Левицкий, Николай Арсеньевич

Николай Арсеньевич Левицкий
Дата рождения	1887(1887)
Дата смерти	21 апреля 1942(1942-04-21)
Место смерти	Фергана, Узбекская ССР, СССР
Принадлежность	РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы	1918—1942
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России
Награды и премии

Левицкий, Николай Арсеньевич (1887 — 21 апреля 1942 года) — советский военный историк, профессор Академии Генштаба РККА, генерал-майор (1940).

Биография

В 1918 году вступил в РККА и ВКП(б), закончил Петроградский военно-инженерный техникум.

Гражданская война

С марта 1918 года участвовал в Гражданской войне. В августе 1918 года — начальник Поворино-Балашовского боеучастка, с 21 октября 1918 года — командир технической роты инженерного батальона запасного стрелкового полка, 2 декабря 1918 года командирован для обучения в Военную академию РККА, с 13 апреля 1919 года — в распоряжении штаба Восточного фронта, со 2 по 11 мая 1919 года — командующий Дероульской группой войск, с 30 июня по 16 сентября 1919 года — начальник штаба 1-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии, с 6 по 26 октября 1919 года — начальник полевого штаба 4-й армии, с 26 октября 1919 года по 26 мая 1920 года обучался на старшем курсе Военной академии, 26 мая 1920 года — командирован в распоряжение Юго-Западного фронта и назначен начальником штаба Мелитопольской группы войск, с 10 июня по 1 июля 1920 года — начальник оперативного отдела штаба ударной группы войск, с 1 июля 1920 года — вр. и.д. начальник штаба той же группы и члена РВС 13-й армии, с 28 июля 1920 года — командир 46-й стрелковой дивизии, с 17 августа 1920 года — начальник штаба 1-й стрелковой дивизии.

После войны

11 ноября 1920 года — откомандирован для дальнейшего обучения в Военную академию, 10 декабря зачислен на дополнительный курс Академии, 14 октября 1921 года окончил полный курс Академии с отметкой «хорошо». 12 октября 1921 года откомандирован в распоряжение Управления Штаба РККА, с 5 октября по 18 ноября 1921 года — командир 27-й стрелковой дивизии, с 20 ноября 1921 года — командир 4-й стрелковой дивизии, с марта 1923 года — командир 29-й Вятской стрелковой дивизии, с ноября 1925 года — в резерве РККА, с марта 1931 года — командир 168-го Пролетарского стрелкового полка.

В 30-е годы перешел на преподавательскую работу в Военную академию имени М.В. Фрунзе — с февраля 1932 года преподаватель, с ноября 1934 года — руководитель кафедры военного искусства. С созданием в 1936 году Академии Генерального штаба РККА, Н.А. Левицкий переходит в неё, с мая 1936 года — старший руководитель кафедры военной истории, с августа 1940 года — заместитель начальника кафедры военной истории, с ноября 1940 года — начальник кафедры военной истории Высшей спецшколы Генерального штаба. С.М. Штеменко, в то время учившийся в академии, вспоминал:

С таким же жаром читалась история русско-японской войны профессором Н. А. Левицким. Он свободно излагал материал и так же покорял слушателей подробностями и перипетиями сражения или боя, воссоздавая зримую картину борьбы воли и ума военачальников.

— Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны

Во время Великой Отечественной войны на преподавательской работе.

Умер от болезни в Фергане в 1942 году.

Звания

• комбриг — 05.12.1935
• генерал-майор — 04.06.1940

Награды

• Орден Красного Знамени — 1923

Сочинения

• Война 1812 года — 1938
• Лейпцигская операция 1813 г.
• [scilib-military.narod.ru/Napoleon/Levitsky.htm Полководческое искусство Наполеона] — Воениздат, 1938, 280 с.
• Русско-японская война 1904-1905 гг. — 1936 (книга переиздавалась 4 раза, последнее издание — М.: Изд-во Эксмо, Изографус; СПб.: Terra Fantastica 2003.)

Литература

• «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.). Материалы комиссий Главного военного совета Красной Армии по обобщению опыта финской кампании. — М.:; СПб.: Летний сад, 2004.
• Список лиц с высшим общим военным образованием состоящих на службе в РККА. — Пг.: Воен. тип. Штаба РККА, 1923.
• Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. — М.: Воениздат, 1989.

Ссылки

• [fotki.yandex.ru/users/wberdnikov/view/232083/?page=0 Биография в фотоальбоме В.Бердникова]
• www.dopros.ru/peaceful/149.html
• rkka.ru/cavalry/Gv/kav_gv_kom.html

Отрывок, характеризующий Левицкий, Николай Арсеньевич

Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.