Левшин, Владимир Дмитриевич

Владимир Дмитриевич Левшин (1834 — 2 (15) апреля 1887, Ярославль) — губернатор Уфимской, затем Ярославской губерний; действительный статский советник.

Биография

Сын генерала от инфантерии Дмитрия Сергеевича Левшина. Государственную службу Левшин начал в 1851 году в Московской палате государственных имуществ. В 1856 году перешёл в Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел. Избран членом Русского географического общества в 1858 году. В 1868 году вернулся в прежнее ведомство и получил место управляющего государственными имуществами в Пермской губернии.

Вскоре за тем, в 1870 году, он был назначен на пост вице-губернатора в Самарскую губернию и в 1872 году переведён на тот же пост в Воронеж. В 1876 году Левшин получил назначение начальника Уфимской губернии, а в 1880 году был переведён на ту же должность в Ярославскую губернию. Скончался внезапно в ночь на 2 (14) апреля 1887 года.

Был женат на дочери тайного советника и сенатора Н. Ф. Шауфуса, Ольге Николаевне.

Деятельность

Представители местной науки, особенно по предметам истории и археологии, находили сочувствие и поддержку в Левшине. Он высказал мысль о необходимости реставрации Ростовского кремля. Реставрация была проведена краеведами А. А. Титовым и И. А. Шляковым, ярославским градоначальником И. А. Вахрамеевым, предводителем дворянства Ростовского уезда Д. А. Булатовым, священником Мансветовым и др. при участии Владимира Дмитриевича и под наблюдением Императорского Московского археологического общества на частные пожертвования. Были возобновлены Белая и Отдаточная палаты, в которых был открыт Музей церковных древностей (1883), затем в 1884 — Княжие терема, в 1885 — пещерный храм св. Леонтия в Ростовском Успенском соборе, а в последующие годы — наружные стены церквей Спаса на Сенях и Иоанна-Богослова, «Садовая башня», предназначавшаяся под читальню и библиотеку. Общая стоимость этих реставраций дошла до 20 000 рублей. За деятельность в качестве Председателя комиссии по реставрации Ростовского кремля Императорское Русское археологическое общество избрало Левшина в свои почётные члены. Действительным членом Императорского Московского археологического общества Владимир Дмитриевич был избран 3 декабря 1884 года.

В Ярославле был основан, по мысли Е. И. Якушкина, историко-археологический музей. Левшин принимал живое участие в предварительных работах по устройству 7-го Археологического съезда в Ярославле в 1887 году, но не дожил до его открытия.

Совместно с Е. К. Огородниковым Левшин издал «Списки населённых мест Российской империи», составленные и изданные центральным статистическим комитетом министерства внутренних дел (XLIV, Тульская губерния. СПб. 1862 г.).

Источники

• Левшин, Владимир Дмитриевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [www.snor.ru/?an=pers_229 Биография] в «Справочнике научных обществ России»

Отрывок, характеризующий Левшин, Владимир Дмитриевич

Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.