Лейдерман, Юрий Александрович
Поделись знанием:
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
| Юрий Лейдерман | |
| Имя при рождении: |
Юрий Александрович Лейдерман |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
Юрий Александрович Лейдерман (род. 1963, Одесса) — украинский художник и писатель.
Содержание
Биография
Родился в 1963 году в Одессе. С 1982 года участвовал в неофициальных художественных выставках в Москве и Одессе. В 1987 окончил Московский химико-технологический институт им.Д.И.Менделеева. Выступил одним из основателей художественной группы «Инспекция „Медицинская герменевтика“» и был в её составе до 1991 года. Участвовал в выставках Апт-арта и Клуба авангардистов (КЛАВА). Участник многочисленных интернациональных выставок современного искусства, в том числе бьеннале в Венеции (1993 и 2003), 1-го Европейского бьеннале «Манифеста» (1996, Роттердам), бьеннале в Стамбуле (1992), Сиднее (1998), Шанхае (2004) и т. д. Стихи, проза, эссе Лейдермана опубликованы в журналах «Место печати», «Зеркало», «Искусство кино», интернет-журнале «TextOnly» и пр. Лауреат Премии Андрея Белого за книгу «Олор» (2005). С 2005 года совместно с Андреем Сильвестровым работает над кино-проектом «Бирмингемский орнамент»: фильмы «Бирмингемский орнамент» (2011), «Бирмингемский орнамент. Часть 2» (2013, специальный приз жюри Римского кинофестиваля в категории «кино XXI века»), "Одесса. Фрагмент 205" (2015). Живет в Берлине.
Персональные выставки (избранные)
- 2013 — «Портреты в тростниках». Галерея Мишель Райн, Париж.
- 2013 — «Новые работы». Галерея Грегор Поднар, Берлин
- 2010 — «Место памяти». Государственный центр современного искусства (ГЦСИ), Москва.
- 2010 — «Самиздат». Галерея Траверсе, Мюнхен
- 2010 — «Видения Ганса Касторпа». Галерея Грегор Поднар, Берлин
- 2009 — «Береги честь смолоду». Музей Фолькванг в здании RWE, Эссен
- 2008 — Центр Современного Искусства, Женева
- 2008 — «Третье тысячелетие». Галерея Грегор Поднар, Берлин
- 2007 — «Геопоэтика». Галерея Траверсе, Мюнхен
- 2007 — «Бирмингемский Орнамент». IKON, Бирмингем
- 2007 — «Вот приходит швейцарский капитан домой и видит: на столе круглая коробка». ММСИ, Москва
- 2006 — «На берегу. Танцы убитых троянцев». Галерея KU, Таллин
- 2005 — «Колумбарные машины». Галерея Элизабет Кауфманн, Цюрих
- 2005 — «Геопоэтический отчет». Музей Современного Искусства, Марсель
- 2004 — «Перформансы Димы Блайна». Галерея Мишель Райн, Париж
- 2004 — «Кефирные грибки отправляются в полет». Галерея Грегор Поднар, Кран, Словения
- 2004 — Le Quartier. Кемпер, Франция
- 2003 — «Голозадый Бременский цветок». ГЦСИ, Москва
- 2002 — «Подмышки утиного крыла». GAK, Бремен
- 2002 — «Давать имена кефирным грибкам». Музей Герцлии, Израиль
- 2002 — «Геологи: Север против Юга». le Creux de l’Enfer, Тьер, Франция
- 2000 — «Имена электронов». Галерея Мишель Райн, Париж
- 2000 — «Одиссей и Диомед». Галерея SULUJ, Белград
- 1999 — «Котом изучать историю Европы и счастье измерять в собачках». Галерея Мишель Райн, Тур, Франция
- 1999 — «Кружки и комочки». Галерея Шкуц, Любляна
Книги Юрия Лейдермана
- Имена электронов. — СПб.: Новая Луна, 1997. — 228 с. — ISBN 5-85263-128-0.
- Олор. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 416 с. — ISBN 5-86793-301-6.
- Цветник. — Вологда: Библиотека московского концептуализма Германа Титова, 2012. — 440 с. — ISBN 978-5-91967-090-2.
- Заметки. — Вологда: Библиотека московского концептуализма Германа Титова, 2013. — 560 с. — ISBN 978-5-91967-114-5.
Фильмы Юрия Лейдермана
- Бирмингемский орнамент 2 (2013)
- Бирмингемский орнамент (2010)
Напишите отзыв о статье "Лейдерман, Юрий Александрович"
Ссылки
- [www.gif.ru/people/leiderman/ Юрий Лейдерман на сайте www.gif.ru]
- [www.litkarta.ru/russia/moscow/persons/leiderman-u/ Юрий Лейдерман на сайте Новая литературная карта России]
- [www.gif.ru/afisha/d-brat/ Московская премьера фильма Юрия Лейдермана и Билла Бирна «Достопочтенный брат»]
- [www.kinopoisk.ru/name/2511585/ Фильмы]
Источники
- Могилевская Т. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=82078 Юрий Лейдерман: они будут первыми, кто станет четвертыми] // Коммерсантъ. — 1994. — 25 июня.
|
Это заготовка статьи о художнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лейдерман, Юрий Александрович
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
