Левице
| Город
Левице
Levice
Показать/скрыть карты
|
Ле́вице (словацк. Levice [ˈlɛvit͡sɛ], венг. Léva [ˈleːvɒ], нем. Lewenz) — город в западной Словакии.
Население — около 37 тыс. человек.
Содержание
История
Город Левице (Leua) впервые упоминается под 1156 годом, когда Эстергомский архиепископ, примас Венгрии, освятил здесь костёл. В 1165 г. Лева входила в состав жупы Св. Мартина (župa Svetog Martina iz Bratke).
Под 1313 годом впервые упомянут замок Левицкий Град (Levicki hrad), построенный, по легенде, самим Матушом Чаком, «некоронованным королём» западной и центральной Словакии (которая в ту пору входила в состав Венгрии)[1]. В 1313 г. кастеляном Левицкого Града был Имре Бечеи (Imrich Bečej, Emericus de Beche), в 1318-21 гг. - Юлиус з Топольчанок. По смерти Матуша Чака, последовавшей в 1321 году, кастелян Юлиус сдал замок венгерскому королю Карлу-Роберту.
В 1544 г. городские кварталы Левице выжгли турки, замка же взять они не смогли. В 1558 году другой легендарный венгр - капитан Иштван Добо, герой Эгера - перестроил крепость, которая затем более ста лет успешно отражала многочисленные удары турок. В 1663 году туркам удалось захватить крепость, но удерживали они её недолго: в 1664 году, в битве у стен Левицкой крепости, турецкая армия была наголову разбита венгерской армией, под командованием Иштвана Кохари I[2]. К 1685 году относится последняя турецкая попытка овладеть Левицким Градом.
С 17 сентября по 31 октября 1709 г. Левицкий Град удерживали в своих руках венгерские и словацкие куруцы, восставшие против тирании Габсбургов. А будучи принуждены покинуть замок, - куруцы взорвали его. С тех пор Левицкий Град не восстанавливался из руин.
После распада Австро-Венгрии Левице отошёл к Чехословакии[3], что было подтверждено Трианонским соглашением 1920 года. В 1938-1945 гг. Левице - в составе Венгрии. Затем - в составе ЧСР, ЧССР, ЧСФР... С 1993 года Левице - важный промышленный центр Западной Словакии.
Достопримечательности
- Крепость Левицкий Град
- Тековский музей
- Костёл св. Михаила
- Синагога
Реки
Через город протекают две реки: Подлужанка (словацк. Podlužánka) и Перец (словацк. Perec). Причём, протекают они пересекаясь и не смешиваясь. В месте пересечения Перец уходит под землю, протекая под руслом Подлужанки.
Транспорт
В городе находятся железнодорожный и автобусный вокзалы.
Город-побратим
См. также
Библиография
- Alt Ernest, Bába Eugen, Huljak Ladislav Dejiny levickej nemocnice (1885-1985). — Levice, 1985.
- Bertényi I., Diószegi I., Horváth J., Kalmár J., Szabó P. Királyok Könyve. Magyarország és Erdély királyai, királynői, fejedelmei és kormányzói. — Budapest, 2004.
- Györffy György István király és műve. — Budapest, 1983.
- Hóman B., Szekfű G. Magyar Történet. — Budapest, 1935.
- Kristó Gyula Csák Máté. — Budapest, 1986.
- Kučera Matúš Cesta dejinami: Stredoveké Slovensko. — Bratislava, 2002.
- Pór Antal Trencsényi Csák Máté. — Budapest, 1888.
- Szilágyi Sándor A magyar nemzet története. — Budapest.
- Tinódi Sebestyén Szitnya, Léva, Csábrág, és Murán várának megvevése (1549).
Напишите отзыв о статье "Левице"
Ссылки
- [www.levice.sk Официальный сайт города]
- [www.castles.sk/index.php?castle=101 Крепость Левице]
Примечания
- ↑ Словаки именовали его «Паном Вага и Татр» (pán Váhu a Tatier).
- ↑ Когда Иштван Кохари погиб в бою, - командование принял генерал Жан Луи де Суше (французский эмигрант-гугенот), довершивший разгром турок.
- ↑ Изначально, в соответствии с буквой и духом Питтсбургского соглашения, вновь учреждённая держава именовалась Чехо-Словакией.
Отрывок, характеризующий Левице
– Кого надо?– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
