Левицкий, Юрий Анатольевич
Поделись знанием:
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
| Левицкий Юрий Анатольевич | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Пермский университет, Пермский государственный педагогический университет |
| Награды и премии: |
Нагрудный знак «Почетный работник высшего профессионального образования РФ» |
Ю́рий Анато́льевич Леви́цкий (10 марта 1931, Пермь) — советский, российский и учёный, лингвист, доктор филологических наук, профессор кафедры теоретического и прикладного языкознания Пермского университета и Пермского педуниверситета, зав. кафедрой немецкой филологии (1973–1975), каф. нефролат (1975–1985) Пермского университета, автор 41 учебника лингвистической тематики, лидер научного направления «История и теория языкознания»[www.psu.ru/nauka/napravleniya-nauchnoj-deyatelnosti-i-nauchnye-lidery/filologicheskie-nauki/levitskij-yurij-anatolevich] ПГНИУ.
Содержание
Биография
В 1953 году закончил Пермский педагогический институт, факультет иностранных языков.
В 1963 году закончил Северо-Западный политехнический институт, факультет радиотехники (г. Ленинград).
С 1963 по 1966 год работал ассистентом на кафедре английского языка филологического факультета Пермского государственного университета.
27 марта 1970 — защитил в МГУ кандидатскую диссертацию.
С 1969 по 1974 год — старший преподаватель кафедры романо-германской филологии филологического факультета Пермского государственного университета. В этот период открытие новых направлений в специализации студентов романо-германского отделения во многом связано с Ю. А. Левицим.
С 1973 по 1974 год — заведующий кафедрой немецкой филологии филологического факультета Пермского университета.
С января 1975 по 1985 год — заведующий кафедрой немецкого, французского, латинского языков[www.psu.ru/fakultety/fakultet-sovremennykh-inostrannykh-yazykov-i-literatur/kafedry/kafedra-lingvodidaktiki] Пермского университета.
С 22 марта 1978 года — доцент.
26 июня 1987 — защитил в МГУ докторскую диссертацию.
С 4 ноября 1989 года — профессор.
С 1985 по 1999 — преподаватель кафедры английской филологии Пермского государственного педагогического университета.
С 1993 года — профессор кафедры общего и славянского языкознания Пермского университета.
С 1999 года — профессор кафедры общего языкознания Пермского государственного педагогического университета.
Текущая научная деятельность
Разработка проблем общего синтаксиса, семантики и семиотики, теории альтернативных грамматик, исследование вопросов истории лингвистики.
Награды
Нагрудный знак «Почетный работник высшего профессионального образования РФ» (2006).
Избранные научные труды
- Общее языкознание: учеб. пособие. Изд. 4-е. М., 2009. 266 с.
- Исторические открытия в лингвистике // Вестник Удмуртского университета. История и филология. 2009. Вып. 1. С. 98–106.
- Проблемы лингвистической семантики: учеб. пособие. Изд. 2-е. М., 2009. 160 с.
- Использование однословных высказываний при переводе // Дискурс, концепт, жанр: коллективная монография. Нижний Тагил, 2009. С. 400–408. Соавт. К. А. Клочко.
- Из истории формализации семантики // Филологические заметки: межд. сб. науч. тр. Пермь-Скопье-Любляна-Загреб, 2009. Вып. 7, ч. 1. С. 60–70.
- История лингвистических учений: учеб. пособие. М.: Высшая школа, 2009. 302 с. Соавт. Н. В. Боронникова.[www.libnvkz.ru/catalog/info/elkat14/53834]
- Тема бесов в праславянской культуре // Лингвисты шутят: хрестоматия. М., 2009. С.74–79.
- Морфология английского языка: учеб. пособие. Изд. 2-е. М., 2010. 136 с.
- Альтернативные грамматики: учеб. пособие. Изд. 2-е. доп. М., 2010. 176 с.
- Вторая коммуникация: к постановке вопроса // philologicalstudies.org/dokumenti/2010/vol1/1/Levickij.pdf [электронный ресурс; проверено 07.11.11].
- Синтаксис английского языка: учеб. пособие. М., 2010. 168 с.
- Наши грамматики // Грамматика разноструктурных языков: сб. ст. к юбилею профессора Виктора Юрьевича Копрова. Воронеж, 2011. С. 222–228.
- К вопросу о второй коммуникации // Проблемы социо- и психолингвистики: сб. ст. / отв. ред. Е. В. Ерофеева; Перм. гос. нац. ун-т. Пермь, 2011. Вып. 15: Пермская социопсихолингвистическая школа: идеи трех поколений: К 70-летию Аллы Соломоновны Штерн. C. 159–167.
- Проблемы продуцирования высказывания // Вопросы лингвистики, педагогики и методики преподавания иностранных языков. Ижевск, 2011. С. 122–141.
- Письмо и лингвистика // Дискурс, культура, ментальность. Серия «Язык и дискурс». Н. Тагил, 2011. Вып. 3. С. 226–232.
- О полноте предложения // Текст в филологических исследованиях: Межвузовский сборник научных трудов. Пермь, 2011. С. 95–104.
- Основы теории синтаксиса: учеб. Пособие. Саарбрюккен, 2011. 619 с.
- Актуальные проблемы лингвистики: монография. Саарбрюккен, 2012. 252 с.
- Представление, понятие, концепт // Человек и язык: К юбилею Тамары Ивановны Ерофеевой. Пермь, 2012, с. 16–44.
- О валентности глагольных форм // Дискурс, социум, креативность: Коллективная монография. Нижний Тагил, 2012. С. 310–223.
- Гюстав Гийом и понятие второй коммуникации // Вопросы лингвистики, педагогики и методики преподавания иностранных языков. Ижевск, 2013, с. 73–96.
- О лингвистике: сборник статей. М. 2013.502 с.
- Морфология английского языка. М. 2013. 176 с.
Источники и ссылки
- [www.psu.ru/nauka/napravleniya-nauchnoj-deyatelnosti-i-nauchnye-lidery/filologicheskie-nauki/levitskij-yurij-anatolevich Левицкий Юрий Анатольевич. Лидер научного направления «История и теория языкознания»] // ПГНИУ.
- Левицкий Юрий Анатольевич // [www.psu.ru/files/docs/ob-universitete/smi/knigi-ob-universitete/prof_psu.pdf Профессора Пермского государственного университета: (1916–2001)] / Гл. ред.: В. В. Маланин. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001. 419 с. С. 376.
- [ru.vestnik.udsu.ru/authors/author/levitskij-yurij-anatolievich Левицкий Юрий Анатольевич] // Научный журнал "Вестник Удмуртского университета".
Напишите отзыв о статье "Левицкий, Юрий Анатольевич"
Отрывок, характеризующий Левицкий, Юрий Анатольевич
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Категории:
- Родившиеся 10 марта
- Родившиеся в 1931 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Перми
- Учёные по алфавиту
- Лингвисты СССР
- Лингвисты России
- Выпускники ПермГПУ
- Преподаватели Пермского государственного университета
- Преподаватели филологического факультета Пермского государственного университета
- Преподаватели ПермГПУ
- Доктора филологических наук
