Лежентильом, Поль
| Поль Лежентильом |
Поль Луи Виктор Мари Лежентильом (фр. Paul Louis Victor Marie Legentilhomme; 26 марта 1884, Валоньес, Нормандия — 23 мая 1975, Вильфранш-сюр-Мер) — французский военный деятель, служивший в основном во французских колониях, участник Первой и Второй мировых войн. Во Второй мировой войне сражался в рядах Свободной Франции и был одним из видных деятелей кампаний во французских колониях против войск режима Виши.
Биография
Родился в семье сборщика налогов.
В 1905 году поступил в военное училище в Сен-Сире, спустя два года, в 1907 году, получил звание суб-лейтенанта и начал службу в колониальной пехоте. В 1909 году получил звание лейтенанта. Служил последовательно в 3-м стрелковом тонкинском полку и 2-м колониальном пехотном тонкинском полку. В 1912 году был переведён в 23-й пехотный колониальный полк во Франции.
Во время Первой мировой войны участвовал в сражениях на территории Бельгии и был уже 22 августа 1914 года взят в плен немцами. В плену находился до окончания боевых действий.
В 1919 году поступил в Военную академию, где готовили кадры для командной службы в Тонкине (ныне часть Вьетнама), после окончания обучения вернулся в 23-й колониальный пехотный полк. В 1924 году получил звание коммандера, в 1926—1928 годах служил при генеральном штабе на Мадагаскаре, но в марте 1928 года вернулся в 23-й колониальный пехотный полк. В 1929 году был повышен до подполковника с назначением начальником штаба 3-й колониальной дивизии. В 1931—1934 годах служил в Индокитае, в 1934 году возглавил 4-й полк сенегальских стрелков.
В 1937 году стал заместителем начальника военного училища в Сен-Сире, но уже в 1938 году был переведён в Центр перспективных военных исследований и повышен в звании до бригадного генерала.
В январе 1939 года Лежентильом возглавил французские войска во Французском Сомалиленде (ныне Джибути), где оставался до лета 1940 года. Не признав поражения и капитуляции Франции и установления режима Виши, призвал французские войска в Сомали к продолжению сопротивления Германии. Губернатор этой колонии, однако, в скором времени оказался смещён провишистскими силами, а Лежентильом оказался в изоляции и 2 августа того же года покинул побережье Сомали.
Он откликнулся на призыв генерала Шарля де Голля и присоединился к французскому Сопротивлению, 31 октября 1940 года добравшись до Лондона. В вишистской Франции его лишили французского гражданства.
В 1941 году ему было присвоено звание генерал-майора Свободных французских сил, в этот же период времени он участвовал в боевых действиях против итальянцев на территории Судана и Эритреи в ходе Восточноафриканской кампании, служа под началом британского генерала Арчибальда Уэйвелла. Затем участвовал в формировании 1-й французской свободной пехотной дивизии, с которой участвовал в Сирийско-Ливанской кампании. Под его непосредственным руководством находились семь батальонов, танковая рота, артиллерийская батарея, различный вспомогательный персонал. Ещё в первый период кампании был тяжело ранен в руку, когда автомобиль, в котором он ехал, подвергся бомбардировке вишистской авиацией, однако, несмотря на перелом, немедленно возвратился к командованию войсками непосредственно на поле боя. 21 июня 1941 года под началом Жоржа Катру участвовал в штурме Дамаска и впоследствии принимал участие в переговорах сил Свободной Франции с местными гражданскими властями.
В августе 1941 года был переведён на службу во французские колониальные войска в Африке. 24 сентября 1941 года стал военным комиссаром Французского национального комитета, будучи в это же время заочно приговорён вишистами к смертной казни. С конца 1941 года участвовал в подготовке Мадагаскарской операции. 9 июля 1942 года получил Орден Освобождения и был в декабре того же года назначен де Голлем губернатором всех французских владений в Индийском океане, в том числе Мадагаскара. В марте 1943 года был повышен до корпусного генерала, в мае прекратил исполнение обязанностей губернатора Мадагскара, 5 августа стал заместителем комиссара национальной обороны во Французском комитете народного освобождения в Алжире, а в октябре того же года — комиссаром. В 1944 году возглавил 3-й военный округ (Руан), в июле 1945 года сменил генерала Пьера Кёнига на должности военного губернатора Парижа и возглавил 1-й военный округ.
В 1947 году был произведён в генералы армии и вскоре вышел в отставку с военной службы. В 1950 году стал военным советником министра по делам заморских территорий Франции (которым в то время был будущий президент Франсуа Миттеран), в 1952 году вошёл в состав Ассамблеи Французского союза, занимая эту должность до 1958 года. В 1960 году удалился от всякой политической деятельности. Скончался на Французской Ривьере в 1975 году и похоронен там же.
Напишите отзыв о статье "Лежентильом, Поль"
Ссылки
- [www.generals.dk/general/Legentilhomme/Paul-Louis-Victor-Marie/France.html Краткая биография] (фр.)
- [www.ordredelaliberation.fr/fr_compagnon/576.html Биография] на сайте Ордена Освобождения (фр.)
Отрывок, характеризующий Лежентильом, Поль
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
