Леки, Роберт
| Роберт Леки | ||
| Прозвище |
Счастливчик | |
|---|---|---|
| Дата рождения | ||
| Место рождения | ||
| Дата смерти |
24 декабря 2001 (81 год) | |
| Принадлежность | ||
| Род войск | ||
| Годы службы | ||
| Звание | ||
| Часть |
2-й батальон 1-го полка 1-й дивизии морской пехоты | |
| Сражения/войны | ||
| Награды и премии |
| |
| В отставке |
журналист, писатель | |
Ро́берт Ле́ки (англ. Robert Leckie; 18 декабря 1920, Филадельфия — 24 декабря 2001) — американский морской пехотинец, журналист и писатель. В 1942—1944 годах он участвовал в боях на Тихом океане, позже описав их в мемуарах, ставших бестселлером. Этот успех сподвиг Леки к написанию рассчитанных на широкую аудиторию книг по другим войнам США.
Биография
Роберт Леки родился в католической семье ирландского происхождения, у него было семь братьев и сестёр. Он рос в Рутерфорде (Нью-Джерси), куда его семья переехала из Филадельфии. В 16 лет Роберт начал журналистскую карьеру, став спортивным репортёром в газете «The Bergen Record».
На следующий день после нападения на Пёрл-Харбор Леки пошёл добровольцем в морскую пехоту на призывной пункт, где врачи забраковали его, посоветовав сделать обрезание. Подвергнувшись данной операции, в январе 1942 года Роберт с другими добровольцами отправился в Южную Каролину, где прошёл курс молодого бойца. Через несколько недель его определили в 1-ю дивизию. До конца весны Леки проходил подготовку в Северной Каролине в составе роты H 2-го батальона 1-го полка; там он был назначен пулемётчиком. Вместе с полком в августе Леки высадился на Гуадалканале. Через два дня американский флот у острова был разгромлен, и морпехи оказались в осаде. После нескольких месяцев боёв американцы победили, и Леки с дивизией отправился на отдых в Мельбурн. Месяцы праздной жизни для Роберта вылились в два разжалования и наказания гауптвахтой: сначала, напившись, он угрожал пистолетом своему лейтенанту (что могло повлечь тюремное заключение); затем был пойман при возвращении из самоволки.
Конфликт с сержантом привёл к переводу рядового в роту E. Батальон перебазировался на островок в Меланезии, откуда отправился на фронт в Новую Британию, где участвовал в битве за мыс Глостер. Леки дважды был переправлен в госпиталя на другие острова в связи с грыжей и энурезом, так и не вылеченными; это помогало ему избежать наказаний лейтенанта, с которым он также конфликтовал. Батальон перебазировался на Павуву, где половина ветеранов могла демобилизоваться; Леки и его приятели в заветный список не вошли из-за прошлых нарушений дисциплины. В сентябре 1944 года Роберт принял участие в своей последней битве, за остров Пелелиу. Потери американцев были крайне велики, все приятели Леки были ранены или убиты. Сам он был контужен в бою за аэродром, когда вражеский снаряд попал в склад боеприсов рядом с Леки. До конца войны он пролежал в госпиталях.
После войны Леки работал репортёром в Associated Press, Buffalo Courier-Express, New York Journal American, New York Daily News и The Star-Ledger. Он женился на Вере Келлер, у них родились трое детей[1]. В 1951 Роберт с женой посетили мюзикл «Юг Тихого океана», после чего Леки захотел рассказать людям, что происходило на фронте в действительности, без песен и плясок[2]. В 1957 году он опубликовал мемуары «Каска вместо подушки», ставшие бестселлером. Успех сподвиг Леки на написание исторических трудов, и он выпустил более 40 книг по военной истории США, от Франко-индейской войны до войны в Персидском заливе. В 2001 году Роберт Леки умер после продолжительной болезни Альцгеймера[3].
В 2010 году телеканал HBO выпустил мини-сериал «Тихий океан», основанной на «Каске вместо подушки» и «Со старой гвардией» другого ветерана-морпеха Юджина Слэджа. Роль Роберта Лики исполнил Джеймс Бэдж Дэйл, а его жены — Каролин Даверна.
Напишите отзыв о статье "Леки, Роберт"
Примечания
- ↑ [www.awesomestories.com/assets/robert-leckie Robert Leckie - The Pacific]
- ↑ [blog.nj.com/njv_mark_diionno/2010/02/hbo_series_shines_light_on_nj.html HBO series illuminates N.J. Marine's book on World War II experience]
- ↑ [blacktiemagazine.com/society_2010_march/HBO_THE_PACIFIC_RARITAN.htm HBO THE PACIFIC PREMIER IN RARITAN]
Литература
- Леки, Роберт. [militera.lib.ru/memo/usa/leckie_r/index.html Каска вместо подушки] = Helmet for my pillow. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. — 367 с. — 6000 экз. — ISBN 5-9524-1797-3.
Отрывок, характеризующий Леки, Роберт
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
