Левин, Израиль Соломонович
Левин Израиль Соломонович | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Награды и премии: |
Израиль Соломонович Левин (1908, Орша Могилёвской губернии — 2001[1], Москва) — советский организатор авиационной промышленности. Генерал-майор инженерно-технической службы (1944).
Биография
Начинал трудовую деятельность в 1927 году учеником клепальщика на московском авиационном заводе № 22. Член ВКП(б) с 1928 года. Окончил Академию воздушного флота им. Н. Е. Жуковского в 1931 году. В 1930—1935 годах служил в военно-воздушных силах, затем работал старшим мастером, начальником цеха, заместителем директора и директором московского авиационного завода № 22[2][1][3].
В 1938—1940 годах — директор Иркутского авиационного завода № 125. По инициативе И. С. Левина на заводе была разработана и внедрена стендово-конвейерная сборка самолётов СБ. В результате производительность труда увеличилась в 3 раза, а трудоёмкость на 1 машину составила 18 тысяч человеко-часов, что считалось рекордно низкой цифрой. Первая машина на стенде — бомбардировщик СБ — была собрана за 14 дней. В период его руководства в посёлке построены фабрика-кухня, школа № 34, детский сад № 50, принято решение о строительстве пионерлагеря «Сталинец»[4][1].
В 1940—1950 годах — директор Саратовского авиационного завода, где руководил организацией производства истребителей Як-1 (1940—1942) и Як-3 (1943).
В июне 1940 года заводу было поручено в трёхмесячный срок освоить серийный выпуск созданного начинающим авиаконструктором А. С. Яковлевым истребителя Як-1. В октябре 1940 года первые три самолёта Як поднялись в воздух. С началом Великой Отечественной войны саратовские авиастроители трудились в напряжённом режиме, поставляя на фронт истребители. 23 июня 1943 года немецкие бомбардировщики в ходе ночного налёта сбросили на завод свыше 100 фугасных бомб весом 500—1000 кг, что привело к разрушению 70 % производственных площадей завода и уничтожению 60 % оборудования, сгорело 10 цехов и 23 железнодорожных вагона с сырьём, 25 человек пострадало (ранено и убито)[5]. Коллектив завода продолжил работу под открытым небом. Одновременно с этим восстанавливались корпуса, шла реконструкция, создавались поточно-конвейерные линии, и после 80 суток напряжённого труда выпуск самолётов достиг прежнего уровня. Всего за время войны завод выпустил свыше 13 тысяч истребителей Як-1 и Як-3. В начале 1942 года под руководством И. С. Левина на заводе был осуществлён перевод производства основных агрегатов самолётов на поточно-стендовую сборку, подготовлен переход на механизированные поточные линии с синхронизацией ритма, в результате чего выпуск самолётов в 1942 году увеличился почти в три раза по сравнению с 1941 годом[6]. Внедрение новых технологий литья, штамповки, сварки, поточно-стендовая сборка, организаторская работа в трудовых коллективах обеспечили выпуск 8721 истребителя Як-1 и 4848 истребителя Як-3. По личному заданию маршала Г. К. Жукова, под руководством И. С. Левина на Сталинградском фронте в короткий срок была восстановлена боеспособность этих истребителей в 16-й воздушной армии[1].
В 1944 году Израилю Соломоновичу Левину было присвоено звание генерал-майора инженерно-технической службы. Отмечен был также и главный инженер завода Григорий Натанович Пивоваров[7].
В послевоенный период под руководством И. С. Левина на заводе была произведена перестройка производства для выпуска реактивной техники, в 1946 году начат выпуск имеющего цельнометаллическое крыло учебно-тренировочного самолета Як-11, в апреле 1949 года отправлен в испытательный полёт реактивный истребитель Ла-15. Одновременно с серийным выпуском Ла-15 произведено освоение обладающего более высокими боевыми качествами МиГ-15[1].
В 1950—1953 годах — заместитель директора отраслевого научно-исследовательского института. В 1970-е годы работал в Министерстве авиационной промышленности СССР, после выхода на пенсию возглавлял совет ветеранов министерства[1].
Был награждён двумя орденами Ленина, орденами Кутузова I степени (1945), Трудового Красного Знамени (1936), медалями[1].
Автор книги воспоминаний о работе Саратовского авиационного завода во время Великой Отечественной войны «Грозные годы» (Саратов: Приволжское книжное издательство, 1984. — 176 с., — 10000 экз.); эти воспоминания первоначально печатались в многотиражке «Знамя коммунизма» Саратовского авиационного завода (1981)[8].
Напишите отзыв о статье "Левин, Израиль Соломонович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.istmira.com/razlichnoe/aviacionnaya-enciklopediya/page/187/ Авиационная энциклопедия].
- ↑ [www.jewmil.com/biografii/item/388-levin-izrail-solomonovich Левин Израиль Соломонович]
- ↑ [irkipedia.ru/content/levin_izrail_solomonovich Иркутская энциклопедия]
- ↑ лицензия GFDL Циклопедия
- ↑ Зефиров М. В., Дегтев Д. М., Баженов Н. Н. Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО. М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007. — 645 с.
- ↑ [www.rujen.ru/index.php/%D0%9B%D0%95%D0%92%D0%98%D0%9D_%D0%98%D0%B7%D1%80%D0%B0%D0%B8%D0%BB%D1%8C_%D0%A1%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Российская еврейская энциклопедия]
- ↑ [evreimir.com/102225/kuznetsy-oruzhiya-pobedy-7/ КУЗНЕЦЫ ОРУЖИЯ ПОБЕДЫ]
- ↑ [www.litmir.co/br/?b=245682 Грозные годы (полный текст)]
Отрывок, характеризующий Левин, Израиль Соломонович
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 30 августа
- Родившиеся в 1908 году
- Родившиеся в Орше
- Умершие в 2001 году
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Кутузова I степени
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Выпускники Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского
- Персоналии:Саратов
- Генерал-майоры (СССР)