Лемберк, Раиса Григорьевна

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Лемберк и Лифшиц

Раиса Григорьевна Лемберк (Лемберг) (урожд. Лифшиц; 8 (20) февраля 1883, Санкт-Петербург — 15 июня 1975, Алма-Ата) — русская писательница, публицистка, педагог, научный работник, переводчица (печаталась под псевдонимами Р. Григорьев, Р. Верова). Жена переводчика Михаила Лемберка.

Биография

Окончила Одесскую гимназию. В 1904 году окончила Берлинский университет. Печаталась в «Одесских новостях», «Книге» 1907, «Запросах жизни» с 1909. Автор переводов, в том числе книг по социал-демократии с немецкого и французского языков.

Её жизнь и научно-педагогическая деятельность совпали с бурными событиями русских революций и периодами становления и зрелости советской школы. Уже с 1917 года она много пишет на педагогические темы, сотрудничает с педагогическими журналами: «На путях к новой школе», «Просвещение», «Трудовая школа», «Рабочая школа». С 1918 года она заведовала секцией школ подростков и преподавала в ряде вузов.

Рано начав революционную деятельность, сблизившись с социал-демократами, разделяя марксистские взгляды, в 1925 году в анкете она пишет, что является беспартийной. Занимая после революции значительные партийные должности, она становится профессором педагогики в Ленинградском Педагогическом Институте. Став до революции автором двух романов-хроник, после революции она пишет в основном учебно-методические и научно-педагогические работы. И большая часть её жизни — почти полвека — посвящена педагогике.

В 1924 году она начинает работу в ЛГПИ им. А. И. Герцена, читает студентам курс педагогики «Трудовая школа», в 1925 году её утверждают профессором института. "С 1928 года заведовала кафедрой «Методики начального обучения», затем кафедрой «Школьной педагогики», — пишет она в автобиографии. Она, без сомнения, в числе основателей Герценовской научно-педагогической школы, обогатив дидактику новым подходом к обучению, обнаружив необходимость развивающего обучения и особенностей учения школьников разного возраста в характере их восприятия и осмысления учебного процесса. Её труды (особенно «Очерки дидактики») и по сей день служат внедрению новых научных идей в практику работы учителей. Добрая, терпимая к людям, идеалистка и оптимистка — такой предстает она из воспоминаний близких людей.

Период 1924—1931 г.г. — самый плодотворный. Ею созданы самые разнообразные по литературному жанру произведения: научно-педагогические статьи и монографии, публицистика, художественная проза, учебные пособия. Наиболее интересной работой этого периода для её биографов и историков образования представляется книга «Очерки школьной жизни. Дневник учительницы» 1928 год. Книга имела успех, была переведена на английский и испанский языки.

С 1938 года её научно-педагогическая деятельность связана с Казахским педагогическим институтом им. Абая. Р. Г. Лемберк — первая женщина-профессор, преподающая в Казахстане. С 1944 года она возглавляла кафедру педагогики в Казахском педагогическом институте им. Абая.

Книги

• «На ущербе» (роман, СПб, 1913)

Псевдоним: Григорьев , Р.

• Григорьев Р. На ущербе: Роман. — СПб., 1913; 1915; М.; Л., 1927.
• Григорьев Р. Недавнее: Роман. — Пг., [1916].
• Григорьев Р. Очерки школьной жизни: Дневник учительницы . — [Л]., 1928.

Переводы

• Петцольд Ю. Проблемы мира. СПб, 1909.
• Клейнпетер Г. Теория познания в естествознании. СПб, 1910.

Литература

• Блинкина О. Е. Григорьев Р. // Русские писатели, 1800—1917. — М., 1992. — Т. 2. — С. 39—40. — ISBN 5-85270-064-9.

Ссылки

• [www.kpinfo.org/historymain/goldennames/123-lembergrg Раиса Григорьевна Лемберг на сайте информационной поддержки кафедры педагогики РГПУ им. А. И. Герцена]

Отрывок, характеризующий Лемберк, Раиса Григорьевна

– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.