Ленинская премия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ленинская премия
Страна

СССР СССР

Тип

почётное звание

Статус

не присваивается

Очерёдность
Младшая награда

Государственная премия СССР

Ле́нинские пре́мии — в СССР одна из высших форм поощрения граждан за наиболее крупные достижения в области науки, техники, литературы, искусства и архитектуры.





История премии

Премии имени В. И. Ленина были учреждены 23 июня 1925 года по постановлению ЦК ВКП(б) и СНК. Первоначально присуждались лишь за научные труды «в целях поощрения научной деятельности в направлении, наиболее близком идеям В. И. Ленина, а именно в направлении тесной связи науки и жизни».

С 1935 по 1957 годы не присуждались. В 19411952 годах вручались Сталинские премии трёх степеней.

15 августа 1956 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление восстановить премии имени В. И. Ленина и присуждать их ежегодно ко дню рождения В. И. Ленина — 22 апреля. В 1957 году было восстановлено присуждение Ленинских премий за выдающиеся научные труды, архитектурные и технические сооружения, изобретения, внедрённые в народное хозяйство, технологические процессы и др.; были также учреждены Ленинские премии за выдающиеся произведения литературы и искусства. В марте 1960 года были учреждены Ленинские премии в области журналистики и публицистики.

Начиная с 1957 Ленинские премии присуждались ежегодно ко дню рождения В. И. Ленина (за исключением 1958 и 1966), а с 1967 — 1 раз в 2 года, по чётным годам. Довольно часто вручались т. н. «закрытые» или «секретные» Ленинские премии (в основном за работы, связанные с обороной страны; постановления об их присуждении не публиковались). В этих случаях правило «1 раз в 2 года» могло не действовать (см. список лауреатов).

Первоначально вручалось 42 премии. С 1961 согласно положению могло вручаться до 76 премий ежегодно. Из них до 60 присуждал Комитет по Ленинским премиям в области науки и техники и до 16 Комитет по Ленинским премиям в области науки и искусства при Совете Министров СССР. В 1967 году это количество премий было сокращено до 30. Лауреатам вручались диплом, золотая нагрудная медаль и денежная премия.

В период 19561967 годах Ленинская премия являлась единственной государственной премией высшего уровня, поэтому количество лауреатов её было велико. В 1967 году была учреждена Государственная премия СССР, которая стала считаться менее престижной, тем самым уровень Ленинской премии был повышен. Дипломы Сталинских премий были заменены на соответствующие дипломы Государственных премий.

Согласно постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 9 сентября 1966 (СП СССР, 1966, № 21, ст. 188), 1 раз в 2 года присуждалось 30 Ленинских премий (в том числе 25 — по науке и технике, 5 — по литературе, искусству, архитектуре). В 1970 году дополнительно была учреждена премия за произведения литературы и искусства для детей (постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 26 марта 1969, СП СССР, 1969, № 8, ст. 48).

Положение о Ленинских премиях было утверждено ЦК КПСС и Советом Министров СССР 17 февраля 1967 года (СП СССР, 1967, № 6, ст. 29). Положение определяло круг государственных, общественных и научных организаций, которым предоставлено право выдвигать работы на соискание Ленинских премий: Президиум АН СССР и академий наук союзных республик, АМН СССР, Всесоюзная сельскохозяйственная академия им. В. И. Ленина, АПН СССР, научные и инженерно-технические общества, коллегии министерств СССР и союзных республик, государственные комитеты Совета Министров СССР и союзных республик, комитеты при Совете Министров СССР, Президиум ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ, правления союзов писателей, художников, композиторов, архитекторов, кинематографистов, журналистов СССР, Президиум АХ СССР, республиканские театральные общества, научно-исследовательские, конструкторские и проектные организации, издательства, редколлегии газет и журналов, собрания коллективов предприятий, учреждений и организаций. На соискание Ленинских премий могли выдвигаться научные труды, произведения литературы, искусства и архитектуры, напечатанные (публично исполненные, сооружённые) не позднее чем за 1 год до установленного срока представления кандидатур, а работы в области техники и производства — после внедрения их в народное хозяйство.

Работы, удостоенные Государственной премии СССР, на Ленинскую премию не выдвигались. Не допускалось также одновременное выдвижение одной и той же работы на Ленинскую и Государственную премии СССР.

Рассмотрение работ, представленных на соискание Ленинской премии, и принятие решений о присуждении премий производилось комитетами по Ленинским и Государственным премиям СССР при Совете Министров СССР. Постановления ЦК КПСС и Советов Министров СССР о присуждении Ленинской премии публиковались в печати ко дню рождения В. И. Ленина. Лицам, получившим Ленинскую премию, присваивалось звание «Лауреат Ленинской премии», вручался диплом, почётный знак и удостоверение. Повторно Ленинские премии не присуждались[1].

Лауреаты Ленинской премии

Лауреаты премии имени В. И. Ленина

См. также

Напишите отзыв о статье "Ленинская премия"

Примечания

  1. Л. И. Брежнев и Н. С. Тихонов являлись лауреатами Ленинской премии по литературе и Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами».

Литература

Отрывок, характеризующий Ленинская премия

– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.