Ленинград (противолодочный крейсер)
«Ленинград» — второй и последний противолодочный крейсер (ПКР) проекта 1123 советского ВМФ.
История строительства
Приемный акт о передаче ПКР «Ленинград» Военно-морскому флоту СССР был подписан 22 апреля 1969 года.
История службы
После передачи ПКР «Ленинград» Военно-морскому флоту СССР корабль вошёл в состав 21-й бригады противолодочных кораблей Черноморского флота.
20 марта 1970 года корабль (бортовой № 848) вышел на первую боевую службу в Средиземное море и Атлантический океан. За 77 суток дальнего похода крейсер прошёл около 20 тыс. миль и принимал участие в широкомасштабных учениях ВМФ СССР "Океан" в Атлантическом океане.
4 августа 1971 года ПКР "Ленинград" посетили Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев с членом Политбюро ЦК КПСС, Министром обороны СССР Маршалом Советского Союза А.А. Гречко, Главнокомандующим ВМФ СССР Адмиралом Флота Советского Союза С.Г. Горшковым и руководители пяти стран-участниц Варшавского Договора (Польша, ГДР, Румыния, Болгария и Албания). Делегация совершила переход из г. Севастополя в г. Ялта с просмотром показательных стрельб из РПК-1 "Вихрь", РБУ-6000 и АК-725.
В сентябре 1971 года вторая боевая служба в Средиземное море и Атлантическом океане. За 212 суток дальнего похода крейсер (бортовой №845) посетил с дружественным визитом порт Александрия (Египет), принимал участие в учениях ВМФ СССР «Юг-71» и «Вымпел», а также участвовал в спасении аварийной ПЛ "К-19" (первая советская атомная ПЛ с баллистическими ракетами проекта 658) в Атлантическом океане и сопровождал её в г. Североморск.
26 мая 1972 года прибыл в г. Севастополь и поставлен на текущий ремонт в Севморзавод имени С. Орджоникидзе (№201 г. Севастополь).
Одна из самых ярких страниц «биографии» ПКР «Ленинград» — боевая операция по разминированию Суэцкого залива, выполненная в 1974 году.
Выполнив поставленную задачу, ПКР «Ленинград» 6 декабря 1974 года вернулся в Севастополь, посетив по пути порты Бербера (Сомали), Порт-Луи (Маврикий), Малабо (Экваториальная Гвинея) и Дакар (Сенегал).
В 1975 и 1976 годах крейсер выходил на продолжительные (по шесть месяцев) боевые службы в Средиземном море, нанёс визиты в Александрию (Египет, 4-7 августа 1975), Дубровник (Югославия, 30 октября — 5 ноября 1975) и Сплит (Югославия, 14-19 октября 1976).
После ремонта на ЧСЗ в Николаеве (10 апреля 1977 — 18 сентября 1978) ПКР «Ленинград» совершил двухмесячный поход в Средиземное море (1 июля — 31 августа 1979), а затем — совмещённое с боевой службой дальнее плавание вокруг Европы на Балтику и обратно (28 февраля — 26 августа 1980). В июне крейсер стал на бочку на Неве — это был первый и последний его визит в город, в честь которого он получил своё название.
Весьма продолжительной стала и последующая боевая служба. 1 августа 1981 года «Ленинград» ушёл из Севастополя в Балтийское море, где принял участие в манёврах «Запад-81» (15 августа — 16 сентября). Затем он осуществлял слежение за иностранными подлодками в Средиземном море, вместе со сторожевым кораблём «Безукоризненный» совершил визит в Эль-Джазаир (Алжир) и вернулся в главную базу ЧФ только 5 марта 1982 года.
Четырнадцатая боевая служба (22 февраля — 16 июня 1984) проходила преимущественно в Атлантике. «Ленинград» вместе с североморским БПК «Удалой» и танкером «Золотой Рог»[2] посетил Гавану (26-30 марта 1984), а затем участвовал в совместных советско-кубинских манёврах в Мексиканском заливе и учениях «Заслон-84» по поиску атомных подводных лодок в открытом океане.
В ходе следующей боевой службы (18 августа — 6 ноября 1984) ПКР «Ленинград» совместно с БПК «Красный Крым»[3] и судами обеспечения выполнял правительственное задание по разминированию акватории Красного моря у побережья Йемена и Эфиопии. Траление осуществлялось вертолётами Ми-14 и Ка-25. По завершении операции крейсер совершил деловой заход в порт Аден (Йемен, 8-28 сентября 1984).
По возвращении крейсер прошёл текущий ремонт на Севморзаводе (5 августа — 9 сентября 1985), а затем — на ЧСЗ в Николаеве (25 декабря 1985 — 25 августа 1987), а затем совершил ещё две боевые службы в Средиземном море (26 ноября 1988 — 15 июня 1989 и 15 марта — 22 июня 1990). По планам ПКР «Ленинград» должен был встать на капитальный ремонт, но финансирование флота к тому времени уже резко сократилось…
24 июня 1991 года корабль исключили из состава флота, а в канун Нового года окончательно расформировали экипаж. Церемония спуска флага[4] прошла 5 декабря 1992 года, после чего разукомплектованный крейсер отбуксировали вглубь Северной бухты — к причалам Троицкой балки[5]. Там ПКР «Ленинград» простоял ещё несколько лет.
В ночь на 24 августа 1995 года корабль увели на буксире в Индию, где в бухте города Аланг[6] его разделали на металл.[7]
Фотографии
- Helicopter carrier "Leningrad" in 1990.jpeg
- Moskva class helecopter carrier.JPEG
- Moskva class helecopter carrier - rear.JPEG
- DoD-Leningrad-DN-ST-90-07636 50pct.jpg
Напишите отзыв о статье "Ленинград (противолодочный крейсер)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [russian-ships.info/boevye/1123.htm Проект 1123]. Проверено 30 января 2013. [www.webcitation.org/6E8DQgoCl Архивировано из первоисточника 2 февраля 2013].
- ↑ [flot.sevastopol.info/ship/vspomog/zolotoy_rog.htm танкер "Золотой Рог"]
- ↑ [flot.sevastopol.info/ship/bpk/krasniykrim.htm БПК "Красный Крым"]
- ↑ Флаг военно-морской — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ [slava.sebastopol.ua/2013.6.6/view/37555_troickaya-buhta-georgievskaya-krymskaya-balka.html Троицкая балка]
- ↑ [www.warandpeace.ru/ru/reports/view/76578/ Аланг. Где умирают корабли]
- ↑ Балакин С. А., Заблоцкий В. П. Советские авианосцы. Авианесущие крейсера адмирала Горшкова.. — Москва: Яуза, ЭКСМО, 2007.
Литература
- Балакин С. А., Заблоцкий В. П. Советские авианосцы. Авианесущие крейсера адмирала Горшкова. Коллекция, Яуза, ЭКСМО 2007
- Андрей Лубянов Противолодочный крейсер "Ленинград"
Ссылки
- [flot.sevastopol.info/ship/cruiser/moskva.htm Противолодочный крейсер «Москва»]
- [flot.sevastopol.info/ship/cruiser/leningrad.htm Противолодочный крейсер «Ленинград»]
- [flot.sevastopol.info/ship/bpk/krasniykrim.htm БПК "Красный Крым"]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ленинград (противолодочный крейсер)
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
