Левяну, Иосиф Матвеевич
Иосиф Матвеевич Левяну (настоящая фамилия Лейбович; 7 марта 1909, Васлуй, провинция Молдавия, Румыния — 1976, Кишинёв) — молдавский советский актёр. Заслуженный артист Молдавской ССР (1958).
Работал в антрепризах различных румынских театров, в комических и музыкальных ролях, был актёром еврейского театра. С присоединением Бессарабии к СССР в 1940 году поселился в Кишинёве, был принят в труппу Кишинёвского еврейского театра (на идише). В годы Великой Отечественной войны в эвакуации в Туркмении, где в 1943 году был принят в труппу эвакуированного Молдавского музыкально-драматического театра. После возвращения труппы в Кишинёв продолжил работать в театре, где вскоре стал одним из ведущих актёров.
Среди ролей Иосифа Левяну — Тома в пьесе Рахмила Портного «Песня Лэпушницы», сельский примар в пьесе Леонида Корняну «Ковёр Иляны», Цугуй в пьесе Емилиана Букова «Бурлящий Дунай», монах в пьесе Александра Левады «Фауст и смерть», Буллингер в пьесе Бертольда Брехта «Швейк во Второй мировой войне» (1963). Особенно отмечены критикой роли в пьесах Василе Александри «Сынзяна и Пепеля», «Овидиу», «Источник Бландузии».[1][2] Участвовал в радиоспектаклях театра.[3]
Снялся в нескольких художественных лентах режиссёров М. Н. Калика и М. М. Израилева на киностудии «Молдова-филм» — «Атаман Кодр» (1958, крестьянин-бедняк), «Жил-был мальчик» (1960, эпизод), «Орлиный остров» (1961, Лонгу — председатель колхоза), «Человек идёт за солнцем» (1961, таксист).[4]
Напишите отзыв о статье "Левяну, Иосиф Матвеевич"
Примечания
- ↑ [www.moldovenii.md/ru/people/549 История молдавского кинематографа]
- ↑ [www.contrafort.md/old/2006/141-142/1054.html Vlad Bolocan «Prezenţe româneşti în ziarul Universităţii de Stat din Chişinău, 1952—1956»]
- ↑ [teatrale.nobody.ro/2012/02/20/ion-creanga-amintiri-din-copilarie/ Радиопостановки пьес Иона Крянгэ (с аудиофайлами)]
- ↑ [wm-portal.com/index.php?do=actor&actorid=7417 Портал советского кино]
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Левяну, Иосиф Матвеевич
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
