Левашов, Владимир Александрович

Владимир Александрович Левашов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Черниговский вице-губернатор
25 января 1890 — 30 января 1893
Предшественник:	Пётр Дмитриевич Бекетов
Преемник:	Сергей Аркадьевич Каррьер
Владимирский вице-губернатор
30 января 1893 — 17 марта 1894
Предшественник:	Владимир Николаевич Акинфов
Преемник:	князь Николай Петрович Урусов
Олонецкий губернатор
24 апреля 1899 — 19 января 1902
Предшественник:	Михаил Денисович Демидов
Преемник:	Николай Васильевич Протасьев
Херсонский губернатор
19 января 1902 — 23 ноября 1905
Предшественник:	князь Иван Михайлович Оболенский
Преемник:	Михаил Николаевич Малаев
Рязанский губернатор
23 ноября 1905 — 23 августа 1910
Предшественник:	Сергей Дмитриевич Ржевский
Преемник:	князь Александр Николаевич Оболенский
Рождение:	11 ноября 1850(1850-11-11)
Смерть:	30 декабря 1912(1912-12-30) (62 года) село Жердево, Тульская губерния
Место погребения:	село Жердево
Отец:	Александр Иванович Левашов
Мать:	Людмила Алексеевна, урожд. Щелина
Образование:	Московский университет
Награды:

Владимир Александрович Левашо́в (11 ноября 1850 — 30 декабря 1912) — государственный деятель Российской империи, Олонецкий, Херсонский и Рязанский губернатор, сенатор.

Биография

Потомственный дворянин Тульской губернии. Родился 11 ноября 1850 года. Сын коллежского советника Александра Ивановича Левашова. Образование получил в Императорском Московском университете, курс наук которого он окончил со степенью кандидата естественных наук и был оставлен при университете для подготовки к профессорской деятельности по кафедре геологии.

От университета Левашов был командирован заграницу, где занимался под руководством известных профессоров. Возвратившись в Россию Левашов поступил на службу по Министерству Государственных имуществ и прослужил здесь до 1877 года, когда он отправился на театр военных действии русско-турецкой войны, в качестве уполномоченного Российского общества Красного Креста. По окончании военных действий был командирован Императрицей Марией Александровной в Одессу для встречи русских войск, возвращавшихся в Россию с театра военных действий.

Затем он оставил военную службу и поселился в родовом имении Тульской губернии и посвятил себя сельскому хозяйству и общественной службе. Последовательно избирался в уездные и губернские гласные, депутатом дворянства, почетным мировым судьей, участковым мировым судьей, предводителем дворянства. В должности предводителя дворянства Левашов прослужил семь лет с 1884 по 1891 год, после чего он был назначен вице-губернатором Черниговской губернии. Вскоре он был переведен на ту же должность во Владимир, в 1893 году назначен Витебским вице-губернатором, затем последовательно занимал должности Олонецкого, Херсонского и Рязанского губернатора. В бытность Херсонским губернатором Левашов много способствовал проведению железной дороги в Николаев.

С последней должности, в августе 1910 был назначен к присутствованию во 2-м Департаменте Правительствующего Сената.

В качестве губернатора Олонецкой губернии много способствовал делу развития Олонецкого края, благоустройству и украшению Петрозаводска. По его распоряжению была составлена подробная карта дорог, на которой были зафиксированы даже пешеходные тропы, учреждён специальный дорожный комитет, которому были приданы большие полномочия. Ежегодно стала составляться программа ремонта и прокладки дорог, которая финансировалась и выполнялась уездными и губернским земствами. В. А. Левашов уделял большое внимание губернской земской больнице. Поддержал земство в стремлении организовать на месте специализированную офтальмологическую помощь. В 1903 г. было открыто глазное отделение губернской больницы. Одной из инициатив губернатора стало устройство бульвара на Широкой Слободской улице (открыт 10 июня 1900 г.). По постановлению городской думы бульвару было присвоено имя Левашова, с 1918 года – переименован в бульвар имени Карла Либнехта, позднее – бульвар Карла Либнехта и Розы Люксембург. Ныне — Левашовский бульвар. В наши дни разросшийся Левашовский бульвар является одним из основных зелёных украшений центральной части Петрозаводска. Кроме бульвара, при В. А. Левашове, в Петрозаводске появились первые мостовые, замощённые булыжником, и первые телефоны.

Состоял пожизненным членом ведомства учреждений Императрицы Марии Витебской, Олонецкой и Херсонской губернии.

Скончался 30 декабря 1912 года в селе Жердево Тульской губернии.

Семья

Состоял в браке с Марией Васильевной (урождённой Плещеевой), дочерью штабс-капитана.

У Левашовых было три сына: Александр (р. 1890), Василий (р. 1892), Иван (р. 1896) и две дочери: Варвара (р. 1887) и Наталья (р. 1889).

Литература

• Кораблёв Н. А., Мошина Т. А. Олонецкие губернаторы и генерал-губернаторы: Биографический справочник. — Петрозаводск: «Строительный стандарт», 2012. — С. 107—110. — 140 с. — ISBN 5-87870-010-7.
• Правительствующий Сенат. Краткий исторический очерк

Отрывок, характеризующий Левашов, Владимир Александрович

– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.