Лейрия
Муниципалитет
Показать/скрыть карты
|
Лейри́я (порт. Leiria; [lɐiˈɾiɐ]) — город в Португалии, центр одноимённого муниципалитета в составе округа Лейрия. Численность населения — 42,8 тыс. жителей (город), 125,9 тыс. жителей (муниципалитет). Город и муниципалитет входит в экономико-статистический регион Центральный регион и субрегион Пиньял-Литорал. По старому административному делению входил в провинцию Бейра-Литорал.
Содержание
Расположение
Город расположен в 119 км на север от столицы Португалии города Лиссабон.
Муниципалитет граничит:
- на севере — муниципалитет Помбал
- на северо-востоке — муниципалитет Помбал
- на востоке — муниципалитет Оурен
- на юге — муниципалитеты Баталья, Порту-де-Мош
- на юго-западе — муниципалитет Алкобаса
- на западе — муниципалитет Маринья-Гранде, Атлантический океан
Население
| Население муниципалитета Лейрия (1801—2004) | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1801 | 1849 | 1900 | 1930 | 1960 | 1981 | 1991 | 2001 | 2004 |
| 37 930 | 29 803 | 54 422 | 55 234 | 82 988 | 96 517 | 102 762 | 119 847 | 124 701 |
История
Город основан в 1142 году.
Достопримечательности
Замок (castelo), в XV веке там была резиденция Папы Римского, стадион на 25 000 зрителей в основном служит для проведения футбольных матчей на первенство Португалии, но иногда там проводятся соревнования легкоатлетов. Рядом со стадионом находится бассейн, где можно проводить соревнования по плаванию и прыжкам в воду с трамплинов или вышки, длина водной дорожки 25 метров. Стадион и бассейн были построены к Чемпионату Европы по футболу 2004 года. В Лейрии есть небольшая речка, которая пересекает город. Недалеко от стадиона есть красивый цвето-музыкальный фонтан, а вообще в городе несколько фонтанов. Центральной улицей считается улица Маркиз дэ Помбал. Центр Лейрии, как в основном вся Европа — 3-4-этажные здания, а окраина — 9-12 этажей. Заводов и фабрик в городе практически нет. Все это вынесено за город в так называемые промышленные зоны.
Культура и спорт
Футбольный клуб «Униао Лейрия» выступал в высшей лиге Португалии.
Районы
Города-побратимы
-
Кен-Фонсгрив (Франция, с 2010)
Фотогалерея
См. также
Напишите отзыв о статье "Лейрия"
Ссылки
- [www.cm-leiria.pt Официальный сайт муниципалитета]
- [www.flickr.com/photos/vitor107/sets/1444890/ Фотографии Лейрии]
|
Это заготовка статьи по географии Португалии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Лейрия
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
