Леднев-Щукин, Сергей Евграфович
| Сергей Евграфович Леднев-Щукин | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: | |
| Стиль: | |
Сергей Евграфович Леднев-Щукин (1875—1961) — русский живописец, пейзажист 1-й половины XX века.
Окончил Центральное Строгановское училище. Жил и работал в Москве.
Участвовал в выставках Санкт-Петербургского общества художников[1], МОЛХ, «Мира искусства», группы «Независимые» (1907—1912). Участник московского кружка «Среда». После революции принимал участие во 2-й Государственной выставке картин в Москве (1918—1919), выставках группы «Объединенное искусство» (ОБИС, 1925), обществ «Ассамблея» («Группа московских художников», 1924—1929), «Искусство трудящимся» (1925—1928). Его картины демонстрировались в Государственной Третьяковской Галерее, (1989) (ГТК)[2]; Химкинская картинная галерея (1990).
Работы художника находятся во многих музеях России. В том числе УИХМ (Углич), Приморская государственная картинная галерея (Владивосток), Новокузнецкий Художественный музей, Химкинская картинная галерея. А также в частных коллекциях и музеях за рубежом, Художественный музей Метрополитен (Нью-Йорк).[3]
Напишите отзыв о статье "Леднев-Щукин, Сергей Евграфович"
Примечания
- ↑ Лапшин В. П. — Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году. М.: Сов. худ., 1983, c. 473
- ↑ Выставка произведений живописи и графики из собрания С. Н. Горшина. М.: Сов. худ., 1983, с. 120
- ↑ Robert A. Karlowich — A Guide to Scholarly Resources on the Russian Empire and the Soviet Union in the New York Metropolitan Area; M.E. Sharpe, 1990, p. 84; ISBN 0-87-332619-9
Ссылки
- [lednev.schukin.info/serg_evg/main.html Официальный сайт. Биография, работы художника.]
Отрывок, характеризующий Леднев-Щукин, Сергей Евграфович
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
