Левитина, Софья Марковна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Софья Марковна Левитина
Дата рождения:

1891(1891)

Дата смерти:

1957(1957)

Гражданство:

Российская империя, СССР

Годы творчества:

19241949

Жанр:

проза, драма

Язык произведений:

русский

Софья Марковна Левитина (18911957) — русская советская писательница и драматург.

Автор драматических произведений. В 1936 году, в Киеве, также вышли отдельным сборником «Пьесы».

Автор-составитель издания произведений Х. Н. Хамзы[1].





Сочинения

Пьесы

  • Марийка (1924)
  • Котловина (1925)
  • Приговор (1927)
  • Товарищ (1934)
  • Эта (1934)
  • Отверженные (1935)
  • Наступление (1936)
  • Великая граница (1940)

Рассказы

  • Этапы (1926)
  • Пирожки (1933)
  • Голос сердца (1942)
  • Узбекские рассказы (1958).

Публикации

Источник — [www.nlr.ru/poisk/ электронные каталоги РНБ]

  • Левитина С. М. Банкрот: Драма в 4 актах (в 14 картинах). — [Харьков]: Радяньска лiтература, 1934. — 100 с. — (Посвящается сердцу и мозгу революции, городу переворота – Ленинграду). — 5000 экз.
  • Левитина С. М. Великая граница: Драма в 4-х актах (9 карт.). — Киев: Гослитиздат УССР, 1940. — 88 с. — 8000 экз.
  • Левитина С. // Всеукр. ассоц. пролет. писателей: Лит. худож. сб. — Житомир: Гос. изд. Украины, 1925. — 201 с.
  • Левитина С. М. Голос сердца: Рассказы. — Тбилиси: Заря Востока, 1942. — 116 с.
  • Левитина С. // Красная земля: Лит-худож. сб. Всеукр. ассоц. пролет. писателей. — Харьков: Пролетарий, 1925. — 146 с.
  • Левитина С. М. Котловина: Драма в 5 д. — Харьков: Гос. изд. Украины, 1925. — 70 с.
  • Левитина С. М. Марийка: Соц.-бытовая драма в 5 актах. — Харьков: Гос. изд. Украины, 1924. — 88 с. — (Театр. б-ка).
  • Левитина С. М. Марийка: Соц.-бытовая драма в 5 актах. — 2-е изд. — Харьков: Гос. изд. Украины, 1925. — 72 с.
  • Левитина С. М. Наступление: Драма в 4 актах (12 картинах). — Київ; [Харьков]: Держлiтвидав, 1936. — 126 с. — (Великой коммунистической партии большевиков – мозгу и воле новой жизни посвящается). — 5500 экз.
  • Левитина С. М. Отверженные: (Этá): Пьеса в 4 актах (16 картинах). — Київ: Держлiтвидав, 1935. — 122 с. — (Японскому революционному пролетариату посвящается). — 6000 экз.
  • Левитина С. М. Пирожки: [Рассказ] / Ред.: Л. Городской. — Харькiв; Київ: Лiтература i мистецтво, 1933. — 78 с. — 3000 экз.
  • Левитина С. М. Пирожки: [Рассказ]. — 2-е изд. — Харьков; Киев: Литература и искусство, 1934. — 76 с. — 12 000 экз.
  • Левитина С. М. Приговор: Драма в 5 актах (в 10 картинах). — [Харьков]: Гос. изд-во Украины, 1927. — 112 с. — (Театр. б-ка). — 3000 экз.
  • Левитина С. М. Приговор: Драма в 5 актах (в 11 картинах). — 2-е изд. — [Харьков]: Радяньска лiтература, 1934. — 98 с. — 5000 экз.
  • Левитина С. М. Приговор: Драма в 4-х д., 11 карт. — [переизд.]. — Киев: Гослитиздат Украины, 1957. — 118 с. — 2000 экз.
  • Левитина С. М. Пьесы. — Киев: Держлiтвидав, 1936. — 554 с. — 5000 экз. (Наступление. Отверженные (Этá). Банкрот. Приговор. Марийка.)
  • Левитина С. М. Товарищ: Драма в 5 актах (10 картинах). — [Харьков]: Гос. изд. Украины, 1928. — 126 с. — (Проблема нового быта и новых супружеских отношений в среде ответственных партийных работников). — 5000 экз.
  • Левитина С. М. Товарищ: Драма в 5 актах (10 картинах). — 2-е изд. — [Харьков]: Радяньска лiтература, 1934. — 106 с. — 4600 экз.
  • Левитина С. М. Этá: Пьеса в 4 актах (16 картинах) / Ред.: М. Кузнецов. — [Харьков]: Укргоснацмениздат, 1934. — 140 с. — (Японскому революционному пролетариату посвящается). — 3000 экз.
  • Левитина С. М. Этапы: [Рассказы]. — Харьков: Гос. изд. Украины, 1926. — 217 с. (Рассказы: По Днепру. Банкет. Волчица. На грязях. От станков. Греческий узел. Мы — соль. Оплата. Васька Янчук. Небо молчало. У чёрной речки.)

Напишите отзыв о статье "Левитина, Софья Марковна"

Примечания

  1. Хамза Х. Н. Избранное / Отв. ред.: С. С. Лиходзиевский; сост.: С. А. Левитина. — Ташкент: Госиздат УзССР, 1949. — 198 с. — 5000 экз. (Такое выделение фамилии и имён автора принято в каталоге РНБ)

Ссылки

  • Институт литературы им. Т. Г. Шевченко НАН Украины: отдел рукописей — ф. 127, 170 ед. хр.[www.jewish-heritage.org/sea6.htm]
  • [book.uraic.ru/elib/Authors/Gorbunov/sl-11.htm «Л»] // [book.uraic.ru/elib/Authors/Gorbunov/index.htm Писательницы России: Материалы для биобиблиографического словаря] / Сост.: Ю. А. Горбунов.
  • Словарь украинской литературы. — Т. 2. Ч. 1. — Киев, 1948.

Отрывок, характеризующий Левитина, Софья Марковна



В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.