Легран, Жак Амабль
| Жак Амабль Легран | |
| фр. Jacques Amable Legrand | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Награды и премии: | |
Жак Ама́бль Легра́н (фр. Jacques Amable Legrand), псевдоним До́ктор Ма́гнус (Docteur Magnus; 29 августа 1820 — 6 июня 1912), — один из первых французских коллекционеров почтовых марок в XIX веке, организатор и теоретик филателии. Его называют «отцом французской филателии»[1][2], а также «отцом научной филателии». Автор основополагающей работы о водяных знаках (1866)[1] и целого ряда других филателистических публикаций[1][2].
Вклад в филателию
Ж. А. Легран приобщился к филателии благодаря своему девятилетнему сыну в 1862 году.
Жан Легран участвовал в деятельности обзорного издания «Темброфил» («Le Timbrophile»; издатель — «Pierre Mahé & Son»[en]), где в апреле — июле 1865 года появились его первые статьи по водяным знакам[1].
Легран предложил способ для измерения зубцовки марок[1][2] и с этой же целью разработал зубцемер, описанный им в августе 1866 года в журнале «Le Timbre-Poste»[1]. Выступал за употребление термина «филателия» вместо применяемого французского термина «тембрология» («timbrologie»).
Легран был в числе парижских коллекционеров, которые в 1865 году организовали первый в истории филателии клуб — Филателистическое общество (Socíeté Philatelique), однако оно просуществовало менее двух лет[1].
В апреле 1866 года он выпустил книгу «Essai sur les Filigranes et les Papiers Employés à la Fabrication des Timbres-postes» («Очерк о водяных знаках и бумаге[en], которые применяются при производстве почтовых марок») — первую в истории филателии (до этого времени издавались только каталоги). Книга была напечатана тиражом 527 экземпляров. В течение последующих двух десятилетий он писал в основном о производстве марок, цветах, бумаге, зубцовке[1].
Легран был также соавтором каталога почтовых марок Молдавии и Румынии (вместе с Ж.-Б. Моэнсом, 1869)[3], автором книги о марках Японии[4], нескольких других книг и статей в ведущих филателистических журналах[2].
В 1874 году он стал редактором нового журнала «Le Timbres-Fiscal», посвященного фискальным маркам, новому тогда ещё направлению в филателии[1].
Жан Легран — один из основателей Французского общества тембрологии (Société française de timbrologie, 14 июня 1875), его первый секретарь[1], а также основатель и главный редактор журнала этого общества «Сосьетэ Франсез де Темброложи»[2]. Был одним из организаторов I Международного конгресса филателии в Париже (1878)[1][2].
Легран создал многие выдающиеся коллекции, которые содержали большое число филателистических редкостей. Однако большинство своих коллекций он продал в 1897 году. Он также владел одной из самых крупных филателистических библиотек в Европе. В 1907—1909 годах он опубликовал каталог филателистической литературы в виде серии публикаций в журнале «Le Circulaire Philatélique»[1].
Почётные звания и награды
Легран был удостоен многих наград за свои филателистические исследования. В 1906 году награждён медалью[en] Линденберга[1][5]. Он был также включён в качестве одного из «отцов филателии» в почётный «Список выдающихся филателистов». В 2001 году его имя появилось в Зале славы Американского филателистического общества[en][1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Легран, Жак Амабль"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [stamps.org/HOF-2000#Legrand Dr. Jacques Amable Legrand (August 29, 1820 — June 6, 1912) France] (англ.). The APS Hall of Fame[en] 2000—2004: 2001. Bellefonte[en], PA, USA: American Philatelic Society. Проверено 4 мая 2016. [www.webcitation.org/6hDDuizm5 Архивировано из первоисточника 2 мая 2016].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Легран // [filatelist.ru/tesaurus/203/185542/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 153. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
- ↑ Legrand J. A., Moens J. B. Timbres de Moldavie et de Roumanie. — Bruxelles: Au Bureau Du Journal Le Timbre-Poste, 1869. — 65 p. (фр.)
- ↑ Legrand J. A. Les écritures et la légende des timbres du Japon. — Bruxelles: Moens, 1878. — 43 p., illus. in-8°. (фр.)
- ↑ Легран, Амабль // Филателистический словарь / В. Граллерт, В. Грушке; Сокр. пер. с нем. Ю. М. Соколова и Е. П. Сашенкова. — М.: Связь, 1977. — С. 75. — 271 с. — 63 000 экз.
Ссылки
- [mirmarok.ru/book/gl17.htm «История возникновения известных вещей. Зубцемер»] — глава из электронной книги [mirmarok.ru/book/ «Мир филателии»] [filatelist.narod.ru/ В. А. Новосёлова (Смоленск)] на сайте Союза филателистов России [mirmarok.ru/ «Мир м@рок»]
- [www.colony.ru/person/person11.html#legrand Jacques Amable Legrand (1820—1912)]. Знаменитые коллекционеры и другие знаменитые личности в мировой филателии. Почтовые марки британских колоний. Colony.ru — Московский интернет-портал колониальной филателии. — Краткая биографическая справка о Жаке Легране. Проверено 26 мая 2011. [web.archive.org/web/20081225002433/www.colony.ru/person/person11.html#legrand Архивировано из первоисточника 25 декабря 2008].
- [www.helenmorgan.net/bm/home.html Краткая биографическая и библиографическая справка] о Жаке Легране на сайте [www.helenmorgan.net/bm/home.html «Blue Mauritius»] (англ.)
- [nystamp.org/Intertwining%20Part%201.html «The Intertwining of Philatelic and Social History»] — статья по истории филателии Калвета М. Хана (англ. Calvet M. Hahn, 2000) на сайте [www.nystamp.org/ Нью-Йоркского отделения Общества филателистической классики США] (англ.)
- [www.sftimbrologie.net/index.php?page=historique Краткая историческая справка] на официальном сайте Французского общества тембрологии (фр.)
Отрывок, характеризующий Легран, Жак Амабль
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
