Легион Соединённых Штатов

Легион Соединённых Штатов (англ. Legion of the United States) — части регулярных вооруженных сил США в 1790—1796 гг., сформированные генералом Энтони Уэйном для войны с конфедерацией индейских племен на Северо-западных территориях.

Вербовались из добровольцев, срок службы которых составлял 3 года. Общая численность до 4.5 тыс. солдат и офицеров. В состав легиона входило 4 полка, состоявших из двух батальонов тяжелой пехоты, стрелкового батальона легкой пехоты, вооруженной винтовками, чтобы прикрывать тяжелую пехоту, а также эскадрона конных драгун и артиллерийской батареи. Возглавлялся генерал-майором, которому подчинялись бригадные генералы.

Происхождение

В правящих кругах США существовало предубеждение против содержания в мирное время регулярных войск помимо ополчений отдельных штатов. Однако тяжелые поражения отрядов милиции в Северо-западной индейской войне принудили Конгресс согласиться на формирование небольшой регулярной армии «до тех пор, пока Соединённые Штаты не заключат мир с индейскими племенами». Вновь сформированный легион имел все виды войск того времени: артиллерию, кавалерию, лёгкую и тяжёлую пехоту и проходил обучение на специально построенной для этого военной базе Легионвилль в штате Пенсильвания.

Участие в боевых действиях

В 1793 г. Легион выдвинулся на передовые позиции к северу от реки Огайо, где на месте поражения ранее воевавшего там отряда Сент-Клера построил форт Рековери. В конце июня близ форта отряд майора МакМагона был атакован силами индейцев в количестве около 2000 человек. Майор был убит на месте, уцелевшие бежали под защиту стен форта. Преследовавшие их индейцы были отбиты огнём из пушек и винтовок.

Летом 1794 г. Легион продвинулся вглубь территории противника, где участвовал в битве при Фоллен Тимберс. Когда фронт легионеров был атакован индейцами, Легион отбил атаку в рукопашном бою и перешел в наступление. Индейцы бежали.

В 1796 г. легионеры взяли под свой контроль английские форты, находившиеся на Северо-западных территориях США в нарушение Парижского мирного договора 1783 г. и договора Джея 1794 г., а также городок индейцев Кекионга, переименованный в Форт Уэйн.

Литература

• Становление американского государства / под ред. А. А. Фурсенко. — СПб.: Наука, 1992. — С. 213-221.

Отрывок, характеризующий Легион Соединённых Штатов

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.