепровода для второго пути не рассматривается.

Пригородные поезда

Станция отправляет пригородные поезда до станций: Безлюдовка, Граково, Балаклея, Золочев, Савинцы, Изюм, Красный Лиман, Люботин, Мерчик, Основа, Терновое, Шебелинка.

Кроме того, имеются в ходу ускоренные электропоезда дальнего следования:

• 805/806 «Харьков-Левада — Артёмовск-2»
• 7005/7006 «Харьков-Левада — Изюм».

С февраля 2015 года поезда «Харьков-Левада — Донецк» и «Харьков-Левада — Дебальцево» не курсируют, а маршрут поезда «Харьков-Левада — Горловка» ограничен до станции Артёмовск-2)

Фото

• 1 Левада IMG 5271.JPG

  Платформы и два эл.поезда ЭР2

• ЭР2Р-7071 к югу от Левадского моста.jpg

  Одна колея к югу от Левадского моста

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Платформы станции

• Ст. Харьков-Левада.jpg

См. также

• Харьковский автовокзал

Отрывок, характеризующий Харьков-Левада

Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.