Голуб, Лев Владимирович

Лев Владимирович Голуб
Место рождения:	Екатеринослав, Российская империя
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, педагог
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Лев Владимирович Го́луб (1904 — 1994) — белорусский советский кинорежиссëр, сценарист. Народный артист БССР (1964).

Биография

Родился 16 (29 сентября) 1904 года в Екатеринославе. В 1922—1928 годах учился в учительской семинарии в Екатеринославе. В 1928 году окончил Государственный техникум кинематографии (теперь Всероссийский государственный университет кинематографии имени С. А. Герасимова).

Затем работал режиссëром:

• 1928—1934 — на студии «Совкино»,
• 1934—1937 — на Одесской киностудии,
• 1937—1938 — на Киевской киностудии,
• 1938—1941 — на Московской киностудии научно-популярных фильмов,
• 1940—1941 — на Минской киностудии,
• 1941 — на киностудии «Мосфильм»,
• 1941—1943 — на Центральной Объединëнной киностудии художественных фильмов — ЦОКС (Алма-Ата),
• 1943—1946 — на Новосибирской киностудии научно-популярных фильмов,
• с 1946 — на киностудии «Беларусьфильм».

С 1949 года был художественным руководителем учебной студии киноактера при Белорусском театрально-художественном институте.

Лев Владимирович Голуб — один из режиссëров, последовательно работавших в области детского фильма, внёсший заметный вклад в развитие советского кино. Главной темой творчества режиссёра были юные герои революции и Великой Отечественной войны.

Фильмография

Художественные фильмы

• 1929 — Счастливые кольца («Ножи»)
• 1930 — Песнь о первой девушке («Первая девушка»)
• 1936 — Половодье
• 1954 — Дети партизана
• 1956 — Миколка-паровоз («Начало пути»)
• 1959 — Девочка ищет отца
• 1962 — Улица младшего сына
• 1965 — Пущик едет в Прагу / Puščik jede do Prahy (СССР, Чехословакия)
• 1967 — Анютина дорога
• 1971 — Полонез Огинского
• 1975 — Маленький сержант / Borisek — malý serzhant (СССР, Чехословакия))

Поставил ряд военно-оборонных (в годы войны), документальных и научно-популярных фильмов, в том числе первые киножурналы «Пионер Белоруссии» (бел. «Піянер Беларусі» (1950—1952).

Документальные фильмы

• 1947 — Беловежская пуща (документальный фильм)
• 1948 — Советская Белоруссия (документальный фильм)
• 1949 — Счастье народа (документальный фильм)

Поставленные сценарии

• 1929 — Счастливые кольца («Ножи»)
• 1930 — Песнь о первой девушке («Первая девушка»)
• 1936 — Половодье

Призы и награды

• заслуженный деятель искусств БССР (1960)
• народный артист БССР (1964)
• премия Ленинского комсомола Белоруссии (1969)
• Государственная премия БССР (1972) — за фильм «Полонез Огинского»
• заслуженный деятель культуры Польши (1975)
• Серебряная медаль имени А. П. Довженко (1977) — за фильм «Маленький сержант»

а также,

• 1960 — Первая премия по разделу детских фильмов за кинофильм «Девочка ищет отца» (3 -й Всесоюзный кинофестиваль (Минск));
• 1960 — Премия за лучшую режиссуру за фильм «Девочка ищет отца» (Кинофестиваль республик Прибалтики, Белоруссии (Рига));
• 1960 — Премия за лучшее исполнение детской роли на Международном кинофестивале в Мар-дель-Плата (Аргентина);
• 1965 — Приз ЦК Чехословацкого Союза молодежи за фильм «Пущик едет в Прагу» (Международный кинофестиваль для детей и юношества в Готвальдове);
• 1965 — Диплом и «Золотая пластина» за кинофильм «Девочка ищет отца» (Международный кинофестиваль кинофильмов о семье в Виченца);
• 1968 — Специальный диплом «За плодотворную работу в области детского кино» за кинофильм «Анютина дорога» (Кинофестиваль республик Прибалтики, Белоруссии и Молдавии)
• 1971 — приз Министерства просвещения СССР на Международном кинофестивале в Москве.
• 1972 — Приз ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика» за кинофильм «Полонез Огинского».

Память

В 2004 году в почтовое обращение введена почтовая карточка Белоруссии с оригинальной маркой, посвящённая 100-летию со дня рождения Л. В. Голуба.

Литература

• Кино: Энциклопедический словарь/Гл. ред. С. И. Юткевич; Редкол.: Ю. С. Афанасьев, В. Е. Баскаков, И. В. Вайсфельд и др.- М.: Сов. энциклопедия, 1987.- 640 с., 96 л. ил.

Ссылки

• [www.megabook.ru/Article.asp?AID=575069 ГОЛУБ Лев Владимирович]

Отрывок, характеризующий Голуб, Лев Владимирович

– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?