Ленсовет 21-го созыва

Ленсовет Ленинградский городской Совет народных депутатов Санкт-Петербургский городской Совет народных депутатов
Тип
Тип	Городской совет
Город	Санкт-Петербург Санкт-Петербург (до 16.05.1992 - Ленинград)
История
Дата упразднения	1993
Предшественник	Ленсовет 20-го созыва
Преемник	Законодательное собрание Санкт-Петербурга
Структура
Членов	400
Последние выборы	1990

Ленсовет 21-го созыва — высший орган власти на территории Ленинграда (с 16 мая 1992 г. — Санкт-Петербурга), действовавший в период распада СССР и сыгравший значительную роль в этом процессе, в частности, в результате сопротивления августовскому путчу 1991 года.

Формирование Ленсовета 21-го созыва

Избранный в результате прямых выборов, проходивших в два тура, 4 и 18 марта 1990 г., Ленсовет 21-го созыва стал первым на территории России органом представительной власти, где участники блока демократических сил «Демократических выборы — 90» имели абсолютное большинство — примерно 2/3 в 400-местном Совете. Около 120 депутатов Ленсовета представляли Ленинградский народный фронт — самую массовую неформальную политическую организацию на территории России в 1989-90гг. В течение последующих трех с половиной лет горсовет определял жизнь северной столицы России.

Работу Ленсовета 21-го, и, как оказалось впоследствии, последнего, созыва возглавил его Президиум, сформированный из председателей депутатских Комиссий, избранных общим голосованием на его первой сессии, которая продолжалась несколько месяцев и транслировалась в прямом эфире ленинградского телевидения и радио на всю страну.

Демократическое большинство Ленсовета пригласило на работу в качестве председателя исполкома Ленсовета народного депутата СССР А. А. Щелканова, а его первым заместителем был назначен А. Б. Чубайс как представитель группы независимых экономистов, с которой были тесно связаны П. Филиппов (председатель Комиссии Ленсовета по промышленности) и С. Васильев (председатель Комиссии Ленсовета по экономической реформе). А он привел на работу в созданный под его руководством Комитет по экономической реформе исполкома Ленсовета Д. Васильева, М. Маневича, А. Миллера, А. Кудрина, И. Южанова и других крупных деятелей современной России.

Качественный состав Ленсовета 21-го созыва

Всего депутатами Ленсовета — Петросовета XXI созыва в разное время были 381 человек.

Следующие данные приводятся на момент избрания депутатами.

Образование:

• 356 человек (или 92,95 %) имели высшее образование;
• 106 (или 27,67 %) имели научные степени — 22 доктора наук, 84 кандидата наук; 36 были профессорами или доцентами;

Военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов — 56 человек:

• 5 генералов и адмиралов, 19 офицеров армии и ВМФ;
• 2 генерала, 20 офицеров МВД;
• 4 офицера КГБ;
• 6 сотрудников прокуратуры.

Руководящие работники:

• директоров, руководителей предприятий и учреждений — 22 человека;
• секретарей обкома, горкома, райкомов КПСС и ВЛКСМ, работников горисполкома и райисполкомов, председателей райсоветов — 17.

Награждёны орденами и медалями СССР — 93 человека (24,28 %).

1 депутат (А. Собчак) был народным депутатом СССР. Одновременно с выборами Ленсовета прошли выборы и депутатов других уровней, на которых одновременно с избранием в Ленсовет были избраны:

• народными депутатами РСФСР — 8 человек;
• депутатами райсоветов — 23.

Работа Ленсовета 21-го созыва

В организационном плане работа Ленсовета в промежутках между сессиями горсовета строилась посредством деятельности постоянных и временных комиссий и комитетов. Решением Ленсовета был учрежден первый в истории России государственный орган по защите прав человека — действующая на постоянной основе Комиссия по правам человека, которую возглавил Ю.А. Рыбаков. Позже, по поручению Комиссии, её член и народный депутат РСФСР, Николай Михайлович Аржанников инициировал создание аналогичного органа — Комитета по правам человека при Верховном совете РСФСР. Внутри политических групп горсовета сложилась известная специализация. Например, фракция «На платформе НФ» сконцентрировала свою работу вокруг деятельности межкомиссионного Комитета по собственности, а фракция «Март» — в Комиссиях по местному самоуправлению и экологии. Большинством других ключевых комиссий руководили оставшиеся в итоге вне фракций члены ЛНФ: планово-бюджетной — А. Беляев, по продовольствию — М. Салье, промышленности — П. Филиппов, культуре — Г. Лебедев и т. д.

Комиссии Ленсовета достаточно эффективно взаимодействовали с профильными органами исполкома Ленсовета, а затем и мэрии Санкт-Петербурга, что предопределялось тем, что Ленсовет обладал серьёзными полномочиями вплоть до упразднения любого из них или отстранения от управления негодного для этого чиновника.помогло городу с гораздо меньшими катаклизмами, чем в Москве и других крупных городах, пережить самое трудное время экономических реформ 1991—1993 гг. Ленсовет фактически обеспечил на территории города свободу предпринимательства, вместе со свободой митингов, демонстраций, а не вместо неё, что позволило сохранить относительный гражданский мир в городе в течение всех лет его работы на самом тяжелом этапе экономических и социальных преобразований. Сравнительно безболезненно горсовет и созданный им Фонд имущества Санкт-Петербурга провели малую и чековую приватизации большинства городских предприятий.

Согласно Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 6 сентября 1991 г., в связи с возвращением Ленинграду его исторического названия горсовет был переименован в Санкт-Петербургский городской Совет народных депутатов (Петросовет). 21 апреля 1992 года Съезд народных депутатов РСФСР утвердил переименование города, внеся соответствующую поправку в ст. 71 Конституции РСФСР. Данная поправка вступила в силу с момента опубликования в «Российской газете» 16 мая 1992 года.

Сформированный в начале 1992 г. Малый совет Ленинградского (Санкт-Петербургского) горсовета заменил собой Президиум горсовета в функции постоянно работающего в промежутке между сессиями «большого» совета органа представительной власти. Он был сформирован путём тайного голосования на сессии горсовета из 38 депутатов. Почти все они представляли две демократические фракции «На платформе НФ» и «Март», которые вместе обладали менее чем ста голосами среди избранных 380 депутатов горсовета. Фактически две эти фракции путём тем или иным образом консолидированного голосования по ключевым вопросам обеспечивали реализацию демократического тренда в работе горсовета, тем более что особых различий во взглядах с нефракционными членами НФ и другими демократическими депутатами у них, как правило, не было.

Не входящие в обе названные фракции депутаты-народнофронтовцы группировались главным образом вокруг фигуры второго и последнего председателя Санкт-Петербургского горсовета — А. Н. Беляева. Под его руководством горсовет постепенно стал одновременно и местом острых, но плодотворных дискуссий, и четко работающим демократическим механизмом принятия решений, необходимых для развития города. В том числе таких социально востребованных, как освобождение пенсионеров от оплаты проезда в общественном транспорте, и таких технически сложных, как первая в России официально утверждённая Методика оценки стоимости имущества и определения уровня арендной платы за нежилые помещения.

Защита демократии в августе 1991 года

См. Противостояние ГКЧП в Ленинграде

Пиком демократического единства в работе Ленсовета стали события 19—21 августа 1991 г., на которые Ленсовет во главе с его новым председателем А. Н. Беляевым отреагировал очень быстро и эффективно, выступив против ГКЧП и организовав многотысячный протест горожан против путчистов. Причём в эти дни Ленсовет и мэр города А. Собчак действовали совместно и решительно.

Окончание работы

Концом единства демократических сил стали события сентября — октября 1993 г., когда депутаты демократического большинства разошлись в оценке печально знаменитого Указа Президента РФ № 1400 (о прекращении деятельности Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ) и его последствий. Ленсовет был распущен 21 декабря 1993 г. Указом № 2252 Б. Н. Ельцина.

В 1994 году были проведены выборы в новый законодательный и представительный орган — Законодательное собрание Санкт-Петербурга.

См. также

• Список депутатов Ленсовета — Петросовета 1990—1993

Отрывок, характеризующий Ленсовет 21-го созыва

– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.