Лезвие бритвы (роман, 1963)
| Лезвие бритвы | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Жанр: | |
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: | |
«Ле́звие бри́твы» — роман Ивана Антоновича Ефремова, написанный в период с 1959 по 1963 год. В сюжете переплетены приключенческий роман, психиатрические теории и практики, любовные линии, философские и научные размышления.
Содержание
Сюжет
Сюжет романа состоит из нескольких пересекающихся линий: история врача и психофизиолога Ивана Родионовича Гирина, изучающего скрытые возможности человеческого мозга; история итальянцев, которые отправились в Африку за алмазами; история индийского художника. Всех этих персонажей объединяет тайна чёрной короны, сыгравшей важную роль в жизни Александра Македонского.
 |
Этот раздел не соответствует рекомендациям оформления статей о произведениях искусства. Он может не содержать полного описания сюжета, включая важные сюжетные ходы и концовку. Вы можете помочь проекту, добавив эти данные. Пожалуйста, пишите текст сами, а не копируйте с других ресурсов.
|
История создания и публикации
Роман был опубликован в 1963 году в журнале «Нева», а в следующем году — в издательстве «Молодая гвардия»[1].
Известны прототипы некоторых персонажей[2].
Главному герою, врачу Гирину Ефремов дал характер своего друга профессора Алексея Петровича Быстрова (к тому времени покойного), а внешность — итальянского актёра Амедео Нацари (итал. Amedeo Nazzari).
Прообразами Симы Металиной, возлюбленной Гирина, стали польская актриса Барбара Квятковска-Ласс и первая жена Ефремова — Ксения Николаевна Свитальская, внучка капитана 2-го ранга Матусевича И. А. (командира миноносца «Безупречный»). В Симе есть черты и Таисии Иосифовны Ефремовой — жены писателя[3].
Проблематика
«Лезвие бритвы» — роман о духовном могуществе человека, о торжестве разума, о поисках красоты, любви и справедливости. В названии произведения заключена суть ефремовской философии: все великое и прекрасное в мире существует между двумя крайностями — на лезвии бритвы. В интервью, данном до выхода романа, Ефремов говорил:
Сама температура человеческого тела — 37° — всего в пяти шагах (градусах) от смерти — температуры 42°, когда наступает свёртывание белков. В то же время температура 37° самая выгодная для активной жизнедеятельности. Вот что такое «лезвие бритвы». И таких примеров можно подобрать тысячи…[4]
В романе приведены такие примеры. В лекции о красоте главный герой говорит, что
… красота — это правильная линия в единстве и борьбе противоположностей, та самая середина между двумя сторонами всякого явления, всякой вещи, которую видели еще древние греки и назвали аристон — наилучшим, считая синонимом этого слова меру, точнее — чувство меры. Я представляю себе эту меру чем-то крайне тонким — лезвием бритвы…
Другой герой признаётся в любви:
Счастье встречи с тобой, оно будто лезвие ножа — страшно остро и очень узко. А рядом, с обеих сторон, две тёмные глубины.
В романе говорится о генной памяти[5], которую главный герой пытается пробудить с помощью ЛСД, о йоге, гипнозе, телепатии. Но эти явления Ефремов рассматривает не с точки зрения мистики, а пытаясь дать всему научное, рациональное объяснение.
Читательская реакция
Роман вызвал поток читательских откликов. Сам Ефремов был недоволен, что читатели восприняли его как гуру[6].
О книге хорошо отзывался Сергей Королёв: «Здесь есть над чем подумать»[7].
Известный советский кардиохирург и кибернетик Николай Амосов упоминает о романе «Лезвие бритвы» в своей собственной книге «Мысли и сердце»[8].
См. также
- Аллегории Денисова-Уральского — статуэтки, описанные в начале романа.
Напишите отзыв о статье "Лезвие бритвы (роман, 1963)"
Примечания
- ↑ [iae.newmail.ru/BIBL1.htm Библиография И. А. Ефремова. Художественные произведения]
- ↑ [iae.newmail.ru/heros/heros.htm Мир ефремовских героев]
- ↑ [iae.newmail.ru/Chud_iae/1.htm П. К. Чудинов. «Иван Антонович Ефремов (1907—1972)». Глава 1]
- ↑ [iae.newmail.ru/Publicism/VL78-02-1.htm Жизнь учёного и писателя. Интервью с И. Ефремовым]
- ↑ Феномену генной памяти Ефремов посвятил один из ранних рассказов «Эллинский секрет», но его удалось опубликовать только после выхода «Лезвия бритвы»
- ↑ [noogen.narod.ru/iefremov/academy.htm «Иван Антонович Ефремов. Переписка с учёными. Неизданные работы» (письмо № 145)]
- ↑ [iae.newmail.ru/Chud_iae/6.htm П. К. Чудинов. «Иван Антонович Ефремов (1907—1972)». Глава 6]
- ↑ Николай Амосов. [www.icfcst.kiev.ua/AMOSOV/conception2-6_r.html Мысли и сердце]. — Донецк: Сталкер, 1998. — ISBN 966-596-051-2.
Ссылки
- [books.rusf.ru/unzip/add-on/xussr_gk/efremi01.htm?1/89 Роман «Лезвие бритвы» в библиотеке «Русская фантастика».]
- [noogen.su/galerei/lb.htm Цветные иллюстрации к роману] художника Н. И. Гришина. Изд. «Молодая гвардия», 1964.
- [noogen.su/iefremov/khajuraho.htm Храмы Кхаджурахо], описанные в романе.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лезвие бритвы (роман, 1963)
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
