Леман, Александр Адольфович

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)

Александр Адольфович Леман
нем. Alexander Adolph Lehmann
Дата рождения:	18 мая 1814(1814-05-18)
Место рождения:	Дерпт
Дата смерти:	30 августа 1842(1842-08-30) (28 лет)
Место смерти:	Симбирск, Российская империя
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	ботаника
Альма-матер:	Дерптский университет
Научный руководитель:	Карл Эрнст фон Бэр
Известен как:	автор многочисленных исследований флоры Средней Азии, Южного Урала

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Al.Lehm.». [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=5427-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Александр Адольфович Леман (нем. Alexander Adolph Lehmann, 1814—1842) — кандидат философии, ботаник, натуралист, путешественник.

Биография

Родился 18 мая 1814 года в Дерпте. Получил начальное образование под руководством отца, известного в своё время врача. С детства отличался любознательностью и склонностью к естественным наукам. В 1833 г. поступил на естественный факультет Дерптского университета и в течение университетского курса ежегодно летом совершал экскурсии в окрестностях Дерпта. По окончании обучения в 1837 г., Леман получил предложение своего руководителя профессора Карла Эрнста фон Бэра, присоединиться к готовящейся на Новую Землю экспедиции и весной 1837 г. отбыл в её составе. Вернувшись в г.Санкт-Петербург осенью того же года, был приглашен в 1838 году В. А. Перовским исследовать Оренбургский край. Зимой 1839 г. он участвовал в Хивинском походе в cоставе отряда Перовского, а весной 1840 г. отправился на восточный берег Каспийского моря в Ново-Александровск, в окрестностях которого он беспрестанно производил различные экскурсии, собрал богатые материалы и коллекции фауны и флоры в Северном Приаралье и на Мангышлаке, затем произвёл исследование южных склонов Урала и степей вплоть до г.Златоуста. Зиму 1840—1841 гг. Леман провёл в Оренбурге, занимаясь приведением в порядок собранных предметов. Когда весной 1841 г. была отправлена в Бухару миссия под руководством майора Корпуса горных инженеров Бутенева Н. Ф., к ней пприсоединился и Леман, как естествоиспытатель и провёл в Бухаре и окрестностях более года. За год были собраны обширные данные о Бухарском ханстве и Кызыл-кумах, сделано первое описание Зеравшанской долины. Возвращаясь домой, он заболел и был в дороге, без сознания доставлен в городскую больницу Симбирска, где и умер 30 августа 1842 года на 28-ом году жизни. Очень ценные исследования Лемана, им самим не были изданы. Часть своих материалов Леман завещал Академии Наук, свои ботанические коллекции он передал профессору ботаники в Дерптском университете А. С. Бунге, остальные материалы и описания путешествий изданы после его смерти его товарищами-академиками. Его путешествие в Бухару, познакомило ученый мир с почти неизвестным ранее бытом бухарцев. Собранные Леманом зоологические и геогностические коллекции были описаны К. Э.фон Бэром и Ф. Ф. Брандтом. Несмотря на свою короткую жизнь, Александр Леман успел обогатить отечественную ботанику более чем 180 новыми видами и 20 ранее не описанными родами растений. Его имя получили восемнадцать открытых им растений. О размере ботанической коллекции ученого говорит тот факт, что на её полную обработку Российской Академии наук потребовалось восемь лет. Коллекция насекомых Средней Азии, собранная, в основном, в долине Зеравшана, включала в себя свыше тысячи видов. Огромному вкладу натуралиста-первопроходца отдали дань многие русские учёные-биологи: имя Лемана дано характерному для Средней Азии виду зайца и горной туркестанской ящерице — агаме. В честь Лемана А. А. названы: остров около западного побережья северного острова Новой Земли в районе зал. Рогачева (Назвала экспедиция А. К. Цивольки 1839 года), мыс на Баренцевском побережье северного острова Новой Земли южнее губы Крестовой (Скорее всего, также назвала экспедиция А. К. Цивольки) и мыс в зал. Миддендорфа берега Харитона Лаптева на Таймыре {Назван Русской полярной экспедицией).

Ссылки

• Леман, Александр Адольфович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [enc-dic.com/enc_biography/Leman-aleksandr-adolfovich-37462.html Большая биографическая энциклопедия]
• [vesti.uz/index.php?option=com_content&view=article&id=4753:2011-11-28%2014:48:39&catid=26:lenta&Itemid=56 Российские немцы-пионеры исследования Средней Азии]

Отрывок, характеризующий Леман, Александр Адольфович

– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.