Леенхофф, Леон
Лео́н Леенхо́фф (фр. Léon Leenhoff) (29 января 1852, Париж — 1927, Бижу) — был моделью на многих полотнах Эдуара Мане.
Жизнеописание
Леон Леенхофф был сыном Сюзанны Леенхофф, бывшей в то время учительницей фортепиано и позднее женой Эдуара Мане. Сюзанна Леенхофф уроженка Голландии, указала при рождении Леона в качестве его отца некого Коэла, о котором более ничего не известно. Эдуар Мане был крёстным отцом ребенка. Сюзанна и Леон жили под одной крышей с братьями Сюзанны — скульптором Фердинандом Леенхоффом и художником Рудольфом Леенхоффом — и бабушкой Сюзанны. Эдуар Мане женился на Сюзанне спустя 11 лет, через год после смерти своего отца Огюста Мане. Леон был представлен семье художника и парижскому обществу как младший брат Сюзанны. Многие исследователи полагают, что отцом ребёнка на самом деле был Эдуар Мане.
Леон вырос в семье Мане и поначалу работал в банке отца Эдгара Дега. В 1881 году Леон Леенхофф открыл собственный банк, но столкнулся с финансовыми проблемами и был вынужден вскоре закрыть дело. Когда Эдуард Мане из-за болезни оказался прикованным к постели, Леон ухаживал за своим крестным отцом. После скоропостижной смерти Эдуара Мане Леон помогал в организации большой выставки памяти Эдуара Мане. Леон был свидетелем всего происходящего и помогал биографам Мане в идентификации его полотен и предоставлял важную информацию относительно истории создания картин.
Позднее Леон Леенхофф открыл магазин рыболовецких принадлежностей и жил вместе с матерью до самой её смерти в 1906 году. После этого он взял себе имя Леон Коэла и женился в возрасте 54 лет на женщине по фамилии Фантилльон. Уйдя на покой, он провёл последние годы жизни в Нормандии, где и умер в 1927 году, не оставив наследников.
Галерея
Леон Леенхофф изображен на семнадцати полотнах Эдуара Мане.
- Edouard Manet 025.jpg
Завтрак в ателье, 1868, Новая пинакотека, Мюнхен
- Edouard Manet 084.jpg
Мыльные пузыри, 1867, Музей Гульбенкяна, Лиссабон
- Edouard Manet 005.jpg
Чтение, 1868, музей Орсе, Париж
- Édouard Manet - L'Enfant à l'épée.jpg
Мальчик со шпагой, 1861, музей Метрополитен, Нью-Йорк
Напишите отзыв о статье "Леенхофф, Леон"
Литература
- Otto Friedrich: Edouard Manet und das Paris seiner Zeit (нем.) Kiepenheuer & Witsch 1994 ISBN 3-462-02366-7
- Nancy Locke: Manet and the Family Romance (англ.) Princeton University Press 2001 ISBN 0-691-05060-0
- Gotthard Jedlicka: Manet (нем.) Zürich 1941
- Werner Hofmann: Édouard Manet Das Frühstück im Atelier (нем.) Fischer Taschenbuch 1998 ISBN 3-596-23908-7
- James Cuno: Manet Manet (нем.) Dumont Verlag 2005 ISBN 3-8321-7504-0
- Adolphe Tabarant: Manet (фр.) Mercure de France 1935
Отрывок, характеризующий Леенхофф, Леон
– Я…Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
