Лейслер, Джейкоб
Джейкоб Лейслер (ок. 1635—1691) — американский колонист германского происхождения.
Родился, вероятно, во Франкфурте-на-Майне, Германия, приблизительно в 1635 году. Он отправился в Новые Нидерланды (впоследствии Нью-Йорк) в 1660 году, женился на богатой вдове, занимавшейся торговлей, и вскоре накопил состояние. Участвовал в создании поселения протестантов Нью-Рошель в Северной Америке в 1688 году.
Английская Революция 1688 года разделила людей Нью-Йорка на две чётких фракции: владельцы небольших магазинов, мелкие фермеры, моряки, бедные торговцы и ремесленники противостояли владельцам поместий, богатым торговцам мехом, торговцам, адвокатам и чиновникам короны. Лидером первых был Лейслер, среди них было много протестантов. Когда были получены новости об аресте губернатора Эдмунда Андроса в Бостоне, Лейслер и его сторонники овладели 31 мая 1689 фортом Джеймс (в южном конце острова Манхэттен), переименовали его в Форт-Уильям и объявили о том, что будут удерживать его до прибытия нового губернатора, назначенного новым правительством Англии. Аристократы также одобрили революцию, но предпочли сохранять верность правительству Якова II, а не рисковать опасностью междуцарствия. Лейтенант-губернатор Фрэнсис Николсон отплыл в Англию 24 июня, повстанцы организовали комитет безопасности, и Лейслер был назначен главнокомандующим. 2 июня 1689 года противники революции в колонии попытались захватить форт, но безуспешно. В декабре 1689 года он объявил себя лейтенант-губернатором, перед этим отправив письмо Николсону о том, что будет исполнять его обязанности во время его отсутствия и править в согласии с законом. 1 мая 1690 года Лейслер созвал первый межколониальный конгресс в Северной Америке, на котором разрабатывал планы войны против индейцев и французов. 28 января 1691 года англичане высадили две роты солдат под командованием майора Ричарда Инголдсби на контролируемой им территории и потребовали сдачи форта. Лейслер ответил отказом, и 17 марта произошла битва, в которой было убито два солдата и несколько ранено. Через два дня прибыл полковник Генри Слотер, который был назначен лейтенант-губернатором Нью-Йорка ещё 2 сентября 1689 года, которому Лейслер поспешил передать форт и атрибуты власти. Тем не менее, Лейслер и его зять, Джейкоб Милборн, были обвинены в измене за то, что отказались подчиниться Инголдсби, были признаны виновными и 16 мая 1691 года были казнены.
Библиография
- Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.
Напишите отзыв о статье "Лейслер, Джейкоб"
Отрывок, характеризующий Лейслер, Джейкоб
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.