Лей Командования Красной армии

Лей
Leu
Территория обращения
Эмитент	СССР СССР
Официально	Румыния Румыния
Монеты и банкноты
Монеты	не выпускались
Банкноты	5, 10, 20, 100, 500, 1000 леев
История
Введена	1944 год
Начало изъятия	1944 год
Валюта-преемник	Румынский лей
Производство монет и банкнот
Эмиссионный центр	Командование Красной армии
Курсы и соотношения
	1 румынский лей = 1 лей

Лей Командования Красной армии (рум. Bilete emise de către Comandamentul Armatei Roṣii) — денежные знаки, выпускавшиеся советским военным командованием в Румынии и обращавшиеся в 1944 году параллельно с леем.

История

В конце марта 1944 года советские войска вступили на территорию Румынии. Соглашением о перемирии союзнических держав с Румынией, заключённым 12 сентября 1944 года, устанавливалось:

Румынское Правительство изымет и выкупит в такие сроки и на таких условиях, какие будут указаны Союзным (Советским) Главнокомандованием, всю находящуюся на румынской территории валюту, выпущенную Союзным (Советским) Главнокомандованием, и безвозмездно передаст изъятую таким образом валюту Союзному (Советскому) Главнокомандованию.

Выпуск этих денежных знаков был ограниченным, находились они в обращении недолго. В октябре 1944 года румынское правительство приступило к их выкупу, изъятые леи были переданы советскому командованию.

Банкноты

Денежные знаки содержат надпись «Comandamentul Armatei Roṣii» («Командование Красной армии») и указание года — 1944. Банкноты однотипные, одно- и двухцветные, с буквенным обозначением серии и порядковым номером. В настоящее время все купюры принадлежат к числу редких, а банкноты номиналом свыше 100 леев — крайне редких.

Изображение		Номинал	Размер
Аверс	Реверс
		5 леев	115 × 60 мм
		10 леев	160 × 80 мм
		20 леев	170 × 85 мм
		100 леев	186 × 100 мм
		500 леев	195 × 104 мм
		1000 леев	200 × 105 мм

Литература

• Сенилов Б.В. Военные деньги Второй мировой войны. — М.: Финансы и статистика, 1991. — 123 с.
• Buzdugan G., Luchian O., Oprescu C.C. Monede şi banknote româneşti. — Bucureşti: Sport - turism, 1977. — 429 с.

Отрывок, характеризующий Лей Командования Красной армии

25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.