Легран, Мишель

Мишель Легран Michel Legrand
Основная информация
Полное имя	Мишель Жан Легран
Дата рождения	24 февраля 1932(1932-02-24) (92 года)
Место рождения	Париж
Годы активности	1955 — наст. время
Страна	Франция Франция
Профессии	композитор, пианист, аранжировщик
Жанры	джаз, инструментальная музыка
Награды

Мише́ль Жан Легра́н (фр. Michel Jean Legrand; 24 февраля 1932 года, Париж) — французский композитор, пианист, аранжировщик, дирижёр и певец армянского происхождения. Трижды обладатель национальной кинопремии США «Оскар»: за лучшую песню «The Windmills of Your Mind» («Ветряные мельницы твоего сознания») к американскому кинофильму «Афера Томаса Крауна» (1968), а также в 1971 и 1983 годах; пяти премий «Грэмми» и одного «Золотого Глобуса». Написал более двухсот песен к кино- и телевизионным фильмам. В России в первую очередь известен музыкой к французскому кинофильму «Шербурские зонтики» (1964).

Биография

Первый музыкальный опыт Легран получил у своего отца Раймона Леграна — композитора, дирижёра и руководителя одного из оркестров варьете, и матери — Марсель Тер-Микаэлян, пианистки, происходившей из знатной армянской семьи. Был знаком с Эдит Пиаф и Морисом Шевалье.

Учился в Парижской консерватории, после окончания которой в 1952 году отправился в турне по США. Начиная с 1953 года начал писать музыку к кинофильмам, неоднократно работал с такими режиссёрами, как Жак Деми и Жан-Люк Годар. Наибольшую известность ему принёс музыкальный фильм «Шербурские зонтики» (1964, режиссёр Жак Деми). Вокальные партии двух героинь фильма — Женевьевы (Катрин Денёв) и её матери (Анна Вернон) исполнила сестра композитора Кристиан.

С конца 1960-х годов начал работать в британском кино, а затем — и в Голливуде.

Как джазовый пианист работал с произведениями Джанго Рейнхарда и Бикса Бейдербека. В 1958 году записал альбом с Дональдом Бирдом, Джоном Колтрейном и Беном Вебстером, в 1978 году — альбом Le Jazz Grand, а в 1991 — альбом Dingo, за который удостоился премии «Грэмми». Параллельно выступал как дирижёр и пианист классической музыки.

Мишель Легран — трижды лауреат премии «Оскар» в номинациях за лучшую песню и лучшую музыку к фильму. Всего номинировавшись шесть раз, он получил «Оскар» в 1969 (The Windmills of Your Mind, «Афера Томаса Крауна» — лучшая песня), 1972 («Лето 42-го», лучший оригинальный саундтрек) и 1984 («Йентл», лучшая запись песен к фильму) годах. Композитор является лауреатом премий BAFTA и «Золотой глобус» (на которую номинировался восемь раз), также три раза номинировался на премию «Сезар».

Легран автор музыки к балету хореографа Джона Ноймайера «Лилиом» (Гамбургский балет, 2011). За эту работу в 2012 году он был награждён призом «Бенуа танца».

Музыка к фильмам

• 1957 — «Трёхколёсный грузовой мотороллер» / Le Triporteur
• 1957 — «Очаровательные парни» / Charmants Garçons
• 1961 — «Женщина есть женщина» / Une Femme Est Une Femme
• 1962 — «Ева» / Eva
• 1963 — «Залив ангелов» / La Baie des anges
• 1964 — «Шербурские зонтики» / Les Parapluies de Cherbourg
• 1966 — «Девушки из Рошфора» / Les Demoiselles de Rochefort
• 1966 — «Человек в бьюике» / L’Homme à la Buick
• 1968 — «Манон» / Manon 70
• 1968 — «Афера Томаса Крауна» / «Thomas Crown affair»
• 1968 — «Сладкий ноябрь» / «Sweet November»
• 1969 — «Бассейн» / La piscine
• 1970 — «Ослиная шкура» / Peau d'âne
• 1971 — «Лето 42-го» / Summer of '42
• 1971 — «Ле-Ман»/ Le Mans
• 1972 — «Человек умер» / Un Homme est Mort
• 1977 — «Обратная сторона полуночи»/ The Other Side Of Midnight
• 1983 — «Никогда не говори „никогда“» / Never Say Never Again
• 1983 — «Йентл» / Yentl
• 1987 — «Казанова» / Casanova
• 1994 — «Высокая мода» / Prêt-à-Porter
• 1999 — «Рождественский пирог» / La Bûche
• 2008 — «Диско» / Disco
• 2011 — «Любовь живёт три года» (Камео)

Семья

У Мишеля Леграна четверо детей. Сыновья пошли по стопам отца и посвятили себя музыке: «Один мой сын — композитор. Другой — певец. У каждого из них своя жизнь. Одна дочь занимается конным спортом, участвует в соревнованиях. Вторая — руководит курсами вождения». Племянница композитора — Виктория Легран — участница балтиморского дрим-поп дуэта «Beach House».

Сестра Мишеля Леграна озвучивала главные женские роли в фильме «Шербургские зонтики»: «Моя сестра исполнила в этом фильме арии не только Женевьев, главной героини, но и её матери, которую сыграла Анна Вернон».

В сентябре 2014 года Мишель Легран обвенчался в Александро-Невском соборе с актрисой Машей Мериль, урождённой княжной Гагариной.

Сотрудничество

• Мишель Легран неоднократно выступал с Тамарой Гвердцители и писал для неё музыку после концерта певицы в парижском концертном зале «Олимпия» в 1991 году.

Примечания

Источники

Комментарии

Ссылки

• [www.peoples.ru/art/music/composer/legran/index.html Биография Леграна]
• [www.newizv.ru/news/2006-11-21/58599/ Композитор Мишель ЛЕГРАН]
• [jazzpeople.ru/jazz-in-faces/neutomimyy-mishel-legran/ Неподражаемый Мишель Легран] // Золотая коллекция: Биография
• [www.regnum.ru/look/cce8f8e5ebfc20cbe5e3f0e0ed/ Мишель Легран ИА REGNUM — Тематические новости]
• [www.youtube.com/profile?user=lapiovra7#p/u/7/CaH5bO7up0k Интервью с Мишелем Леграном в рамках программы «Сегодня утром на НТВ». Интервью берёт Александра Глотова]
• Борис Тарасов. [www.newizv.ru/news/2006-11-21/58599/ Мишель Легран: Мы во Франции знаем только Аллу Пугачеву]. Новые Известия (21 ноября 2006). [www.webcitation.org/65ihFFBf5 Архивировано из первоисточника 25 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Легран, Мишель

Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.