Лев X
| Лев X Leo PP. X<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 11 марта 1513 года — 1 декабря 1521 года | ||
| Избрание: | 9 марта 1513 года | |
| Интронизация: | 19 марта 1513 года | |
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Предшественник: | Юлий II | |
| Преемник: | Адриан VI | |
| Имя при рождении: | Джованни Медичи | |
| Оригинал имени при рождении: |
Giovanni Medici | |
| Рождение: | 11 декабря 1475 Флоренция, Флорентийская республика | |
| Смерть: | 1 декабря 1521 (45 лет) Рим, Папская область | |
| Принятие священного сана: | 15 марта 1513 года | |
| Епископская хиротония: | 17 марта 1513 года | |
| Кардинал с: | 9 марта 1489 года | |
| ||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
Содержание
Кардинал Медичи
Джованни де Медичи, родился 11 декабря 1475 года во Флоренции, в знатной семье Медичи. Был вторым сыном Лоренцо Великолепного, властителя Флоренции. В возрасте 13 лет папа Иннокентий VIII назначил юного Джованни кардиналом-мирянином. Во времена папы Александра VI, который преследовал Медичи, вернулся во Флоренцию, а затем путешествовал по всей Европе. Был в Германии, Нидерландах и Франции. В 1500 году вернулся в Рим. Принял участие в сражении с французскими войсками под Равенной (1512) и попал в плен, из которого ему удалось бежать. В том же году после окончания срока изгнания семьи Медичи из Флоренции вернулся в родной город и начал править республикой вместе со своим братом.
Папа Лев X
Годом позднее он был избран папой в результате почти единодушного голосования кардиналов; только после избрания он был рукоположен в священники, затем — в епископы, и наконец коронован как папа.
Ожидали, что опытный 38-летний Медичи примирит интересы папского государства и Флоренции и создаст соответствующие условия для обеспечения мира в Италии. Лев Х предпринял шаги, чтобы урегулировать отношения апостольской столицы с Францией, что представлялось папству особенно полезным, учитывая угрозу, какую представляло для интересов папского государства возрастающее могущество Габсбургов. Экспансионистская политика императора Максимилиана (1493—1519) и особенно его союз с испанским двором нарушали равновесие военных и политических сил в Европе. Именно этого больше всего опасалось папство, пекущееся о своей автономии. В 1516 году Лев Х подписал с «христианнейшим» королём Франции (именно такой титул присвоило ему папство) Франциском I конкордат, который несколько смягчал положения «Прагматической санкции», признавал за французским двором право назначения почти на все епископства, аббатства, приорства. Рим не возражал даже против назначения светских лиц на церковные должности, если под их именем руководящие функции будут выполнять представители духовенства. Этот договор действовал во Франции до революции 1789 года. В 1517 году закончил работу V Латеранский собор, который принял несколько сформулированных в общем виде решений, рекомендующих провести реформу церкви. Принял также постановление о Римской курии и об утверждении первых банков (называемых благочестивыми), деятельность которых была признана епископами полезной, даже при взимании ими «разумных и умеренных плат за предоставление ссуд». Со своей стороны Лев Х увенчал работу собора буллой «Pastor aeternus gregem», в которой повторил известный теократический тезис о «наивысшей папской власти», провозглашенный папой Бонифацием VIII.
Апогей Ренессанса
Политическая и религиозная деятельность Льва Х не мешала ему вести великосветский образ жизни при папском дворе. Самым любимым развлечением Льва Х была охота и устройство великолепных празднеств, разнообразившихся театральными представлениями, балетами и танцами. На эти развлечения папа ежегодно расходовал вдвое больше той суммы, что приносили папские имения и рудники. Таким образом, он растранжирил весь золотой запас, который оставил ему в наследство Юлий II. К этому приближались и расходы на курию, которая насчитывала тогда 638 чиновников, на непотов, многочисленных артистов, скульпторов, художников, писателей, комедиантов, папских шутов и т. п. Лев Х высоко ценил работы Рафаэля Санти. Напротив, Леонардо да Винчи после двух лет пребывания в Риме покинул «испорченный» город. Многие известные гуманисты приезжали в Рим, чтобы подивиться блеску папского двора. Одни восхваляли великолепие празднеств, других поражала и даже огорчала роскошь духовенства и языческий образ жизни христианской столицы. Среди последних был знаменитый философ Эразм Роттердамский (1469—1536) и молодой ревностный монах Мартин Лютер.
Начало Реформации
Чтобы увеличить свои доходы, Лев Х назначил несколько кардиналов, которые должны были оплатить свой титул весьма значительными суммами, поступавшими в папскую казну. Другим источником доходов призвана была служить продажа «отпущений» и грамот, скрепленных папской печатью, которые гарантировали каждому исповедавшемуся грешнику освобождение от мук чистилища. Акцию продажи «отпущений» доверили доминиканцам. Она оказалась искрой, из которой разгорелся всеобщий протест значительной части западной христианской общественности. От её имени папскую акцию резко осудил Мартин Лютер. Перед лицом отклика, который вызвало его выступление. Лев Х предложил, во-первых, начать переговоры с руководителями нового реформаторского движения (проводил их по поручению папы кардинал Томмазо де Вио, прозванный Каэтаном), а затем 15 июня 1520 года огласил буллу «Exsurge Domine» (Восстань, Господи!), торжественно осуждающую Лютера и приказывающую сжечь его труды, которых папа лично никогда не читал. Лев Х и его курия считали, что таким способом бунт реформаторов удалось успешно остановить и он никогда не возродится. В веселящемся и танцующем Риме не отдавали себе отчета в том, что над Европой нависла опасность полного раскола западного христианства.
Смерть
Лев Х неожиданно умер 1 декабря 1521 года в возрасте 45 лет, не успев собороваться. Его похороны в римской церкви Санта-Мария-сопра-Минерва были скромными, так как папская казна была почти пуста.
Буллы и энциклики
- булла «Exsurge Domine»
- булла «Pastor aeternus gregem»
Напишите отзыв о статье "Лев X"
Примечания
- ↑ Избран папой 9 марта, а 11 марта 1513 г. было официально объявлено об его избрании // www2.fiu.edu/~mirandas/bios1489.htm#Medici
Ссылки
- Лев, римские папы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| Предшественник: кардинал Джованни Колонна |
Кардинал-протодьякон сентябрь 1508 — 11 марта 1513 |
Преемник: кардинал Федерико Сансеверино |
Отрывок, характеризующий Лев X
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
