Легенда о Солнцах

Легенда о Солнцах
Leyenda de Los Soles
Жанр:	мифология, календарь, история
Язык оригинала:	науатль, испанский
Оригинал издан:	начало XVII века (Тлателолько, Испания)
Переводчик:	С. Куприенко и В. Талах
Серия:	Ацтекские кодексы
Издатель:	Видавництво Купрієнко С.А.
ISBN:	978-617-7085-11-8
[kuprienko.info/skazaniya-o-solntsah-mify-i-istoricheskie-legendy-naua/ Электронная версия]

Легенда о Солнцах — ацтекский миф из финальной части рукописи «Кодекс Чимальпопоки», созданная в начале XVII века, памятник литературы ацтеков, записанный на науатль латиницей, и восходящий к доиспанским прототипам. Название присвоено мексиканским исследователем начала ХХ века Ф. де Пасо-и-Тронкосо. Переведена на русский язык специалистами по доколумбовым цивилизациям Виктором Талахом и Сергеем Куприенко (Украина, Киев, 2013).

Кодекс Чимальпопоки

Состав кодекса

«Кодекс Чимальпопоки» делится на три части. Первые 68 страниц занимает упомянутая уже «Летопись Куаутитлана», излагающая события от «сотворения мира» до 1563 года, с добавлениями, сделанными в 1570 году. На следующих трех листах приводится составленное по-испански сочинение индейского священника Педро Понсе де Леона [Pedro Ponce de León] (1546?-1628?) «Краткое сообщение о богах и обрядах язычества» («Breve relación de los dioses y ritos de la gentilidad»). Наконец, страницы с 75 по 84 занимает текст, которому мексиканский исследователь начала ХХ века Ф. де Пасо-и-Тронкосо дал название «Легенда о Солнцах».

Содержание легенды

«Легенда о Солнцах» начинается с сообщения о предыдущих мировых эпохах и, через серию мифологических и исторических эпизодов, ведет к завоеваниям последнего ацтекского правителя Монтесумы II. Это своего рода «краткий курс» всемирной истории в её индейской версии. Число и порядок мировых эпох совпадают с представленными на официальных теночтитланских памятниках, таких, как гигантский «Камень Солнц» из Мехико, «Камень Солнц» из Чикагского музея изящных искусств, «Йельский Камень Солнц». Таким образом, мы по всей видимости имеем дело с памятником, принадлежащим к ацтекской теночтитланской традиции. Частые обороты «вот это», «вот показано, как» однозначно указывают, что «Легенда о Солнцах» является записью, своеобразной стенограммой рецитации, чтения-толкования некоего пиктографического памятника. При этом начальный раздел «Легенды» (описания предыдущих мировых эпох) имеет прямые соответствия на первых страницах «Кодекса Риос» («Ватиканский кодекс 3738»), а заключительный (хронология правлений и перечень завоеваний правителей Теночтитлана) — с исторической частью «Кодекса Мендоса». И хотя оба названных кодекса созданы уже в колониальную эпоху, их пиктографическая часть в указанных разделах несомненно воспроизводит доиспанские образцы. Эпизод с рождением Солнца и Луны в Теотиуакане представлен на страницах 42-44 несомненно доиспанского «Кодекса Борджиа». Следует отметить, что текст «Легенды о Солнцах», за исключением вводной даты и двух финальных приписок, сделанных через три года после создания основного повествования, начисто лишён следов европейского влияния. Из этого можно сделать вывод, что основой для записи послужил не дошедший до нас доколониальный пиктографический документ, составленный в конце правления Монтесумы II. В «Легенде» мы встречаем целиком самобытное изложение ацтекского взгляда на прошлое мира и человечества.

Публикации

Впервые «Легенда о Солнцах» была опубликована в 1903 году Ф. дель Пасо-и-Тронкосо. В 1938 году увидел свет немецкий перевод В. Леманна, в 1947 году — испанский перевод П. Ф. Веласкеса. В 1992 году одновременно вышли фундаментальное исследование «Кодекса Чимальпопоки» Дж. Бьерхорста с английскими переводами текстов и литературный английский перевод «Легенды», принадлежащий супругам Р. и П. Меркменам. Наконец, в 1998 году свой вариант английского перевода текста предложил В. Джинджерич.

На русском языке

• [kuprienko.info/skazaniya-o-solntsah-mify-i-istoricheskie-legendy-naua/ Сказания о Солнцах. Мифы и исторические легенды науа] / Ред. и пер. С. А. Куприенко, В. Н. Талах.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2014. — 377 с. — ISBN 978-617-7085-11-8.

Библиография

• Bierhorst, John / Trans. & ed. History and Mythology of the Aztecs: The Codex Chimalpopoca. Tucson: University of Arizona Press, 1992.
• Gingerich, Willard. Tlamachilliztlatolçaçanilli. A Performance Translation of the Nahuatl «Wisdom-discourse Fables» from the Manuscript of 1558 // Estudios de Cultura Nahuatl, 28, 1998. — Pp. 159—196.
• Lehmann, Walter / Ed. & trans. Die Geschichte der Kiinigreiche von Colhuacan und Mexico. Quellenwerke zur alten Geschichte Amerikas, vol. l. — Stuttgart und Berlin: Verlag von W. Kohlhammer, 1938.
• Markman, Roberta and Peter Markman. The Flayed God: The Mesoamerican Mythological Tradition. — San Francisco: Harper San Francisco, 1992.
• Paso y Troncoso, Francisco del. Leyenda de los soles, continuada con otras leyendas y noticias // Biblioteca Náuatl, № 5:1. — (México:) 1903. — Pp.1-40.
• Velázquez, Primo Feliciano / Trans. & ed. Códice Chimalpopoca: Anales de Cuauhtitlan y Leyenda de los Soles. — México: UNAM, 1947.
• Мексиканская рукопись 385 «Кодекс Теллериано-Ременсис» (с дополнениями из Кодекса Риос) / ред. С. А. Куприенко, В. Н. Талах. — Киев: Видавець Купрієнко С. А., 2013. — 317 с. — ISBN 978-617-7085-06-4.

См. также

• Месоамериканские кодексы
• Ацтекские кодексы
• Календарь ацтеков
• Кодекс Мендоса

Отрывок, характеризующий Легенда о Солнцах

– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.