Ледбитер, Чарлз Уэбстер

Чарлз Уэбстер Ледбитер
Charles Webster Leadbeater
Место рождения:	Стокпорт, Чешир (ныне — в графстве Большой Манчестер), Англия
Род деятельности:	священник оккультист писатель
Направление:	эзотерика
Язык произведений:	английский
Дебют:	«Астральный план» (1895)
Награды:	медаль им. Субба Роу (1897)
Подпись:

Чарлз Уэбстер Ледбитер (англ. Charles Webster Leadbeater; 16 февраля 1854 — 1 марта 1934) — член Теософского Общества, масон, один из основателей Либеральной католической церкви, епископ, писатель.

Жизнь и творчество

Ранние годы

Чарлз Уэбстер Ледбитер родился 16 февраля 1854 года в Стокпорте, Чешир. Его родители: отец — Чарлз Ледбитер (старший), мать — Эмма Ледбитер (в девичестве Морган). В 1861 году семья переезжает в Лондон, где отец работает клерком по железнодорожному снабжению. Чарлз Ледбитер (старший) умер от туберкулёза в 1862 году, а в 1866 году разорился банк, в котором хранились накопления семьи Ледбитеров. По этой причине после окончания средней школы Чарлз был вынужден идти работать клерком. Вечерами он занимается самообразованием, изучая иностранные языки: французский, латынь и греческий. Он также увлёкся астрономией и приобрёл для наблюдения ночного неба 12-дюймовый зеркальный телескоп.

Дядя Ледбитера (зять его отца) Уильям Вулф Кейпс, был известным англиканским священником. Не без помощи дяди Чарлз был в 1879 году посвящён в сан англиканского священника в Фарнхэме епископом Винчестера. В 1881 году они вдвоём с матерью живут в коттедже, который построил дядя, в Брэмшоте, где Чарлз был зарегистрирован как «викарий округа Брэмшот».
Он был активным священником, преподавателем и воспитателем, которого впоследствии вспоминали как умного, весёлого и добросердечного человека. В это время Ледбитер начинает проявлять активный интерес к спиритизму, посещая сеансы медиума Уильяма Эглинтона. После смерти матери в 1882 году Чарлз поделил свой коттедж с викарием Кэтрайтом.

Вступление в Теософское Общество

Интерес Ледбитера к оккультизму особенно вырос после прочтения «Оккультного мира» А. П. Синнетта, и 21 ноября 1883 года он подписывает своё заявление-анкету, чтобы присоединиться к Теософскому Обществу. В 1884 году он знакомится с Е. П. Блаватской во время её пребывания в Лондоне. С помощью Блаватской 31 октября 1884 года Ледбитер получил письмо махатмы Кут Хуми, который сообщил о своём согласии принять его учеником и порекомендовал отправиться в Индию немедленно. В декабре 1884 года он вместе с Блаватской прибыл в Адьяр.
В период с 1884 по 1888 год Ледбитер был секретарём Т.О. и помощником Олкотта. В это же время он прошёл курс медитативной практики, которая «пробудила в нём ясновидение». Позднее Ледбитер напишет, как Учитель содействовал раскрытию его оккультных способностей, которые позволили ему пользоваться астральным зрением, в то же время сохраняя полное сознание в физическом теле. Только после этого он получил возможность проводить оккультные исследования и описывать их результаты в своих книгах.

Директор школы на Цейлоне

Основатели Теософского Общества Е. П. Блаватская и Г. C. Олкотт во время их визита в 1880 году на Цейлон (Шри-Ланка) прошли через ритуал принятия буддийской веры. Когда Блаватская и Ледбитер, плывя в Индию, остановились в конце 1884 года в Коломбо, она спросила его, не хочет ли он последовать их (основателей) примеру, пояснив, что открытое принятие христианским священником буддизма убедит и индусов, и буддистов в честности его намерений и позволит более эффективно работать среди них для теософии. Ледбитер вспоминал позже:

«Я ответил, что испытываю величайшее почтение к Господу Будде и всем сердцем принимаю его учение, так что для меня будет большой честью вступить в ряды его последователей, если это можно будет сделать, не отрекаясь от христианской веры, в которой я был крещён. Она уверила меня, что такого отречения от меня требовать не будут, и что между буддизмом и истинным христианством несовместимости нет».

В 1885 году Ледбитер помогает Олкотту в его работе по возрождению буддизма в Бирме (сейчас Мьянма), а также на Цейлоне, где он основал английскую буддийскую школу. Эта школа, в которой Ледбитер был первым директором, стала центром будущего Ананда Колледжа, который сейчас насчитывает более семи тысяч студентов.

Возвращение в Англию

В конце XIX века Лондон был мировым интеллектуальным центром: Соединенные Штаты ещё не получили статуса мировой державы, в отличие от Британской империи. В свою очередь, английская секция Теософского Общества, имея в своём составе таких членов, как физик сэр Уильям Крукс, натуралист Альфред Рассел Уоллес, поэт сэр Эдвин Арнольд и др., была интеллектуальным центром Лондона.

В 1889 году Синнетт просит Ледбитера вернуться в Англию, чтобы обучать его сына Денни и Джорджа Арундейла. Он соглашается и берёт с собой одного из учеников — Джинараджадасу. Несмотря на то, что Ледбитер жил очень бедно, ему удалось подготовить к поступлению в Кембриджский университет и Арундейла, и Джинараджадасу. Они оба, в конечном счёте, стали президентами Теософского Общества.

По утверждению Джинараджадасы, после того, как Ледбитер провёл некоторые оккультные исследования, в мае 1894 года он выполнил своё первое чтение так называемой прошлой жизни.
В это время он становится одним из наиболее известных ораторов Теософского Общества, а также секретарём его Лондонской Ложи.

Невозможно объяснить, когда или почему он добавил себе семь лет: указывая в 1903 году в судовой декларации свой возраст, он написал, что ему 56 лет и что его профессия — лектор. Это было, когда он совершал лекционную поездку в Ванкувер и Сан-Франциско. Он также утверждал, что ранее (в 1893 году) был в Сиэтле.

Оккультные исследования

Ледбитер, совместно с Анни Безант, а также самостоятельно исследовал с помощью ясновидения прошлые жизни многих членов Теософского Общества, в частности, Е. П. Блаватской, Г. С. Олкотта и У. К. Джаджа. Джинараджадаса писал, что исследовались некоторые события в жизни известных исторических фигур, таких как Гипатия, Джордано Бруно, Савонарола, Фрэнсис Бэкон, Шекспир и др.
Много времени было уделено исследованиям в области оккультной химии: была описана структура атомов водорода, кислорода, азота и многих других химических элементов. Были исследованы на астральном плане и затем зарисованы не только проявления мыслей и эмоций человека, но и некоторые музыкальные формы.

На рубеже 19-20 веков Ледбитер был признан одним из величайших теософских авторитетов в сфере психических и оккультных явлений.

Обвинения в аморальности

В феврале 1906 года Анни Безант получила письмо от Элен Деннис, секретаря Эзотерической секции Теософского Общества в США, датированное 25 января 1906 года. Это была, по сути дела, коллективная жалоба группы американских теософов, в том числе и самой Элен Деннис, на не только неблаговидные, по их мнению, но и представляющие прямую угрозу нравственному и физическому здоровью нескольких мальчиков — детей упомянутых теософов — рекомендации, которые им давал Ледбитер. Как позже выяснилось, Ледбитер порекомендовал подросткам известный человечеству с незапамятных времён способ снятия психофизиологического напряжения, характерного для пубертатного возраста. Тиллет писал, что советы, данные Ледбитером, по современным стандартам не кажутся ни безнравственными, ни опасными, но, как оказалось, представления викторианской эпохи сохранились и в XX веке.
Для рассмотрения обвинений против Ледбитера Олкотт собрал 16 мая 1906 года в Лондоне Консультативный Совет из представителей международных секций Теософского Общества. В письме к Безант Ледбитер сообщил, когда всё закончилось:

«После двух часов обсуждения и перекрёстного допроса, и затем полутора часов бурных дебатов, при которых я не присутствовал, Совет рекомендовал Олкотту принять отставку, прошение о которой я подал ему ранее; он так и сделал».

Возвращение в Теософское Общество

26 декабря 1908 года Генеральный совет Теософского Общества, обсудив вопрос о восстановлении Ледбитера, принял резолюцию о том, что каждый член Общества обладает неприкосновенной свободой мысли по всем вопросам философии, религии и этики и правом руководствоваться своей собственной совестью во всех таких вопросах, не подвергая, таким образом, опасности свой статус члена Общества. В связи с этим Генеральный совет решил:

«Согласно этому подтверждению индивидуальной ответственности каждого члена Общества за его собственные мнения, Генеральный совет объявляет, что нет никакой причины, препятствующей м-ру Ч. У. Ледбитеру возвратиться, если он желает, к месту его работы в Обществе, которое он имел в прошлом».

Он вернулся в Адьяр 10 февраля 1909 года и снова занял ту же самую восьмиугольную комнату.

Открытие Кришнамурти

Эрнест Вуд, личный секретарь Ледбитера в 1909—1914 гг., пишет, что вскоре после начала их совместной работы в Адьяре они обратили внимание на живших по соседству мальчиков, которые часто играли невдалеке. Некоторые из них имели обыкновение приходить к морю после школы и смотреть, как Ледбитер и Вуд купаются. Среди них были Джидду Кришнамурти и его брат Нитьянанда. Ледбитер был удивлён необычно чистой аурой Кришнамурти и, получив у его отца разрешение изучить прошлые жизни мальчика, начал исследовать, кем он был в своей предыдущей жизни. Именно после этих исследований были опубликованы «Жизни Алкиона». Вуд писал о работе Ледбитера так:

«„Жизни“ были исследованы в его небольшой восьмиугольной комнате внизу, около реки в Адьяре. Он выполнил 28 из них, и м-с Безант — 2. Я сидел за столом, а он обычно ходил по комнате, частично сохраняя бодрствование во время сосредоточения на других планах, когда физическое тело пассивно. Он ходил, рассказывая, что он мог увидеть, что он наблюдал и видел, чтобы записать это. Он делал по одной „жизни“ каждую ночь».

В полном объёме (48 жизней) книга вышла в 1924 году. Авторы исследовали прошлые жизни людей (не менее двухсот человек), так или иначе связанных с Теософским Обществом, в том числе, и свои прошлые жизни.

Масонство и Либеральная католическая церковь

В 1914 году Ледбитер отправляется в Сидней, Австралия. В течение нескольких лет он проводит ясновидческие исследования оккультной стороны церковной службы и других церемоний. Он приходит к выводу, что христианские таинства были разработаны специально с целью высвобождения и умножения духовной силы. В 1915 году к нему присоединяется Джеймс Веджвуд, теософ, масон и активный приверженец обрядности. В том же году Веджвуд посвящает его в масоны. Позже Ледбитер изложит свои представления о масонстве в книгах «Жизнь, скрытая в масонстве» (1926) и «Краткая история масонства» (1926).

В июле 1916 года Ледбитер был рукоположен в епископы Либеральной католической церкви её первым президент-епископом Веджвудом. Ледбитер полагал, что новая церковь была воплощением идей Учителя Ракоци, и утверждал, что был в прямом психическом контакте с ним. Он и Веджвуд провели много времени, обсуждая различные изменения литургии, организации и доктрины их церкви, затем Ледбитер представлял итоги их обсуждения Учителю Ракоци для окончательного решения. Ледбитер также утверждал, что его работа для Либеральной католической церкви была одобрена Учителем Кут Хуми.

Ледбитер был президент-епископом Либеральной католической церкви с 1923 года и оставался им до дня его смерти — 1 марта 1934 года.

Критика

По мнению Роберта Эллвуда, Ледбитер был проповедником и рассказчиком, а не философом или учёным. Чтобы убедить читателя или слушателя, он «рисовал словами картины», рассказывая истории и мифы, — об Иерархии, Учителях, духовных планах, жизни после смерти — для него это было истиной, и в это вполне можно было поверить. У него нет ничего общего с «впечатляющим комплексом из сравнительной мифологии, философии и науки, присущим великим произведениям Блаватской», нет ни одного из тех «тонких намёков на многомерность истины», которые придают глубину её трудам.

Е. И. Рерих, всегда выступавшая как последовательный и бескомпромиссный критик сочинений Ч. У. Ледбитера, назвавшая его «злым гением теософского движения», дала такое объяснение своему отношению к нему:

«Ледбитер был очень вреден [в силу своего психизма, развитого за счёт духовности. Великие Учителя хотели обезвредить его, удержав его некоторое время вблизи ауры г-жи Блаватской. После её смерти он] втёрся в доверие и дружбу г-жи Безант и стал её чёрным гением. На его совесть нужно отнести большинство её тяжких заблуждений. Низший психизм в соединении с патологически извращённой натурой и нечестностью расцвели в махровый букет самых безвкусных и лживых изложений».

Интересные факты

Ч. Джинараджадаса писал, что географические карты Лемурии и Атлантиды, которые Уильям Скотт-Эллиот опубликовал в книгах «Лемурия — исчезнувший континент» и «История Атлантиды», были скопированы Ледбитером с оригиналов, хранящихся в Тибетском оккультном музее махатм.

Библиография

• [hpb.narod.ru/tph/TPH_ASTP.HTM Theosophical Manual №5: The Astral Plane (Its Scenery, Inhabitants and Phenomena)] (1895). Переводы: «Астральный план» — А. В. Трояновского, 1908; [www.theosophy.ru/lib/astral.htm «Астральный план»] — К. А. Зайцева, 2004.
• [www.anandgholap.net/Devachanic_Plane-CWL.htm Theosophical Manual №6: The Devachanic Plane or The Heaven World Its Characteristics and Inhabitants] (1896). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/mental.htm «Ментальный план»].
• [www.anandgholap.net/Dreams-CWL.htm Dreams (What they are and how they are caused)] (1896). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwl-sny.htm «Сны»].
• [www.anandgholap.net/Invisible_Helpers-CWL.htm Invisible Helpers] (1896). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/helpers.htm «Невидимые помощники»].
• [hpb.narod.ru/tph/SE_ATLAN.HTM The Story of Atlantis] (with William Scott-Elliot) (1896). Перевод: [occ.piramidin.com/r/e/eliot.rar «История Атлантиды»].
• [www.anandgholap.net/Our_Relation_To_Children-CWL.htm Our Relation to Our Children] (1898). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwl-deti.htm «Наше отношение к детям»].
• Clairvoyance, [www.anandgholap.net/Clairvoyance-CWL.htm (изд. 1899 г.)]. Перевод: [www.theosophy.ru/lib/clair.htm «Ясновидение»].
• [www.anandgholap.net/Thought_Forms-AB_CWL.htm Thought Forms] (совместно с А. Безант) (1901). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/myslform/myslform.htm «Мыслеформы»].
• [www.anandgholap.net/Outline_Of_Theosophy-CWL.htm An Outline of Theosophy] (1902). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwl-theo.htm «Краткий очерк теософии»].
• [www.anandgholap.net/Man_Visible_And_Invisible-CWL.htm Man Visible and Invisible] (1902). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/myslform/cwl-manv.htm «Человек видимый и невидимый»].
• The Other Side of Death (1903). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwldeath.htm «По ту сторону смерти»].
• [www.anandgholap.net/Some_Glimpses_Of_Occultism-CWL.htm Some Glimpses of Occultism, Ancient and Modern] (1903).
• [www.anandgholap.net/Christian_Creed-CWL.htm The Christian Creed] (1904).
• The Inner Life, [hpb.narod.ru/tph/CWL_INLI.HTM (изд. 1911 г.)]. Перевод: [www.theosophy.ru/lib/inlife.htm «Внутренняя жизнь»], [etextlib.ru/Book/DownLoadFb2File/53899 «Внутренняя жизнь: новые главы»].
• [www.anandgholap.net/Perfume_Of_Egypt-CWL.htm The Perfume of Egypt and Other Weird Stories] (1911). Перевод: [etextlib.ru/Book/DownLoadFb2File/53903 «Странные истории»].
• [www.anandgholap.net/Power_And_Use_Of_Thought-CWL.htm The Power and Use of Thought] (1911).
• [www.anandgholap.net/Law_Of_Cause_And_Effect-CWL.htm Law of Cause and Effect] (1912).
• [www.anandgholap.net/Life_After_Death-CWL.htm The Life After Death and How Theosophy Unveils It] (1912). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/smert.htm «Жизнь после смерти»].
• [hpb.narod.ru/tph/CWL_TXBK.HTM A Textbook of Theosophy] (1912).
• [hpb.narod.ru/tph/CWL_MWHW.HTM Man: Whence, How and Whither] (совместно с А. Безант) (1913). Перевод: [etextlib.ru/Book/DownLoadFb2File/53895 гл. XXII «Видение царя Ашоки»], [etextlib.ru/Book/DownLoadFb2File/53895 гл. XXIII «Начало шестой коренной расы»], [www.theosophy.ru/lib/cwl-civ.htm «Очерки доисторических цивилизаций»].
• [www.anandgholap.net/Vegetarianism_And_Occultism-CWL.htm Vegetarianism and Occultism] (1913). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwl-veg.htm «Вегетарианство и оккультизм»].
• [hpb.narod.ru/tph/CWL_HSOT.HTM The Hidden Side of Things] (1913). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwlhsot.htm «Скрытая сторона вещей»].
• [hpb.narod.ru/tph/TPH_OCTC.HTM Occult Chemistry] (with Annie Besant) (1916). Перевод: [kosmoritm.narod.ru/him1.htm «Оккультная химия»].
• [www.anandgholap.net/Monad-CWL.htm The Monad and Other Essays Upon the Higher Consciousness] (1920).
• [www.katinkahesselink.net/other/leadb1.html The Inner Side Of Christian Festivals] (1920).
• [www.anandgholap.net/Science_Of_Sacraments-CWL.htm The Science of the Sacraments] (1920).
• [www.anandgholap.net/Lives_of_Alcyone-AB_CWL.htm The Lives of Alcyone] (совместно с А. Безант) (1924). Перевод отрывка: [www.phantastike.com/link/theosophy/zhizni_alkiona.zip «Жизни Алкиона», (1—6)].
• [hpb.narod.ru/tph/CWL_MATP.HTM The Masters and the Path] (1925). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/mastpath.htm «Учителя и путь»].
• Talks on the Path of Occultism (1926).
• [www.anandgholap.net/CWL_Glimpses_Of_Masonic_History.htm Glimpses of Masonic History] (1926).
• [www.anandgholap.net/Hidden_Life_In_Freemasonry-CWL.htm The Hidden Life in Freemasonry] (1926).
• [www.anandgholap.net/Chakras-CWL.pdf The Chakras] (1927) (published by the Theosophical Publishing House, Wheaton, Illinois, USA). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwlchakr.htm «Чакры»].
• [www.anandgholap.net/CWL_Spiritualism_And_Theosophy.htm Spiritualism and Theosophy Scientifically Examined and Carefully Described] (1928).
• [www.singaporelodge.org/htctm.htm How Theosophy Came to Me] (1930). Перевод: [www.theosophy.ru/lib/cwlt.htm «Как ко мне пришла теософия»].
• [www.anandgholap.net/Messages_From_The_Unseen-CWL.htm Messages from the Unseen] (1931).
• [www.anandgholap.net/AB_CWL_Noble_Eightfold_Path.htm The Noble Eightfold Path] (1955).

См. также

• Анни Безант
• Буддизм и теософия
• Кут Хуми
• Письма Кут Хуми Ледбитеру
• «Человек: откуда, как и куда, запись ясновидческого исследования»

Литература

• [www.ts-adyar.org/content/charles-webster-leadbeater-1854-1934 Charles Webster Leadbeater] (англ.). TS Adyar. Проверено 7 мая 2016.
• Ellwood R. S. [theosophy.ph/encyclo/index.php?title=Leadbeater,_Charles_Webster Leadbeater, Charles Webster] (англ.). Theosopedia. Manila: Theosophical Publishing House (2012-3-15). Проверено 24 февраля 2016.
• French B. J. [hdl.handle.net/2123/7147 The theosophical masters: an investigation into the conceptual domains of H. P. Blavatsky and C. W. Leadbeater]. — Sydney: University of Sydney, 2000. — 850 p.
• Jinarajadasa C. [hpb.narod.ru/tph/CWL_KHLE.HTM K. H. Letters to C. W. Leadbeater]. — Reprint. Originally published in 1941. — Kessinger Publishing, 2010. — 122 p. — ISBN 1162578084.
• Jinarajadasa C. [books.google.ru/books/about/Occult_Investigations_1938.html?id=xD0-E0zqOfsC&redir_esc=y Occult investigations, a description of the work of Annie Besant and C. W. Leadbeater]. — Whitefish, MT: Kessinger Publishing, 2003. — 148 p. — ISBN 0766130347.
• Matley J. W. [hpb.narod.ru/tph/CWL_KHLE.HTM C. W. Leadbeater at Bramshott Parish] // K. H. Letters to C. W. Leadbeater / With a commentary by C. Jinarajadasa. — Reprint. Originally published in 1941. — Kessinger Publishing, 2010. — P. 105. — 122 p. — ISBN 1162578084.
• Oliveira P. [www.cwlworld.info/html/bio.html Charles Webster Leadbeater] (англ.). CWL World. Проверено 9 февраля 2016.
• Oliveira P. [www.cwlworld.info/html/liberal_catholic_church.html Work for the Liberal Catholic Church] (англ.). CWL World. Проверено 9 февраля 2016.
• Sanat A. [www.theos-talk.com/archives/200005/tt00109.html CWL & Krishnamurti and Tillett: replies] (англ.). theosophy.com (2000-5-12). Проверено 9 февраля 2016.
• Sangharakshita. [books.google.com.ua/books?id=g1iRBQAAQBAJ&printsec=frontcover&dq=isbn:9781291430714&hl=ru&sa=X&ved=0CBMQ6AEwAGoVChMImq7sxZ2oxwIVQqJyCh1DDAHc Anagarika Dharmapala]. — Lulu.com, 2013. — 181 p. — ISBN 9781291430714.
• Scott-Elliot W. Legends of Atlantis and Lost Lemuria. — Quest Books, 2015. — 190 p. — ISBN 9780835631099.
• Tillett G. J. [hdl.handle.net/2123/1623 Charles Webster Leadbeater (1854—1934), a biographical study]. — Sydney: University of Sydney, 1986. — 1169 p.
• Tillett G. J. [books.google.ru/books?id=SFbZsgEACAAJ&dq=editions:EaHRXTvnMWoC&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjA8qzgturKAhWJA5oKHZxfDloQ6AEIIjAB The elder brother: a biography of Charles Webster Leadbeater]. — London: Routledge, 2016. — 352 p. — ISBN 9781317311317.
• Walter P. F. [books.google.ru/books?id=dXT-sgEACAAJ&dq=inauthor:%22Peter+Fritz+Walter%22&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjqtPnCw-fKAhWGhSwKHTeMAgcQ6AEIXjAJ Charles Webster Leadbeater and the Inner Life]. — CreateSpace Independent Publishing Platform, 2015. — 158 p. — (Great Minds Series). — ISBN 9781515072010.
• Wood E. [hpb.narod.ru/tph/TPH_CLIV.HTM Clairvoyant investigations by C. W. Leadbeater and "The lives of Alcyone (J. Krishnamurti)"] / Под ред. C. Jinarajadasa. — Adyar: Theosophical Publishing House, 1947. — 39 p.

на русском языке

• Джинараджадаса Ч. [www.theosophy.ru/files/vestnik-1.pdf Как был написан «Астральный план»] // Вестник теософии : журнал. — 2008. — № 1. — С. 24—26.
• Дружинин Д. [apologet.orthodox.ru/apologetika/text/teosofia/drujinin_kniga.zip Блуждание во тьме: основные положения псевдотеософии Елены Блаватской, Генри Олькотта, Анни Безант и Чарльза Ледбитера]. — Нижний Новгород, 2012. — 352 с. — ISBN 978-5-90472-006-3.
• Ходсон Дж. [www.theosophy.ru/files/vestnik-1.pdf Великий оккультист Чарлз Ледбитер] // Вестник теософии : журнал. — 2008. — № 1. — С. 22—24.

Ссылки

• [www.cwlworld.info/index.html CWL World] (англ.)
• [www.blavatskyarchives.com/leadbeaterbib.htm Charles Webster Leadbeater: His Life, Writings & Theosophical Teachings] (англ.)
• [www.theosophy.ru/byauthor.htm Русские переводы книг]

Отрывок, характеризующий Ледбитер, Чарлз Уэбстер

– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.