Левая рука Тьмы

Левая рука Тьмы
The Left Hand of Darkness
Жанр:	Научная фантастика
Автор:	Урсула К. Ле Гуин
Язык оригинала:	Английский
Дата первой публикации:	1969

«Левая рука Тьмы» (англ. The Left Hand of Darkness) — роман американской писательницы-фантаста Урсулы Ле Гуин. Роман опубликован в 1969 году; был удостоен обеих высших наград в жанре фантастики — Небьюла (1969) и Хьюго (1970). В России впервые опубликован в 1992 году в переводе Ирины Тогоевой. За пределами России на русском языке был издан в марте 1991 года в Латвии, переводчик Илан Полоцк.

Роман посвящён описанию мира далекой планеты Зима, или Гетен, на которую прибывает с миссией доброй воли представитель Экумены — объединения многих планет. Цель представителя — способствовать включению планеты Гетен в это объединение.

Мир планеты Зима

Жители планеты Зима обладают уникальной физиологией: у них наблюдается последовательный гермафродитизм, сексуальный цикл гетенианца равен примерно лунному месяцу, в течение первых 21-22 дней индивид пребывает в латентном состоянии и сексуально неактивен, лишен половых признаков. На 22-23 день житель Зимы входит в состояние кеммера — период сексуальной активности, в ходе которого у гетенианца развивается сексуальное влечение. Если он находит себе партнера, то в итоге один из партнеров превращается в мужскую, другой — в женскую особь. Индивиды в течение жизни могут становиться и «мужчинами», и «женщинами», не имея предрасположенности к «мужской» или «женской» роли. Исключение составляют так называемые «извращенцы», положение которых в обществе напоминает земных гомосексуалов. Кеммер продолжается 2-5 дней, после чего особь возвращается в латентное сексуальное состояние. Если «женская» особь забеременеет, то гормональная активность организма продолжается в течение всего срока. Дети воспитываются отдельно от родителей. Некоторые гетенианцы образуют постоянные пары — кеммеринги.

Мой роман 1969 года «Левая рука Тьмы» начинался с отчета Мобиля Экумены — путешественника — Стабилям, которые сидят безвылазно на Хайне. Слова приходили на ум вместе с лицом рассказчика. Он заявил, что его зовут Дженли Аи, и начал свою повесть, а я записывала.

Постепенно, и не без труда, мы с ним поняли, где находимся. Он-то раньше не попадал на Гетен, а вот мне доводилось, в рассказике «Король планеты Зима». Этот первый визит оказался настолько краток, что я даже не заметила, что с половыми признаками гетенианцев что-то не в порядке. Андрогины? Что, правда?

Покуда я писала «Левую руку», стоило мне запнуться, как в рассказ вклинивались обрывки легенд и мифов; порой первый рассказчик передавал эстафету другому, гетенианину. Но Эстравен оказался человеком исключительно замкнутым, а сюжет волок обоих моих рассказчиков за собой, в неприятности, так быстро, что многие вопросы или не получили ответа, или не прозвучали вовсе.

 — Урсула Ле Гуин в авторском предисловии к сборнику «День рождения мира».

Эти уникальные характеристики жителей планеты Зима становятся определяющими для романа. Он написан как красивая, но страшная сказка, в виде фрагментарных записок посланца Экумены, наблюдений иных исследователей планеты, записей легенд и мифов планеты Зима.

Сюжет

На планету Гетен — или Зима, как прозвали планету пришельцы за ее негостеприимный климат — прибывает посланник от Лиги Миров, Генли Аи, которому поручена миссия заключить с местными правителями договор о вступлении планеты в межпланетную Лигу. Однако на новой планете посланник сталкивается со сложностями и опасностями: недоверие местных жителей, кулуарные интриги, заговоры и предательства. Туземцы не верят Аи, ведь при первом впечатлении он слишком похож на них, с той только разницей, что является мужчиной, в то время как все гетенианцы — двуполые гермафродиты, принимающие ту или иную половую роль раз в месяц во время особого периода.

Единственный человек, который мыслит шире своих соплеменников и думает о будущем всей планеты, а не только своего государства, — это премьер-министр Кархайда по имени Эстравен. Однако став союзником посланника, он и сам вскоре теряет расположение короля, место в правительстве и вынужден искать убежища во враждебном Оргорейне.

Однако и в этом государстве и посланник, и изгнанный министр встречаются с прежними проблемами. В результате заговора Генли Аи оказывается на «добровольческой ферме» — тюрьме на окраине страны, на кромке ледника. Оттуда его спасает Эстравен, помогая сбежать. Вдвоем они в течение нескольких месяцев совершают тяжелейший переход через ледник, обратно в Кархайд. Уже по достижении цели пути, Эстравен погибает.

Однако политическая ситуация уже изменилась; Кархайд готов услышать посланника. На планете приземляется космический корабль с коллегами Аи из Лиги миров. Все движется к тому, что планета Гетен вскоре вступит в Лигу.

Своеобразным продолжением романа является короткий рассказ «Король планеты Зима», события которого разворачиваются примерно через 200 лет после основной истории.

Литература

• 3. The Left Hand of Darkness (1969) // Ursula K. Le Guin: A Critical Companion. — 1st. — Westport, Connecticut, USA: Greenwood Press, 2006. — P. 21-34. — ISBN 0-313-33225-8.
• Cadden Mike. Ursula K. Le Guin Beyond Genre: Fiction for Children and Adults. — 1st. — New York, NY: Routledge, 2005. — ISBN 0-415-99527-2.
• Владимир Пузий [old.mirf.ru/Reviews/review2337.html Тень человека на белом снегу (рецензия на роман Урсулы Ле Гуин «Левая рука тьмы»)] // Мир фантастики. — 2008. — Март (№ 55).

Ссылки

• [www.fantlab.ru/work2051 Информация о произведении «Левая рука Тьмы»] на сайте «Лаборатория Фантастики»

Отрывок, характеризующий Левая рука Тьмы

– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.