Лелидорп

Город Лелидорп Lelydorp Страна СуринамСуринам Координаты 5°41′48″ с. ш. 55°13′00″ з. д.5.69667° с. ш. 55.21667° з. д. / 5.69667; -55.21667    Население 15 576 человек (2004) Показать/скрыть карты

Лелидорп (нидерл. Lelydorp) — второй по величине город в Суринаме, административный центр округа Ваника. Население составляет около 15 576 человек.

Изначально город назывался Кофи-Дйомпо (Kofi Djompo), но в 1905 году был переименован в честь голландского инженера и архитектора Корнелиса Лели, который был автором множества крупных строительных проектов в Нидерландах, а также губернатором Суринама. Корнелис Лели был отправлен в Суринам голландским правительством для поисков золота.

Со старым названием города связана одна интересная история про марона-повстанца по имени Кофи, которого поймали голландские угнетатели и обезглавили. Его голова была надета на палку и поставлена на лодку в знак другим сбежавшим рабам, которые прятались в джунглях. По легенде, когда лодка достигла середины реки, голова Кофи выпрыгнула из лодки и пропала. Слово Kofi означает «рождённый в пятницу» (Кофи Аннан также был рождён в пятницу), а слово Djompo — «прыжок».

Город Лелидорп больше похож на деревню, а не на город. Население Ваники составляет примерно 80 тыс. человек, площадь — 444 км². С такиой плотностью населения Ваника является одним из самых урбанизированных округов. Лелидорп также является важным остановочным пунктом между Парамарибо и аэропортом.

Население в основном состоит из яванцев, хиндустани, креолов, европейских и португальских евреев.

Отрывок, характеризующий Лелидорп

Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.