Ленинский проспект (Москва)
Поделись знанием:
Координаты: 55°41′04″ с. ш. 37°32′23″ в. д. / 55.68444° с. ш. 37.53972° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.68444&mlon=37.53972&zoom=12 (O)] (Я)Ленинский проспект (Москва)Ленинский проспект (Москва)
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
| Ленинский проспект Москва | |
 Вид на площадь Гагарина в сторону центра | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район |
Якиманка (№ 1, 3, 7, 11, 13 и 2—2а) — жилые, № 1/2, 3(стр. 2), 7а—11 (корп. 3), 11/49, 13а, 67а и 4-10 (корп. 1-12)) — нежилые) |
| Протяжённость |
16 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Почтовый индекс |
119049 (№ 1—11 и 2—10), 119071 (№ 13—35 и 12—28), 119334 (№ 37—49 и 30—40, 44), 119119 (№ 42), 119333 (№ 51—61/2 и 46—60/2); 119296 (№ 63—73 и 62—68), 119261 (№ 75—85 и 70—84), 119313 (№ 87—95 и 86—90), 119415 (№ 90/2—140), 119421 (№ 97—111), 117198 (№ 113), 117513 (№ 117, 121—139), 119526 (№ 144—146), 119571 (№ 148—158) |
| Номера телефонов |
+7(495) XXX---- и +7(499) XXX---- |
| Классификатор |
[www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=13380 ОМК УМ] |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.68417&lon=37.53944&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?ll=37.53944%2C55.68417&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах] | |
Ле́нинский проспе́кт (бывшие Большая Калужская улица, часть Калужского шоссе и Киевское шоссе) — проспект в Центральном, Южном, Юго-Западном и Западном административных округах города Москвы, одна из крупнейших радиальных магистралей города. Проходит от Калужской площади до МКАД, после пересечения с которой переходит в Киевское шоссе. Представляет собой прямое продолжение Большой Якиманки. Нумерация домов ведётся от Калужской площади.
Расположен между Комсомольским проспектом, далее проспектом Вернадского и Профсоюзной улицей, параллельно проспекту Вернадского. Пересекает Третье транспортное кольцо, площадь Гагарина, улицу Академика Зелинского, Ломоносовский проспект. Слева (при движении в сторону МКАД) к Ленинскому проспекту примыкают проспект 60-летия Октября; улицы: Академика Петровского, Стасовой, Академика Несмеянова, Бардина, Ляпунова, Губкина, Дмитрия Ульянова, Панфёрова, Гарибальди, Академика Пилюгина, Новаторов, Обручева, Миклухо-Маклая, Саморы Машела, Островитянова; проезды: Апакова, Теплостанский. Справа (при движении в сторону МКАД) к Ленинскому проспекту примыкают проспекты: Университетский, Вернадского; улицы: Косыгина, Молодёжная, Строителей, Крупской, Марии Ульяновой, Кравченко, Удальцова, Лобачевского, 26-ти Бакинских Комиссаров, Рузская, Академика Анохина; Титовский проезд.
Ленинский проспект является второй по ширине улицей Москвы — после Ленинградского проспекта. Его ширина колеблется от 108 до 120 метров. Ленинский проспект — единственная в Москве радиальная магистраль, не меняющая название на всём протяжении — от Садового кольца до МКАД. Благодаря этому Ленинский проспект долгое время был самой длинной улицей Москвы, но в 1985 году, после включения в состав Москвы района Бутово, утратил этот статус в пользу Варшавского шоссе, имеющего в Бутове длинный участок за МКАД.
Содержание
Происхождение названия
Проспект назван по решению Моссовета от 13 декабря 1957 в связи с 40-летием Великой Октябрьской социалистической революции в честь её вождя В. И. Ульянова (Ленина)[1]. В его состав вошли: Большая Калужская улица (от Калужской пл. до Калужской заставы), новопостроенный участок от Калужской заставы до Боровского шоссе (прямо посередине нынешнего Ленинского проспекта в районе домов 68-70 ещё в 1956 году стояла деревня Семёновское) и часть Киевского шоссе (от Ломоносовского проспекта до тогдашней границы города, реально Ленинский проспект прошёл по совершенно новым координатам параллельно этим дорогам, но спрямлённым). После расширения Москвы в августе 1960, название Ленинский проспект было распространено на Киевское шоссе в пределах МКАД.
В 1960-е — 1970-е годы примыкающие к проспекту улицы получили названия в честь родных и близких вождя: его брата (Дмитрия Ульянова), сестры (Марии Ульяновой), жены (Крупской), и личного секретаря (Фотиевой).
История
В конце 1930-х гг. от Калужского шоссе по трассе современного Ленинского проспекта прошла дорога в аэропорт Внуково, позднее названная Киевским шоссе. Участок проспекта от Калужской заставы до Ломоносовского проспекта реконструирован в 1957, от Ломоносовского проспекта до ул. Кравченко — в 1959, от ул. Кравченко до ул. Лобачевского — в 1966, от ул. Лобачевского до ул. Миклухо-Маклая — в 1969, от ул. Миклухо-Маклая до МКАД — в 2001. В 1962 была построена транспортная развязка на пл. Гагарина (реконструирована в 2001 в связи со строительством Третьего Транспортного кольца), в 2001 — развязка с проспектом Вернадского и ул. Островитянова, а также с Теплостанским проездом.
В 60-70-е годы XX века на Ленинский проспект выводили рабочих и служащих Москвы для массовой встречи делегаций дружественных социалистических и развивающихся стран, направляющихся из аэропорта Внуково в Кремль.
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне
- № 1/2 — Бизнес-центр «Ленинский, 1», ранее гостиница Академии наук СССР
- № 1, корпус 2 — Высотное административно-жилое здание (1998)
- № 3 — Жилой дом с магазином «Подарки» (1966, архитекторы Я. Б. Белопольский, А. Бергельсон, Е. П. Вулых, Л. Пичкова)
- № 7 — Жилой дом (1942, архитекторы Н. Д. Молоков, Н. М. Чекмотаев). В 1954 к зданию пристроены три новых корпуса по Донской улице и Безымянному проезду (архитекторы Л. О. Бумажный, О. П. Окунев, инженер С. Сидоров)[2]. В доме жил авиаконструктор П. О. Сухой (в 1947—1965 годах; мемориальная доска, 1995, скульптор С. В. Лядов)[3]
- № 9 — Государственный комитет РФ по стандартизации и метрологии (1966—1967, архитекторы Я. Б. Белопольский, Е. Козлов, Ю. А. Тихонов)[4][5], ныне — Федеральное агентство по техническому регулированию и метрологии
- № 11 — Жилой дом (1940—1949, архитектор И. В. Жолтовский, Г. Захаров, З. Чернышёва). В 1950 году за создание этого дома архитекторам была присуждена Сталинская премия. Здесь жили советский экономист Е. С. Варга (мемориальная доска)[6], геолог-тектонист Н. С. Шатский[7]
- № 13 — Жилой дом для сотрудников Академии Наук СССР начали строить в 1938 году по проекту архитектора А. В. Щусева. Уже в 1939 году в готовые секции стали заселять жильцов, однако в строящейся части здания вспыхнул сильный пожар, уничтоживший внутренние конструкции и всю отделку. Сгоревшую часть дома восстановили и заселили лишь в послевоенное время. В доме жили многие видные научные деятели СССР — философ П. Ф. Юдин[8], историк Ю. В. Готье[9], врач Н. Ф. Гамалея, микробиолог А. А. Имшенецкий[10], математики А. Н. Тихонов[11], Л. С. Понтрягин, И. Г. Петровский, Н. Г. Четаев[12], А. Я. Хинчин[13], химики И. В. Тананаев[14], А. В. Топчиев[15], Б. А. Казанский[16], М. М. Шемякин[17], Г. Г. Уразов[18], геолог В. А. Обручев, геофизик Е. К. Фёдоров[19], биохимик В. А. Энгельгардт, физики Н. В. Агеев[20], С. П. Капица, В. И. Векслер[21], Б. А. Введенский[22], А. Е. Чудаков[23], теплотехник З. Ф. Чуханов[24], металлург Н. П. Чижевский[25]; одну из квартир занимал и сам автор проекта — академик Алексей Щусев[26]. В доме также жили военачальники — маршал В. И. Чуйков[27], генерал А. Ф. Хренов[28], государственный деятель М. Б. Храпченко[29]
- № 15 — Женское ремесленное училище имени Г. Шелапутина (1900—1903, архитектор Р. И. Клейн)[30]
- № 17 — Кожно-венерологический диспансер (больница Любимова) (1912—1914, архитектор А. Ф. Мейснер)[31]
- № 19 — Административное здание в формах конструктивизма, первоначально предназначавшееся для размещения Медико-биологического института, начали строить в 1928 году по проекту архитектора А. Ф. Мейснера. По непонятным причинам дом поставили со значительным выступом за сложившуюся к тому времени линию застройки улицы — ныне здание заметно сужает ширину тротуара. В 1931 году инженер В. Петухов переработал проект. В 1934 году строительство завершили и в здании разместился Энергетический институт им. Г. М. Кржижановского[32][33]
- № 21 — Жилой дом (1939—1940, архитектор А. Г. Мордвинов). Восьмиэтажные корпуса к домам № 21—25 пристроены в 1954 году[34]
- № 23 — Жилой дом (1939—1940, архитектор Д. Н. Чечулин)[34]
- № 25 — Жилой дом (1939—1940, архитектор А. Г. Мордвинов)[34]
- № 27 — Больница для неизлечимых и богадельня имени Ивана и Александры Медведниковых (Медведниковская) с церковью Тихвинской иконы Божией Матери (1900—1903, 1908, архитектор С. У. Соловьёв, при участии архитектора И. М. Рыбина), сейчас — Центральная клиническая больница им. святителя Алексия
- № 29 — Институт нефтехимического синтеза им. А. В. Топчиева РАН (1926—1927, архитектор В. Д. Кокорин)[4]. В доме расположены музей-квартира Николая Платэ и кабинет-музей Сергея Намёткина[35]
- № 31 — Институт общей и неорганической химии им. Н. С. Курнакова (1926—1927, архитектор В. Д. Кокорин)[4]. Перед зданием установлен памятник-бюст Н. С. Курнакову[30]
- № 33 — Здание бывш. Института нефти (1926—1930, архитекторы В. Д. Кокорин, И. С. Николаев, А. С. Фисенко[33])
- № 35 — Жилой дом (1940—1941, архитектор Ю. Н. Емельянов)[36]
- № 37 — Жилой дом ВЦСПС (1940—1941, архитектор М. Г. Бархин)[36]. В доме жили Борис Березовский, Андрей Макаревич, актёры Глеб Стриженов[37], Владимир Ивашов[38], академик Лев Эрнст[39], учёный в области радиотехники В. В. Шахгильдян[40]
- № 37а — Жилой дом НКВД[41], образующий вместе с № 30 парадный въезд в город (1940—1948, архитектор Е. А. Левинсон, И. И. Фомин); в центре дома находится двойная арка, являющаяся проездом на улицу Орджоникидзе. Здесь жил юрист, член-корреспондент Академии наук СССР В. М. Чхиквадзе[42]
- № 39 — Жилой дом «Дом СовМина» (1956—1957, архитекторы Л. Н. Павлов, Л. Ю. Гончар, И. А. Ядров)
- № 41/2 — Жилой дом (1956—1957, архитекторы Г. Я. Чалтыкян, И. А. Катков, С. М. Марковский). Здесь жил советский и российский мультипликатор Фёдор Хитрук[43]
- № 45 — Жилой дом (1959, архитектор Е. Н. Стамо) (ранее там находилась дирекция «Русского лото»)
- № 47 — Научно-исследовательский институт органической химии им. Н. Д. Зелинского (1950, архитекторы А. В. Щусев, А. В. Снигарев, Н. М. Морозов, Б. М. Тарелин)[44]
- № 49 — Научно-исследовательский институт металлургии им. А. А. Байкова (1950, архитекторы А. В. Щусев, А. В. Снигарев, Н. М. Морозов, Б. М. Тарелин)[44]. На территории в 1975 году установлен памятник металлургу А. А. Байкову (скульптор П. И. Бондаренко)[30]
- № 51 — Здание построено в 1941—1951 годах для Института точной механики и вычислительной техники им. С. А. Лебедева по проекту архитектора А. В. Щусева, ранее реализованному в постройке № 55, но в несколько упрощенных формах[45]
- № 53 — Физический институт им. П. Н. Лебедева (1946—1951, архитекторы А. В. Щусев, А. В. Снигарев, Н. М. Морозов, Б. М. Тарелин)[46]. Перед зданием установлены памятники физику П. Н. Лебедеву (1960, скульптор Н. В. Давыдкин, архитектор Ю. И. Гольцев) и памятник-бюст С. И. Вавилову (1987, скульптор Ф. А. Фёдоров, архитектор В. Я. Репин)[30]
- № 55 — Здание построено в 1936—1939 годах по проекту архитектора А. В. Щусева для Института генетики, которому его так и не передали — оно было передано Институту удобрений (ныне — Научно-исследовательский институт удобрений и инсектофунгицидов им. Я. В. Самойлова)[47]
- № 59 — Институт кристаллографии им. А. В. Шубникова РАН
- № 61/1 — Жилой дом. Здесь жили учёный в области горного дела М. И. Агошков[48], математик И. Н. Векуа[49], физико-химик К. В. Чибисов[50], физиолог М. Х. Чайлахян[51], учёный в области механики грунтов Н. А. Цытович[52], филолог Ф. П. Филин[53], химик-органик И. В. Торгов[54], историк С. П. Толстов[55], механик и математик Л. Н. Сретенский[56], учёный-американист А. В. Ефимов[57], математик и альпинист Б. Н. Делоне[58] и Герой Советского Союза генерал-полковник И. И. Людников (мемориальная доска — 2015, скульптор А. М. Плохоцкий, архитектор С. Безверхий)
- № 65 — Российский государственный университет нефти и газа имени И. М. Губкина (1963). На территории университета установлена стела воинам-губкинцам, погибшим в Великой Отечественной войне (1971, скульптор В. В. Сотников, архитекторы Е. В. Козлов, Ю. А. Тихонов)[30]
- № 69 — жилой дом. Здесь в 1959—1992 годах жили математик Н. Н. Ченцов[59], философ А. Г. Спиркин[60]
- № 89 — жилой дом. Здесь в 1963—1980-х годах жил учёный-эпидемиолог, академик Б. Л. Черкасский[61]
- № 95 — Консульство Германии и институт им. Гёте, бывшее посольство ГДР
- № 97 к. 1 — Центр Образования № 1311 «ТХИЯ»
- № 105 — Кинотеатр «Казахстан» (1971), ныне Киноклуб «Эльдар»
- № 109 — ТРЦ «РИО» на Ленинском проспекте (2013)
- № 109/1, корп. 1—3 — жилые дома. В корпусе 1 жил лингвист С. А. Старостин[62]
- № 113/1 — Административно-жилой комплекс «Парк Плейс» (1989—1992, архитекторы Я. Б. Белопольский, Л. В. Вавакин, Н. Лютомский, Ю. Эрдемир)[63]
- № 117 — Клиническая детская больница
- вл № 119/121 — памятник природы усадьба «Богородицкое» (усадьба «Богородское-Воронино»), памятник садово-паркового искусства[64]
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[mosday.ru/photos/?1_470 Панорама 1960-х годов. Ленинский проспект возле универмага «Москва».] |
|
|
[mosday.ru/photos/?1_478 Панорама 1960-х годов. Встреча героев космоса на пересечении Ленинского и Ломоносовского проспектов.] |
- № 129, корп. 1 — жилой дом. Здесь жили историк Я. Н. Щапов[65], палеонтолог Л. П. Татаринов[66]
По чётной стороне
- № 4 — Московский институт стали и сплавов (МИСиС) (1977, архитекторы И. Гомелина, О. Шустикова)
- № 6 — Московский Государственный горный университет (бывш. усадьба Лопухина) (1801—1802, архитекторы М. Ф. Казаков, А. Н. Бакарев; перестройки: 1809, В. П. Стасов, 1859, П. С Кампиони, 1836—1839, М. Д. Быковский, кон. XIX в., А. С. Каминский; 1932 — надстройка; 1934 — переделка фасада по проекту А. М. Рухлядева и В. Ф. Кринского). Во дворе владения находится здание бывшего женского Мещанского училища (1863, архитектор А. С. Никитин). Перед зданием университета, на месте формирования 1-й дивизии народного ополчения установлена стела добровольцам ополчения Ленинского района Москвы (1967, скульптор М. Н. Смирнов)[30][67]
- № 6 — Бывший клуб «Точка»
- № 8 корп. 1 — Городская больница № 1 им. Н. И. Пирогова (бывш. Первая Градская — 1828—1832, архитектор О. И. Бове; 1953—1956 — пристройка боковых крыльев по проекту Л. М. Полякова, И. С. Самойлова, А. А. Сорокина)[68]
- № 8 корп. 5 — Городская больница № 1 им. Н. И. Пирогова (бывш. Голицынская — 1796—1802, архитектор М. Ф. Казаков)
- № 8, строение 12 — Свято-Димитриевское училище сестёр милосердия
- № 10 — Дом Титова (1856, архитектор К. Я. Маевский); церковь Знамения при 2-й городской больнице (1881, архитектор И. П. Залесский)
- № 10, корп. 12 — Хирургический корпус 2-й градской больницы (1927, архитекторы И. А. Иванов-Шиц, В. Ганешин)[33]
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 12.JPG
Дом 12
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 16.JPG
Дом 16
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 18.JPG
Дом 18
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 20.JPG
Дом 20
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 22.JPG
Дом 22
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 24.JPG
Дом 24
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 26.JPG
Дом 26
- Ансамбль жилых домов Ленинский просп дом 28.JPG
Дом 28
- № 12, 16, 18, 20, 22, 24, 26, 28 — Комплекс жилых домов 1939—1940 гг. Авторский коллектив: руководитель — архитектор А. Г. Мордвинов, архитекторы Д. Н. Чечулин, Г. П. Гольц. Объект культурного наследия
- № 12 — Жилой дом (1939—1940, архитектор Д. Н. Чечулин)[69]. Здесь жили учёный и дипломат Ф. А. Требин[70], архитектор Н. П. Сукоян[71]
- № 14 — Александрийский дворец (1756, архитектор П. Иест; 1839, архитектор Е. Д. Тюрин). С 1934 года здание занимал Президиум Академии наук СССР, ныне — Президиум Российской Академии наук[31]. Памятник архитектуры, охраняется государством
- № 16 — Жилой дом (1939—1940, архитектор Д. Н. Чечулин)[69]. Здесь жил историк А. С. Ерусалимский[72]
- № 18 — Жилой дом (1939—1940, архитектор А. Г. Мордвинов)[73]
- № 18 корп. 2 — Манеж и примыкающие к нему конюшни в усадьбе Орловых-Чесменских (начало XIX в., архитектор Е. Д. Тюрин). Ныне — Минералогический музей им. А. Е. Ферсмана; с конца 30-х по 80-е гг XX века в помещении конюшен располагался Палеонтологический музей АН СССР[30]
- № 20 — Жилой дом Моссовета (1939—1940, архитектор А. Г. Мордвинов)[73]
- № 22 — Жилой дом Моссовета (1939—1940, архитекторы Г. П. Гольц, М. Ф. Оленев, скульпторы Н. К. Вентцель, О. Клинице). На фронтоне здания установлен керамический барельеф, изображающий фигуры матери и детей, несущих плоды и цветы (скульптор И. А. Рабинович)[73][74]. Нижний ярус здания украшен живописными гирляндами над центральным подъездом (архитектор-художник М. Ф. Оленев). После завершения строительства в цокольном этаже дома открылся магазин «Овощи—фрукты»[75]
- № 26 — Жилой дом Моссовета (1940, архитектор А. Г. Мордвинов)[73]
- № 28 — Жилой дом. Здесь жили писатель С. П. Залыгин[76], писательница и литературовед Е. А. Таратута[77]
- № 30 — Жилой дом ВЦСПС[41], образующий вместе с № 37а парадный въезд в город (1946—1950, архитектор А. Е. Аркин), позднее — дом сотрудников МИД СССР, ПГУ КГБ СССР). В доме жил физики Ю. Б. Харитон[78], Д. А. Франк-Каменецкий[79], изобретатель Л. С. Термен[80]
- № 32 — Жилой дом (1956—1957, архитекторы Л. Н. Павлов, Л. Ю. Гончар, И. А. Ядров)
- № 32а — Российская академия наук (1980—1988, архитектор Ю. П. Платонов)
- № 34/1 — Жилой дом (1956—1957, архитекторы Г. Я. Чалтыкян, И. А. Катков, С. М. Марковский). Здесь с 1960-х годов жил этолог К. Э. Фабри[81]
- № 38 — Гостиница «Спутник» (1967, архитекторы И. Катков, О. Устинова. Н. Рудман)[82]
- № 38, корпуса 1—7 — Институт химической физики РАН и Институт динамики геосфер РАН (1947-начало 1950-х, архитекторы Б. С. Мезенцев, И. В. Жолтовский, С. Н. Гринёв, П. И. Доморацкий, А. М. Горбачёв)[83]
- № 40 — жилой дом. Здесь жил историк и дипломат И. И. Удальцов[84]
- № 42, корпуса 1—5 (во второй линии домов) — Здание ВЦСПС (1931—1936, архитектор А. В. Власов); перестроено из сооружённого в 1920-х годах общежития Ленинского Комвуза[41].В 1950-х годах трёхэтажные корпуса достроили до пяти этажей[85]. Ныне — Федерация независимых профсоюзов России. Перед зданием установлен памятник-бюст Н. М. Швернику (1979, скульптор Ю. Л. Чернов, архитектор Г. Г. Исакович)[30]
- № 44 — жилой дом. Здесь жил физик А. А. Соколов[86]
- № 52 — жилой дом. Здесь жили учёный-эпидемиолог Б. Л. Черкасский[61], физик Е. Л. Фейнберг[87]
- № 54 — Универмаг «Москва» (1959—1962, архитекторы Ю. Пересветов, Б. Соболевский, Л. Ляхов, инженеры Р. Ратов, П. Третьяков, Е. Формаковская и М. Рожкова[88])
- № 62/1 — Жилой дом с магазином «Кинолюбитель» (1959)[89]. Здесь жили востоковед Ю. Н. Рерих (мемориальная доска — 1962, скульптор А. И. Григорьев, архитектор Б. Д. Комаров)[90], маршал В. К. Харченко[91]
- № 68 — Жилой дом. Здесь жили генерал А. И. Родимцев, вирусолог М. П. Чумаков[92]
- № 70 — Жилой дом (1955—1957, архитекторы Я. Б. Белопольский, Д. И. Бурдин). На месте дома № 70, в котором располагается «Зоомагазин», в 1924 году была возведена православная каменная Троицкая церковь, едва ли не последняя из возникших в годы советской власти на территории современной Москвы. Рядом с ней было устроено кладбище. Храм функционировал до 1938 года, а затем в нём работала фабрика игрушек, а с начала Великой Отечественной войны и до 1946 года — склады. Разрушена она была в середине 1950-х годов во время застройки деревни Семёновское, кладбище было сравнено с землей, частично перезахоронения были сделаны в селе Воронцово[93]
- № 72 — Жилой дом (1955—1957, архитекторы Д. И. Бурдин, М. В. Лисициан, Ю. А. Уманская, инженер Ф. Ф. Телесницкий)[94]. Здесь жил певец Владимир Трошин[95]
- № 74—82 — Жилые дома (1956—1958). В доме № 74 жил физик-экспериментатор И. Л. Фабелинский[96]. В доме № 78 — историк И. С. Чичуров[97]
- № 86—90 — Жилые дома (1958—1960). В доме № 90 жил танцовщик и певец Владимир Шубарин[98]
- № 90/2 — На этом месте до 2004 года стояла Гостиница «Спорт», которую построили в 1979—1980 годах к открытию Московской Олимпиады 1980 года для размещения спортивных судей. Проект здания выполнили архитекторы О. Кадреновский, П. Клоков, инженеры Э. Кривошеин, И. Жукова, Ю. Калядин[99]
- № 146 — Гостиница «Центральный Дом Туриста» (1972—1980, архитекторы В. Кузьмин, Е. Горкин, Н. Нилова, Е. Зорина, В. Колесник, А. Колчин, А. Тяблин, инженеры В. Гофман, Ю. Копылев, В. Муратова, А. Постнова, И. Хомяков, Л. Чертков)[100]
- № 148—156 — жилые дома. В доме № 150 жил физик Г. Б. Христиансен[101]
- № 158 — Гостиница «Салют» (1977—1980, архитекторы А. Самсонов, А. Бергельсон, А. Зобнин, В. Россохин)[102]
- Вид с Вертикали.jpg
Вид на Ленинский пр-т с крыши ЖК "Вертикаль" (пр-т Ленинский, д. 11/2).
- Вид на Ленинский с крыши Вертикаль.JPG
Вид на Ленинский в сторону ул. 26 Бакинских комиссаров
- Вид с крыши Вертикаль.JPG
Вид с крыши Вертикаль на ул. Новаторов
- Вид на Ленинский пр-т с 52 эт.jpg
Вид в сторону центра
- Вид на ул. Новаторов с 23 эт. Ленинского, д.109.jpg
Вид на ул. Новаторов с 23 эт. Ленинского пр-та, д.109
- Ленинский пр-т 1.jpg
Вид на Ленинский пр-т и Юго-западный лесопарк до постройки ТЦ "Рио"
- Ленинский28.jpg
Вид на Ленинский пр-т от киноклуба Эльдар
Памятники
- В. И. Ленину (1985, скульптор Л. Е. Кербель, архитектор Г. В. Макаревич) — в начале проспекта, на Калужской площади;
- Ю. А. Гагарину (1980, скульптор И. Бондаренко, архитекторы Я. Б. Белопольский, Ф. М. Гажевский, конструктор А. Ф. Судаков) — на площади Гагарина;
- В. И. Ульянову (Ленину) и Н. К. Крупской (1989, скульптор О. К. Комов, архитектор В. А. Нестеров) — в начале ул. Крупской[30];
- Бакинским комиссарам (1971, скульптор И. Зейналов) — на пересечении с ул. 26 Бакинских Комиссаров.
Транспорт
Метро
- Станция метро «Октябрьская» находится в самом начале Ленинского проспекта, вестибюль встроен в д. 2/1
- Станция метро «Ленинский проспект» расположена вблизи пересечения Ленинского проспекта с Третьим транспортным кольцом
- Станция метро «Тропарёво» расположена в самом конце Ленинского проспекта вблизи его слияния с проспектом Вернадского и улицей Островитянова, в непосредственной близости от улиц Академика Бакулева и Академика Анохина
Автобус
- м1: от станции метро «Октябрьская» до улицы Кравченко и обратно
- 1: от улицы Гарибальди до улицы Крупской (с разворотом на улице Строителей) и от улицы Крупской до улицы Гарибальди (с разворотом на улице Кравченко)
- 47: от улицы Гарибальди до улицы Строителей (только в сторону центра)
- 111: от Безымянного проезда до улицы Дмитрия Ульянова и от Дмитрия Ульянова до проезда Апакова
- 113: от улицы Гарибальди до улицы Строителей и от улицы Строителей до улицы Гарибальди (с разворотом на улице Кравченко)
- 119: от Университетского проспекта до Ломоносовского проспекта и обратно
- 144: от Калужской площади до Теплостанского проезда и обратно
- 145: от улицы Саморы Машела до улицы 26-ти Бакинских Комиссаров (только в сторону центра)
- 153: от улицы Гарибальди до улицы Удальцова (с разворотом на улице Строителей) и от улицы Кравченко до улицы Гарибальди
- 163, 163к: от улицы Обручева до улицы Удальцова (только в сторону центра)
- 196: от Безымянного проезда до площади Гагарина и от площади Гагарина до проезда Апакова
- 227: от проспекта Вернадского до Теплостанского проезда и обратно
- 246: от улицы Удальцова до улицы Обручева и обратно
- 281: от Рузской улицы до Теплостанского проезда и от Теплостанского проезда до проспекта Вернадского
- 553: от площади Гагарина до Теплостанского проезда и обратно
- 611: от проспекта Вернадского до МКАД и обратно
- 611с: от проспекта Вернадского до МКАД и обратно
- 642: от проспекта Вернадского до МКАД и обратно
- 707: от проспекта Вернадского до МКАД и обратно
- 707к: от проспекта Вернадского до МКАД и обратно
- 720: от улицы 26-ти Бакинских Комиссаров до Теплостанского проезда и обратно
- 718: от улицы Островитянова до улицы 26 Бакинских Комиссаров (только в сторону центра)
- 802: от проспекта Вернадского до МКАД и обратно
- 816: от улицы Миклухо-Маклая до МКАД и обратно
- Н1 (ночной): от станции метро «Октябрьская» до улицы 26 Бакинских Комиссаров и обратно
Троллейбус
- м4: от станции метро «Октябрьская» до улицы 26 Бакинских Комиссаров и обратно
- м4к: от станции метро «Октябрьская» до улицы Кравченко и обратно
- 4: от станции метро «Октябрьская» до Ломоносовского проспекта и обратно
- 7: от Безымянного проезда до площади Гагарина и от площади Гагарина до проезда Апакова
- Конечная троллейбусная станция «Улица Кравченко» (д. 90)
Трамвай
Непосредственно по Ленинскому проспекту трамвай не ходит, но по Ломоносовскому проспекту его пересекают трамваи маршрутов 14, 26, 39
Напишите отзыв о статье "Ленинский проспект (Москва)"
Примечания
- ↑ Сытин П. В. Из истории московских улиц. М., 1958. С. 543
- ↑ Рогачев, 2015, с. 326—327.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9027 Сухой Павел Осипович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ 1 2 3 Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев; Худ. оформление А. В. Акимова, В. И. Шедько. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1997/1998. — С. 428. — 976 с. — (Библиотека «История Москвы с древнейших времён до наших дней»). — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3.
- ↑ Гейдор Т., Казусь И. Стили московской архитектуры. — М.: Искусство—XXI век, 2014. — С. 461. — 616 с. — ISBN 978-5-98051-113-5.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=2046 Варга Евгений Самуилович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 7 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9121 Шатский Николай Сергеевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8285 Юдин Павел Фёдорович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1768 Готье Юрий Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 22 марта 2015.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2008. — Т. I, Лица Москвы. — С. 49. — 624 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-02-9.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9672 Тихонов Андрей Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7592 Четаев Николай Гурьевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8023 Хинчин Александр Яковлевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9527 Тананаев Иван Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9737 Топчиев Александр Васильевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. — Т. I, Лица Москвы, кн. 2. — С. 83. — 623 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-02-9.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9193 Шемякин Михаил Михайлович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9923 Уразов Георгий Григорьевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7733 Фёдоров Евгений Константинович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. — Т. I, Лица Москвы. — С. 18, 352. — 639 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-01-2.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=2116 Векслер Владимир Иосифович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 7 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=2099 Введенский Борис Алексеевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 7 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7661 Чудаков Александр Евгеньевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7680 Чуханов Зиновий Фёдорович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7616 Чижевский Николай Прокопьевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 319—320.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7667 Чуйков Василий Иванович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8093 Хренов Аркадий Фёдорович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8091 Храпченко Михаил Борисович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки / Вострышев М. И. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 285—287. — ISBN 978-5-699-33874-0.
- ↑ 1 2 Рогачев, 2015, с. 318.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 319.
- ↑ 1 2 3 Васильев Н. Ю., Евстратова М. В., Овсянникова Е. Б., Панин О. А. Архитектура авангарда. Вторая половина 1920-х — первая половина 1930-х годов. — М.: С. Э. Гордеев, 2011. — С. 401—403. — 480 с.
- ↑ 1 2 3 Рогачев, 2015, с. 326.
- ↑ [www.travel2moscow.com/upload/50956/block_ver08_300dpi.pdf «В гости к гениям»: Путеводитель]. — М.: Комитет по туризму и гостиничному хозяйству города Москвы, 2013. — С. 98—99, 116—117. — 132 с.
- ↑ 1 2 Рогачев, 2015, с. 327.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8948 Стриженов Глеб Александрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2008. — Т. I, Лица Москвы. — С. 31. — 624 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-02-9.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10559 Эрнст Лев Константинович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11652 Шахгильдян Ваган Ваганович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ 1 2 3 Бронновицкая, 2015, с. 196.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7686 Чхиквадзе Виктор Михайлович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11222 Хитрук Фёдор Савельевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ 1 2 Рогачев, 2015, с. 337.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 336.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 336—337.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 335.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. — Т. I, Лица Москвы. — С. 20. — 639 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-01-2.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10317 Векуа Илья Несторович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 7 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7609 Чибисов Константин Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7488 Чайлахян Михаил Христофорович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 10 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7474 Цытович Николай Александрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 10 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7834 Филин Федот Петрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9740 Торгов Игорь Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9706 Толстов Сергей Павлович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8838 Сретенский Леонид Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1482 Ефимов Алексей Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1156 Делоне Борис Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7530 Ченцов Николай Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 10 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8833 Спиркин Александр Георгиевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ 1 2 [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7547 Черкасский Бениямин Лазаревич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 10 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8864 Старостин Сергей Анатольевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ Малинин Н. С. Архитектура Москвы. 1989—2009: Путеводитель. — М.: Улей, 2009. — С. 31. — 400 с. — ISBN 978-5-91529-017-3.
- ↑ [zabogorodickoe.narod.ru Усадьба «Богородицкое»]. — Сайт об усадьбе «Богородицкое» (Ленинский проспект, вл. 119/121). Проверено 25 октября 2011. [www.webcitation.org/688zWM5YO Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10308 Щапов Ярослав Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11615 Татаринов Леонид Петрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 316—317.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 317.
- ↑ 1 2 Рогачев, 2015, с. 324.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11616 Требин Фома Андреевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8997 Сукоян Николай Петрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1471 Ерусалимский Аркадий Самсонович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ 1 2 3 4 Рогачев, 2015, с. 325.
- ↑ Гейдор Т., Казусь И. Стили московской архитектуры. — М.: Искусство—XXI век, 2014. — С. 359. — 616 с. — ISBN 978-5-98051-113-5..
- ↑ Бронновицкая, 2015, с. 197.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=2416 Залыгин Сергей Павлович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 19 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9549 Таратута Евгения Александровна]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7986 Харитон Юлий Борисович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7919 Франк-Каменецкий Давид Альбертович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9606 Термен Лев Сергеевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11628 Фабри Курт Эрнестович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 351.
- ↑ Памятники Москвы советской на карте города // Московское наследие. — 2014. — № 6 (36). — С. 18—21.</span>
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9891 Удальцов Иван Иванович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 332—333.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8679 Соколов Арсений Александрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 15 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7775 Фейнберг Евгений Львович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 348.
- ↑ Москва торговая // Московское наследие. — 20015. — № 5 (41). — С. 18—19.</span>
- ↑ Д. Ю. Ревякин. [www.icr.su/rus/protection/heritage/gnr_heritage/memory/ Реставрация мемориальной плиты с барельефом Ю. Н. Рериха]. Международный центр Рерихов. Проверено 21 сентября 2014.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8002 Харченко Виктор Кондратьевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7675 Чумаков Михаил Петрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ История московских районов. Энциклопедия. Под ред. Аверьянова К. А. — М., 2005.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 346.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9795 Трошин Владимир Константинович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7688 Фабелинский Иммануил Лазаревич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7647 Чичуров Игорь Сергеевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9395 Шубарин Владимир Александрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 355—356.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 355.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8097 Христиансен Георгий Борисович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
- ↑ Рогачев, 2015, с. 354.
</ol>
Литература
- Рогачев А. В. Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935—1990 гг.. — М.: Центрполиграф, 2015. — 448 с. — ISBN 978-5-227-05721-1.
- Архитектура Москвы 1933—1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. — М.: Искусство—XXI век, 2015. — 320 с. — (Памятники архитектуры Москвы). — 2500 экз. — ISBN 978-5-98051-121-0.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Ленинский проспект (Москва)
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
