Лейпцигская всячина

Лейпцигская всячина (нем. Leipziger Allerlei) — блюдо из свежих овощей (или овощных консервов): зелёного горошка, моркови, спаржи, цветной капусты и кольраби. Часто добавляются также креветки, речные раки, раковое масло, клёцки и грибы. Подаётся также как гарнир. Относится к блюдам «саксонской кухни».

Приготовление

Овощи мелко режутся и отдельно обжариваются, обмакиваются в растопленное масло и укладываются в одно большое блюдо. Раковое масло растапливается, вяжется яичным желтком и разливается сверху на овощи. Добавляются раковые шейки и клёцки. По вкусу добавляются также соль, белый перец, мускатный орех и петрушка. Имеются различные варианты приготовления Лейпцигской всячины — с тёмным маслом, с мукой, с подсоленным фаршем вместо раков и так далее. Если Лейпцигская всячина готовится из овощных консервов, то консервированными берутся все компоненты, без использования свежих овощей.

История

Блюдо «Лейпцигская всячина» впервые появилось в Лейпциге, в голодные годы Наполеоновских войн 1804—1815 годов, когда со столов горожан совершенно исчезло мясо и им приходилось обходиться лишь различными овощами.

Источники

• «Der neue Herder», том 2, Фрайбург в Брайсгау, 1951 год

Отрывок, характеризующий Лейпцигская всячина

– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.