Лежская лига

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лежская лига
алб. Besëlidhja e Lezhës иногда алб. Lidhja e Lezhës
2 марта 1444 года — 1451 год


Герб Лежской лиги

Лежская лига и сопредельные государства
Столица Лежа
Язык(и) албанский
Религия католицизм, православие
К:Появились в 1444 годуК:Исчезли в 1451 году

Лежская лига — военно-политическое объединение албанских князей в 1444—1451 годах. Основана в городе Лежа по инициативе Скандербега для борьбы против турецких завоевателей.

Лежская лига имела свой денежный фонд, составленный из отчислений феодалов — членов лиги, и из части доходов от добычи соли в Дурресе. Армия формировалась из феодальных отрядов, главнокомандующим которых был избран Скандербег, правитель княжества Кастриоти.

В 1451 году Лежская лига распалась. Одна из причин — недовольство князей усилением власти Скандербега, боязнь потерять феодальную самостоятельность. Осуществлению новой попытки объединения, предпринятой Скандербегом в январе 1468, помешала его смерть.





Предыстория

После смерти могущественного короля Сербии Стефана Душана в 1355 году наиболее крупные албанские феодалы стали создавать свои собственные княжества. Когда османские войска вступили в Албанию, они столкнулись с небольшими и раздробленными княжествами, враждовавшими между собой. Первым, кто решился на сопротивление туркам-османам, был Балша II, правитель Зеты (1379—1385). В сентябре 1385 года в битве при Савре турки-османы разбили войско Балши, который погиб в сражении.

В XV веке Османская империя утвердилась на Балканах без значительного сопротивления со стороны местных христианских правителей. Многие из них по-прежнему сражались друг с другом и не видели угрозу со стороны наступающих турок-османов. Во время гражданской войны между сыновьями Баязида I (1402—1413) ни один из христианских правителей на Балканах не воспользовался ситуацией, чтобы изгнать турок. Наоборот сербы и венгры даже помогали будущему султану Мехмеду I в борьбе за власть. Победив в борьбе за власть, Мехмед I возобновил наступление на балканские государства, в том числе и на албанских князей. Турки-османы захватили у рода Топиа Крую (1415), у рода Музаки Берат (1417), у вдовы Балши Влеру и Канину (1417) и рода Зенебиши Гирокастру (1418). Под натиском Османской империи и Венецианской республики албанские княжества начали колебаться.

Местное население под руководством своих князей неоднократно поднимало восстания против турецкой оккупации. Наиболее известными из них были восстания Гьона Кастриоти (1429—1430) и Георгия Арианити (1432—1435).

В ноябре 1443 года глава княжества Кастриоти Скандербег захватил крепость Крую и объявил о своей независимости от султана. Скандербег возглавил вооруженную борьбу албанского народа против турецкого владычества.

Создание лиги

Действия Скандербега дал толчок для начала освободительного восстания в Центральной и Северной Албании. Скандербег приложил все усилия, чтобы объединить людские и материальные ресурсы отдельных албанских родов для борьбы против турок-османов. С этой целью 2 марта 1444 года в городе Лежа (принадлежал Венецианской республике) он организовал съезд албанских князей, где собрались представители родов Арианити, Дукадьи, Топиа, Мукаки, а также лидеры свободных албанских племен с высокогорья. Несмотря на раздоры князей, была создан военно-политический союз, который вошел в историю под именем «Лежская лига».

Основатели Лежской лиги были:

Георгий Кастриоти (Скандербег) был избран лидером и главнокомандующим вооруженных сил Лежской лиги, состоящей из 8 тысяч воинов.

Лежская лига представляла собой федерацию независимых правителей Албании, которые взяли на себя обязанность следовать общей внешней политике и совместно отстаивать свою независимость. Естественно, все это требовала коллективного бюджета для покрытия военных расходов, и каждый род внес свой вклад в общий фонд Лиги.

В то же время каждый албанский род продолжал владеть своими землями, сохранял автономию в решении внутренних проблем в своих собственных уделах. Формирование и функционирование Лиги, где Георгий Кастриоти стал верховным правителем и главнокомандующим, стало попыткой создания единого Албанского государства. Не случайно для всех албанцев, кто считает Скандербега национальным героем Албании, период Лежской лиги воспринимается как высший пик в истории Албании, особенно, если сравнивать с последующими неудачными попытками, до те пор, пока, в начале 20 века не было создано независимое Албанское государство.

В 1450 году албанские феодалы Пётр Спани, Георгий Душмани, Арианити и Дукадьины вышли из состава Лежской лиги. Род Дукадьинов заключил мир с турками-османами и начал борьбу против Скандербега. Специалист по албанской истории Роберт Элси подчеркивает, что Георгий Арианити был соперником Скандербега и в 1459 году разорвал с ним союз.

Успехи

В течение 25 лет, с 1443 по 1468 год, Скандербег во главе 10-тысячного албанского войско одержал ряд крупных побед над туркам-османами. Правители Венгрии, Неаполя и Венеции, враждовавшие с Османской империей, оказывали финансовую помощь Скандербегу. 14 мая 1450 года большая османская армия осадила и безуспешно штурмовали крепость Крую, столицу княжества Кастриоти. Турки не смогли взять город и вынуждены были отступить. В июне 1466 году османский султан Мехмед II Фатих во главе 150-тысячной армии осадил Крую, но не смог взять штурмом крепость.

Распад лиги

Хотя официальная дата ликвидации неизвестна, Лежская лига стала медленно распадаться после своего образования. Многие албанские феодалы, недовольные самовластием Скандербега, стали выходить из её состава. К 1450 году только силы княжеств Кастриоти и Арианити продолжали сражаться против турецкого наступления. После смерти Скандербега в 1468 году османский султан Мехмед Фатих покорил всю Албанию, но смерть Скандербега не стала концом борьбы за независимость. Албанцы продолжали сражаться с турками-османами до осады Шкодера в 1478—1479 годах. В 1479 году Венецианская республика заключила мирный договор с Портой и уступила туркам Шкодер.

Сражения Лиги

Лежская лига боролась против Османской империи и Венецианской республики в следующих сражениях:


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:

Напишите отзыв о статье "Лежская лига"

Отрывок, характеризующий Лежская лига

– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Лежская_лига&oldid=74382490»